Третья девушка - Кристи Агата - Страница 18

• Предыдущая
• 18/50
• Следующая

— А где была ваша мачеха?

— Тоже там… Ах нет. Она же была в дедушкином «Лабиринте». Или в больнице. Это там установили, что у нее отравление.., и что это все я.

— Ну почему обязательно вы? Это же мог быть кто угодно еще.

— Больше некому.

— А.., ее муж?

— Папа? Но с чего это папа стал бы травить Мэри? Он на нее чуть ли не молится. Она для него все!

— Но ведь в доме живут и другие?

— По-вашему, это сделал дядя Родрик? Чепуха!

— Как знать? — сказал Пуаро. — Вдруг у него в голове возникла какая-то путаница. Перепутал настоящее с прошлым и вообразил, что это его долг — отравить красавицу шпионку. Что-нибудь в таком духе.

— Это было бы здорово! — оживилась Норма, отвлекшись от своих терзаний и переходя на обычный тон. — Во время войны дядя Родрик действительно имел много дел со шпионами. Кто еще остается? Соня? Кстати, скорее, это она красавица шпионка, хотя я представляла их совсем другими.

— Я тоже. Да и зачем бы ей понадобилось отравлять вашу мачеху? Но ведь, наверное, есть слуги? Садовники?

— Нет, они приходящие. И мне кажется.., ну им-то зачем со всем этим связываться?

— Ну, а если она сама?

— Хотела покончить с собой… Как это делают другие…

— Ну мало ли… На свете чего только не бывает.

— Не представляю, чтобы Мэри решилась на самоубийство. Она слишком уж рассудительна. Да и с какой стати?

— И еще, вам кажется, что в таком случае она сунула бы голову в газовую плиту или картинно улеглась бы на постели и приняла большую дозу снотворного, верно?

— Ну, это было бы для нее более естественно. Так что видите, — сказала Норма мрачно, — отравить ее могла только я.

— Ага! Вот ведь что удивительно, — сказал Пуаро, — у меня такое ощущение, что вам ужасно хочется, чтобы это действительно были вы. Вам приятно думать, что это ваша рука тайно подлила роковую дозу — уж не знаю чего именно. Да, вам нравится так думать.

— Как вы смеете говорить подобные вещи! Как вы смеете!

— Смею, потому что, мне кажется, это правда, — ответил Пуаро. — Почему мысль о том, что вы могли совершить убийство, приятно щекочет вам нервы? Доставляет удовольствие?

— Не правда!

— Не знаю, не знаю, — усомнился Пуаро. Она схватила сумочку и принялась шарить в ней дрожащими пальцами.

— Я не намерена больше оставаться здесь и выслушивать гадости! — Она подозвала официантку, та подошла, почиркала в блокнотике и положила листок у тарелки Нормы.

— Позвольте мне, — сказал Пуаро. Он ловко перехватил листок и хотел достать бумажник. Норма вырвала у него листок.

— Нет, еще не хватало, чтобы вы за меня платили!

— Как угодно, — сказал Пуаро.

Он узнал то, что хотел узнать. Счет был На двоих. Следовательно, этот Дэвид, этот шустрый молодчик в экзотическом одеянии, охотно позволял влюбленной в него девушке платить за себя.

— А, так вы, я вижу, угощали кого-то кофе?

— Откуда вы знаете, что я была здесь не одна?

— Я ведь говорил вам, что мне известно достаточно много.

Она положила деньги на стол и встала.

— Я ухожу, — сказала она. — И не смейте идти за мной!

— Да где уж мне за вами угнаться, — с грустью усмехнулся Пуаро. — Или вы забыли, что я дряхлый старичок? Стоит вам чуть ускорить шаг, и я останусь далеко позади.

Она встала и направилась к двери.

— Вы слышали? Не смейте идти за мной!

— Но разрешите хотя бы открыть перед вами дверь? — И он распахнул дверь галантным жестом. — Au revoir[36], мадемуазель.

Она бросила на него подозрительный взгляд и быстро пошла по улице, время от времени оглядываясь через плечо. Пуаро стоял на пороге и смотрел ей вслед, но у него и в мыслях не было выйти наружу или попытаться догнать ее. Когда она скрылась из виду, он вернулся в зал.

— Одному дьяволу известно, что все это означает, — сказал он себе.

На него надвигалась официантка. На ее лице было написано негодование. Пуаро вновь опустился на стул, заказав для ее умиротворения чашечку кофе.

