Время для наград - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/49
- Следующая
Антон засмеялся, перегнулся через стол и поцеловал ее в губы.
— Ладно, клятва принята. Слушай.
Он рассказал суть дела, добавив свои комментарии, сделанный анализ и предварительные выводы.
— Я так поняла, что вся надежда на твою интуицию?
— Где-то так.
— И что она говорит?
— Молчит пока как рыба.
С ужином они справились под его рассказ, и Наталья брала клубнику за хвостики, окунала в розеточку с сахаром и с удовольствием ела.
— Я вот что думаю, — сказала она, отправляя очередную ягоду в рот. — Этот твой Хаким занимается и наркотой и оружием? Так?
— Так.
— А дядечка — бывший военный, и не простой, а адъютант при адмирале. Значит, как любой секретарь, знал все тайны, ну или почти все, этого адмирала. Не могло там быть какой-нибудь аферы с оружием? В те-то времена запросто можно было вагон, я не знаю, с «Калашниковыми», «потерять». Может быть, что-то у адмирала на черный день припрятано? Возможно, не эта, а какая-то другая интрига. Но искать ее концы надо до его отставки.
Антон смотрел на Наталью совершенно ошарашенно, потом задумался: такая мысль, даже не мысль, а намек на нее, приходила ему в голову, но не приобрела четкости формулировки, так, коснулась крылом и упорхнула. Он прислушался к себе. В моменты, когда что-то было близко к истине, как в игре в «холодно — горячо», у него слегка холодело внутри — работала та самая пресловутая интуиция. И сейчас это ощущение ожило.
«Тогда могло случиться все, что угодно, там такое творилось с этой перестройкой, развалом Союза и в армии, и на флоте… Дивизии списывали не глядя! Она права, копать там надо! Мать твою! Как же это я прохлопал!»
— Ната, по тебе контора горючими слезами плачет! Ты у меня гений! Давай выпьем, и я позвоню — проверим твою теорию.
Они выпили, но Антон был уже «не здесь», он загорелся, включил мозги. Он встал, взял оперативный телефон и набрал Деда, время суток для звонка не имело значения.
Наталья поднялась, сняла с себя покрывало и пошла в ванную, деликатно оставляя его одного — поговорить.
Она плескалась под душем и даже не пыталась анализировать, что с ними произошло, как и почему. Будто цунами накрыло с головой и потащило! В данный момент Наталья принимала ситуацию такой, какая она есть, не строя планов, ничего не ожидая, просто радуясь и наслаждаясь тем, что у них так все сложилось.
И еще как сложилось!
«Господи, благодарю Тебя, что я хотя бы узнала, что такое может быть!»
Открылась дверь, в ванную зашел Антон, сразу полез к ней в душ и стал целовать, тискать, обниматься, но сумел себя притормозить:
— Не будем экспериментировать, а то с нашим накалом мы здесь покалечимся.
Он закрыл воду, вытащил Нату из душа и, мокрую, понес на кровать.
— Будем сушиться старым проверенным способом — любовью, — шепотом предложила она.
Через довольно продолжительное время, совершенно расслабленные, они сидели в кровати, подложив под спины гору подушек, тянули вино из бокалов и болтали обо всем, что приходило в голову.
И тут Антон спросил:
— А почему у тебя детей нет, Ната? Тебе ведь, наверное, лет тридцать пять?
Она сразу напряглась, он почувствовал и даже сел, повернувшись, заглядывая ей в лицо.
— Для тебя все гораздо страшнее, Ринков, мне сорок годиков, — помолчала, заставив себя успокоиться. — У меня операция была, ты же шов видишь? Сложная. Когда случился приступ, надо было срочно оперировать, но мы были в походе с друзьями. Сначала думали, пройдет, а когда не прошло… Пока добрались до дороги, пока поймали машину, это же трасса, там никто не останавливается, пока добрались в больницу — прошло много времени… А потом мне сказали — детей не будет и вряд ли что-то можно сделать.
Она вспомнила того усталого пожилого врача, который ее оперировал и спас.
И как он ей сказал на прощание:
— Девочка, детей у вас, скорее всего, не будет.
— Так не будет или есть какая-то надежда? — зло спросила она.
— Надо надеяться на чудо. Честно: годы лечения, и может что-то получится.
