На грани счастья - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 19
- Предыдущая
- 19/51
- Следующая
Сначала по больницам, узнать, как дела у других пострадавших, потом по милициям, ГАИ, районным и областным администрациям…
Где-то через час подтянулись мужики, выпили оставшийся кофе, заказали еще и завтрак к нему.
— Давай так, Дагестан, — предложил Макс, — мы в район, там займемся этими делами, а ты тут, с Дашей. Я так понимаю, и погибшие, и раненые все там?
Игорь кивнул:
— Здесь только Дашка и еще две девочки.
— Давай контакты: кому, что, где, — подхватил Федька. — Да и эту Татьяну Анатольевну на нас замкни.
— Хорошо, — согласился благодарно Власов.
Она продиралась, продиралась через непонятную, плотную тьму, не понимая, почему стремится туда, но чувствовала, что именно туда ей обязательно надо попасть, туда, где светлеет что-то и, кажется, зовет…
— Вот так! Вот молодец! — подбадривал ее незнакомый добрый голос. — Открывай глаза! Даша, давай посмотри на меня!
Она разлепила веки и увидела размытое большое голубое пятно, которое двигалось и, похоже, говорило.
Она снова закрыла и открыла глаза. Пятно стало приобретать четкие контуры и оказалось медицинской рубашкой, надетой на незнакомого большого мужчину.
— Молодец! — похвалил ее за что-то мужчина — Ну, как ты у нас тут?
«Где — у них?» — подумала она растянутой длинной мыслью.
— Давай-ка проверим, — бодрым тоном сказал он и показал ей три пальца. — Сколько пальцев?
— Три, — еле слышно пролепетала она.
— Хорошо! — обрадовался мужчина ее знанию математики, отвернулся и приказал куда-то в сторону: — Дайте ей попить!
Перед ней появилось еще одно незнакомое лицо, женское. Ей что-то сунули в губы, она потянула, поняла, что это вода и что она очень хочет пить.
— Все, хватит, — сказал мужчина, и трубочка из ее рта исчезла. — Пока много пить нельзя. А теперь скажи мне свое имя и фамилию.
— Дарья Васнецова, — чуть громче прежнего ответила она.
— Совсем молодец! — радостно похвалил он и, как ребенку, взялся объяснять: — Дашенька, ты находишься в больнице, мы сделали операцию, и теперь ты идешь на поправку.
— Зачем вы делали мне операцию? — удивленно спросила она.
— Ты попала в автомобильную аварию…
И тут она вспомнила!
И холодный, дикий ужас ухватил ее лапой за горло!
Четыре секунды! И грузовик, несущийся на них!
Ей стало нечем дышать, а в голове ударил большой, гулкий колокол.
— Тихо, тихо, — поспешил успокоить ее мужчина, — теперь все хорошо, все уже в прошлом!
Он сделал какой-то знак рукой, что-то сказал тихо и непонятно. К другой стороне кровати подошла женщина, которая ее поила, и что-то вколола в капельницу. И Дашка только сейчас обнаружила, что игла от капельницы воткнута в сгиб ее локтя.
— К тебе тут пришли, — улыбнулся ей мужчина, как Дашка поняла, доктор. — Я разрешил тебя навестить, но только недолго. Тебе надо отдыхать.
Он отошел от кровати. С кем-то тихо поговорил в отдалении, а к кровати приближался другой мужчина, она почему-то не могла двигать головой и поэтому рассмотрела его, только когда он подошел совсем близко.
— Власов, — узнала она, в глазах защипало и так сильно захотелось плакать.
— Не надо, не плачь, — попросил он, наклонился и поцеловал в уголок губ. — Привет.
— Привет, — пыталась справиться со слезами она. — Как остальные?
— Не знаю, — очень убежденно уверил Власов, — они в другой больнице, в районной.
— А я?
— А ты в областной.
— Это ты меня сюда привез?
— Нет, тебя привез вертолет МЧС. — И поделился секретом: — У меня там знакомые есть.
— А Гришка как?
— Жив твой Гришка, — заверил Власов. — Ты его спасла.
— Это он меня спас, — грустно улыбнулась Даша. — Он меня утащил к себе на заднее сиденье, допрос учинять про тебя.
— Теперь все хорошо будет, слышала, что Антон Иванович сказал. А он знает, он твой доктор.
— А моим сообщили?
— Пока нет. Я решил подождать, когда ты в себя придешь, чтобы сразу с хорошими новостями.