— Здесь кроется что-то очень любопытное, — бормотал он себе под нос. — Да, весьма и весьма любопытное.

Перед ним появилась чашка со светло-бежевым напитком. Пуаро сделал глоток, поморщился и вдруг спросил себя, где сейчас может быть миссис Оливер.

Миссис Оливер в этот момент сидела в автобусе. Она несколько запыхалась, но с наслаждением предавалась охотничьему азарту. Павлин, как она мысленно его окрестила, задал довольно большую скорость. Она шла за ним по набережной — шагах в тридцати. На Чаринг-Кросс он спустился в метро. И миссис Оливер последовала за ним. Он вышел на станции «Слоун-сквер», — миссис Оливер не отставала. Он пристроился к автобусной очереди, и она встала почти рядом, пропустив вперед себя только четырех человек. На автобусе они проехали до Уорлдс-Энд. Потом Павлин кружил по путаным улочкам между Кингз-роуд и рекой, затем свернул в ворота какого-то склада. Миссис Оливер заняла наблюдательный пост в тени подъезда. Он скрылся в проулке, миссис Оливер выждала несколько секунд и пошла за ним, но он исчез бесследно… Миссис Оливер осмотрелась. Вокруг царило полное запустение. Она прошла дальше по проулку, от которого ответвлялись другие — по большей части тупички. Теперь она потеряла ориентиры, не могла понять, куда идет. Потом неожиданно снова оказалась перед воротами склада и вдруг резко вздрогнула, потому что чей-то голос за ее спиной негромко произнес:

— Надеюсь, я вас не совсем загнал?

Она поспешно обернулась, веселый азарт охоты угас, то, что минуту назад было развлечением, почти шуткой, обернулось чем-то совсем другим… Ее охватил страх, самый настоящий страх. Все вокруг внезапно стало невероятно зловещим. Голос, правда, был приятным и вежливым, — но миссис Оливер чувствовала, что в нем таится гнев — слепой и яростный. Ей разом припомнилось все, что она читала о схожих ситуациях в газетах: как на пожилых женщин нападают группы подростков — жестоких, беспощадных, движимых исключительно ненавистью и потребностью все вокруг разрушать. Она следила за этим молодым человеком, но он это обнаружил и ускользнул от нее, а затем преградил ей выход из тупика. И теперь ей не уйти. В Лондоне много подобных коварных местечек: только что вокруг тебя всюду кишели люди, а минуту спустя — рядом ни единой души. Конечно, они, в сущности, близко — на соседней улице, в домах, но между ними и ею эта грозная фигура, эти сильные жестокие руки. Она не сомневалась, что он примеривается, как пустить их в ход… Павлин. Чваный павлин. В бархате, в узких черных элегантных брюках. Такой ироничный, но в этом тихом насмешливом голосе звенит гнев. Миссис Оливер судорожно вздохнула — раз, другой, третий — и с внезапной решимостью приступила к только что пришедшему ей на ум оборонительному маневру. Она без колебаний села на мусорную урну, стоявшую рядом у стены.

— Как вы меня напугали! — сказала она. — Я понятие не имела, что вы сзади. Надеюсь, вы меня извините.

— Так вы все-таки за мной следили?

— Боюсь, что да. Конечно, вам это вряд ли приятно. Но, видите ли, я подумала, что мне представляется такая редкая возможность… Конечно, вы страшно рассердитесь, но, право же, напрасно. Дело в том, — миссис Оливер уселась на урне поудобнее, — что я, видите ли, пишу книги. Детективные романы. И нынче утром я была очень расстроена. Даже зашла в кафе, чтобы за чашкой кофе еще раз обдумать этот эпизод. Понимаете, я застряла на странице, где веду слежку. То есть мой герой ведет. И вдруг мне пришло в голову: «Я ведь ничего, в сущности, не знаю о слежке!» То есть в романах я часто пользуюсь этим приемом и читала множество книг, где кто-то за кем-то следит. В одних романах утверждается, что это очень просто, в других — что практически невозможно. И я подумала:

«Есть только один выход: попробовать самой». Ведь пока не примеришь ситуацию на себя, невозможно понять, как это бывает на самом деле. Как себя при этом чувствуешь, очень ли боишься упустить того, за кем следишь. В тот момент я как раз посмотрела по сторонам, вот, а вы сидели за столиком напротив меня, и я решила — вы уж не сердитесь, — я решила, что лучше вас мне никого не найти.

• Предыдущая
• 18/50
• Следующая