— Доктор, вы же хирург, а говорите про чудеса! — все так же запальчиво проговорила она.
— В нашей профессии чудеса случаются чаще, чем где-либо еще. Безнадежные больные вдруг идут на поправку, а совершенно безобидные болезни убивают здорового человека. Что это? Вот у моего коллеги, мы с ним вместе учились, был случай в практике. У пациентки внематочная беременность — резать, и как можно быстрее. А она говорит: «Не надо резать, не болит пока, заболит — вырежем». Они ее всем коллективом вразумляли, уговаривали, а она — нет, и все! И что вы думаете, выносила! Сделали кесарево, и бегает девочка, здоровая и красивая. Этот случай в учебниках описали. Раз на миллион, а то и больше бывает. Разве не чудо?
Антон крепко прижал ее к себе.
— И как ты с этим справилась? — спросил нежно.
— Поначалу кинулась лечиться, что-то предпринимать. Врачи, консультации… Такое прошла! До сих пор страшно. А потом махнула рукой и с головой полезла в бизнес, чтобы отвлечься.
— Бизнес получился, помог? — тихонько поглаживая ее по спине, спросил Антон.
— Еще как получился. Время какое было, как на Диком Западе. Перестройка, кооперативы. Мы с бывшим одноклассником открыли кооператив, занимались туризмом и гостиничным бизнесом. Я еще тогда здесь жила. Дело у нас сразу пошло. Мы услуги предлагали новые, которые только у нас были в то время: номера в гостиницах арендовали, ремонтировали под евро, что никто не делал до нас, и много еще чего. Народ к нам валил! А потом пришел заказ большой — несколько групп, на весь сезон, с полной предоплатой. Мой партнер деньги снял и тихо отбыл в Америку. А я осталась разгребать. Весело было, обхохочешься!
— Я его найду, морду набью и деньги верну, — спокойно констатировал, а не предложил Антон.
— Да бог с ним. Зачем? Я тогда такую школу выживания прошла! И научилась многому. Схемы такие придумывала и закручивала — только держись! Тогда и помотаться пришлось в Москву. А когда все долги раздала, со всеми рассчиталась, оказалось, что в Крыму совсем ситуация тяжелая: ни газа, ни воды, ни света, даже отопления не было. Денег нет, заработков нет, отдыхающие не едут. Я и подалась в Москву. Стала работать на фирме у ребят, что мне помогли рассчитываться с долгами. Там и встретила своего будущего мужа, он работать к ним в это же время пришел. А через шесть лет мы развелись. Ну, это неинтересно. Все, хватит воспоминаний!
— Ну давай я хоть ему морду набью! — не то предложил, не то попросил разрешения Антон.
Наталья расхохоталась, отставила бокал на прикроватную тумбочку и полезла его целовать и щекотать. Антон свой пустой бокал просто бросил, не утруждаясь. Ната перевернула его на живот, села рядом и… остановилась.
— Ринков! Это что такое, я тебя спрашиваю?! — громким, возмущенным голосом спросила она.
На спине было два шрама: один справа — неровный, широкий, рваный какой-то, сантиметров пятнадцать; и слева, чуть выше почки, — от пули.
— Дай я тебя всего осмотрю! — Она говорила как мама, отчитывающая ребенка.
Посмотрела его ноги, нашла еще один шрам от пули на правой ноге. Насильно перевернула его, недоуменно сопротивляющегося, на спину и осмотрела всего спереди. Нашла выходное отверстие на ноге и тоже выходное слева, на животе. На левом предплечье был широкий шрам, видимо от ножа.
В горячке, когда они любили друг друга, она их и видела, и щупала, но тогда вообще ничего не соображала.
— Ты был хорошим профессионалом? — все тем же тоном спросила она, не замечая, как поглаживает шрам на руке.
— Да. — Ему не нравился этот разговор, он не понимал, к чему она все это ведет.
— Очень хорошим? Супер?
Он подумал и честно ответил:
— Да.
— Так какого черта ты подо все это подставился! — Она уже почти кричала. — Вот если б тебя убили, где бы я тебя искала?! Что бы я тогда делала?!
Наконец он понял.
Облегчение и радость теплом разлились у него внутри.
- Предыдущая
- 17/49
- Следующая