— Там же бабушка и Лидия Ивановна. Они с ума сойдут! — разволновалась Дашка.
— Тихо, тебе нельзя волноваться, — погладил ее по щеке Власов. — Ты же сама им звонила и сказала, что приедешь завтра вечером, чтобы они не ждали и не нервничали. Помнишь?
— А сейчас какой день?
— Сейчас как раз завтра вечер, — улыбнулся ей Власов. — Я бы тебе самой дал поговорить с ними, но здесь нельзя включать телефон. Я выйду отсюда и сразу позвоню твоей Кате и маме. И мы решим, как лучше сообщить твоим бабулькам.
— Власов, ты что тут, со мной, целые сутки?
— К тебе меня не пускали, я в гостинице ждал.
— Игорь Николаевич, — откуда-то сбоку сказала женщина, — больше нельзя.
Он кивнул, наклонился, поцеловал Дашку в щеку и в уголок губ.
— Все, Даш, мне пора. Я завтра утром приду.
— Не надо, Власов, — попросила она. — У тебя же там полная запарка! Я ж отсюда никуда не денусь, буду лежать и выздоравливать, а у тебя там дел полно!
— Я приду завтра, — сказал он тоном, не допускающим возражений.
Поцеловал ее еще раз и ушел.
А Дарья медленно погрузилась в то, из чего совсем недавно выбиралась, — в плотную непонятную темноту.
Она то приходила в себя ненадолго, то снова проваливалась в ощутимую темень, а когда по-настоящему пришла в осознанное состояние, первое, что увидела, — это сидевшего рядом с ее койкой Власова.
— Привет, — улыбнулся он и взял в ладони ее руки. — У меня целая куча хороших новостей.
— Ты так и не уехал.
— Я так и не уехал. Катя летит из Италии, она будет здесь у тебя завтра, Лиза осталась с твоей мамой. Бабушкам мы сказали, что произошла небольшая авария, у тебя сломана нога и тебе придется лежать в этой больнице. И совсем замечательная новость: у тебя никаких осложнений нет и ты быстро поправишься.
— Спасибо за семью и бодрый оптимизм, — поблагодарила Даша. — Как остальные?
— Тоже поправляются, — уверил он.
— Власов, я тебя прошу, езжай ты в свое Кукуево, тебе же там надо быть! — настаивала она.
— Дарья, я же тебе объяснял, что никуда ты теперь от меня не денешься!
— А я могу куда-то отсюда деться? — улыбнулась немного печально она.
— А кто тебя знает! — сделал попытку развеселить ее Власов. — Ты девушка шустрая! Можешь и сбежать.
— Вот те крест, начальник, с кровати ни-ни! — шуточно поклялась Дашка.
— Ну хорошо, вот завтра Катю встречу, устрою, приведу к тебе, тогда и уеду.
Когда Власов первый раз увидел Дашку на этой койке, думал, поубивает кого-нибудь, жаль, виноватого не найти!
Загипсованная правая нога, подвешенная на вытяжке, загипсованное правое плечо, распухшее лицо в синяках и мелких порезах, левая рука под капельницей, все в порезах мелких и глубоких.
Как она вообще выжила?!
Антон Иванович строго-настрого предупредил, что ей нельзя говорить о погибших и вообще стараться не напоминать о самой аварии, да никто и не собирался. Он быстро справился с потрясением и кровожадными инстинктами, только сердце ныло от боли за нее.
Она жива. Все. Точка.
Но и на следующий день, утром, хоть и знал, что увидит, он испытал тот же минутный шок, царапающий сердце и разум болью.
За два дня они с мужиками справились со всеми скорбными делами, посидели вечером, выпили печальную, а рано утром они уехали, собираясь и в Москве помочь Татьяне Анатольевне. А через три часа он встретил Катю на железнодорожном вокзале.
Игорь увидел ее в первый раз, но узнал сразу. Не явно, но чем-то неуловимым они были с Дашкой похожи. Она первым делом попросила разместить ее как можно ближе к больнице.
— Не хочу к ней такая идти, — объяснила она. — Я уставшая как черт, грязная. В Италии жара, в Москве жара, домой заскочила вещи Дашкины взять, бабулек успокоить — и на поезд, а там еще хуже — грязь, жарища.
Ближайшая гостиница, которую они нашли, оказалась далеко не лучшей, «беззвездной», как назвала ее Катерина. Власов настаивал, чтобы она поселилась в другой, Катя отмахнулась:
- Предыдущая
- 19/51
- Следующая
