Выбери любимый жанр

Третья девушка - Кристи Агата - Страница 17

Изменить размер шрифта:

Пуаро развернул кораблик, хорошенько разгладил листок бумаги, из которого он был сделан, и прочел в спешке нацарапанные карандашом слова:

«Он уходит. Она остается. Я предоставляю ее вам и иду за ним. Ариадна»

— Ах да, — повторил Пуаро, складывая записку вдвое и пряча ее в карман. — Так на чем мы остановились? По-моему, на вашем чувстве юмора, мисс Рестарик.

— Вы знаете только мою фамилию или.., или вы все про меня знаете?

— Кое-что знаю. Вы мисс Норма Рестарик. Ваш лондонский адрес: квартира шестьдесят семь, Бородин-Меншенс. Ваш домашний адрес: «Лабиринт», Лонг-Бейсинг. Вы живете там с отцом, мачехой и двоюродным дедом. И еще в вашем доме есть молодая иностранка, которая приглядывает за дедом. Как видите, я хорошо осведомлен.

— Вы устроили за мной слежку.

— Нет-нет, — живо возразил Пуаро. — Ничего подобного. Даю вам слово чести.

— Но вы ведь не служите в полиции? Вы ничего про это не говорили.

— Я не служу в полиции, будьте покойны.

Вся ее воинственная подозрительность разом исчезла.

— Я не знаю, что делать, — убитым голосом сказала она.

— Я вовсе не убеждаю вас воспользоваться моими услугами, — сказал Пуаро. — Ведь, по вашим словам, я слишком стар. Может быть, вы правы. Но раз уж я знаю, кто вы и даже кое-что из вашей жизни, то почему бы нам по-дружески не обсудить ваши проблемы. Не забывайте, старики, к возможностям которых вы столь скептически относитесь, тем не менее обладают обширным опытом.

Норма продолжала смотреть на него с сомнением — этот пристальный взгляд широко открытых глаз уже насторожил его во время их первой встречи. Но она, видимо, зашла в тупик, и Пуаро чувствовал, что ей очень хочется выговориться. По каким-то совершенно необъяснимым причинам людям, которым хотелось излить душу, говорить с Пуаро всегда бывало легко и просто.

— Они думают, что я помешанная, — сказала она без обиняков. — И.., и мне тоже так кажется. Помешанная. Сумасшедшая.

— Как интересно! — весело сказал Эркюль Пуаро. — У подобных вещей есть множество названий. Очень звучных названий, которые с таким апломбом произносят психиатры, психологи и прочие умники. Но «помешанная» очень точно передает отношение к этому обычных людей. Eh bien[35], вы помешаны, или кажетесь помешанной, или считаете себя помешанной, и не исключено, что вы и в самом деле помешаны. Но последнее еще не означает, что положение так уж серьезно. Подобные состояния не так уж редки и обычно без труда излечиваются. Они возникают, когда люди испытывают слишком большое умственное или душевное напряжение. Скажем, слишком усердно занимаются перед экзаменами или чересчур поддаются своим эмоциям. Слишком уж религиозны или, напротив, рьяно воюют с религией. Или у них нелады с родными: они имеют веские причины ненавидеть своих отцов и матерей. Ну и, разумеется, самое простое: несчастная любовь.

— У меня есть мачеха. Я ее ненавижу, и мне кажется, что и отца тоже. Не так уж мало для того, чтобы съехать с катушек, правда?

— Чаще ненавидят кого-нибудь одного, — заметил Пуаро — Видимо, вы очень любили вашу мать. Ваши родители развелись, или она скончалась?

— Да. Она умерла около трех лет назад.

— И она была вам очень дорога?

— Да, наверное. То есть конечно. Она постоянно болела и надолго ложилась в больницу.

— А ваш отец?

— Он очень давно от нас уехал. В Южную Африку. Когда мне было пять лет. По-моему, он хотел, чтобы мама с ним развелась, но она не давала развода. Ну так вот, он уехал в Южную Африку, занялся там рудниками или еще чем-то. Правда, он присылал мне на каждое Рождество открытки и подарки или поручал кому-нибудь прислать. Но это все. Поэтому он был для меня кем-то не вполне реальным. Вернулся он примерно год назад, чтобы привести в порядок дела моего дяди — когда тот умер. Утрясти всякие финансовые вопросы. Но вернулся домой не один, а привез с собой эту свою новую жену.

— А вы были против?

— Да.

— Но ведь ваша матушка умерла. И в том, что человек женится второй раз, ничего необычного нет. Тем более если он и его первая жена много лет не жили вместе. А эта его жена.., он на ней хотел жениться, когда просил вашу мать о разводе?

— Нет-нет. Она же совсем молодая. И очень красивая, и ведет себя так, словно отец — это ее собственность! — После паузы она продолжала другим, совсем каким-то детским тоном:

— Я думала, может быть, когда он вернется, то будет любить меня, заботиться обо мне, но она ему не позволяет. Она мой враг. Она выживает меня из дому.

— Но в вашем возрасте это уже никакого значения не имеет. Так даже лучше. Вам вовсе не нужно, чтобы вас опекали. Вы стоите на собственных ногах, вы можете делать что захотите, можете сами выбирать друзей…

— Вы бы так не говорили, если бы видели, как они к этому относятся! Нет, друзей себе я все же буду выбирать сама…

— В наши дни большинству девушек приходится сталкиваться со скептицизмом родителей в отношении своих друзей, — сказал Пуаро.

— Все так изменилось, — сказала Норма. — Мой отец совсем не тот, каким я его помнила в детстве. Тогда он все время играл со мной и был такой веселый! А теперь он всегда какой-то угрюмый, встревоженный и еще.., сердитый. Совсем другой.

— Прошло ведь пятнадцать лет, если не ошибаюсь. Люди меняются.

— Но ведь не до такой степени?

— А внешне он не изменился?

— Нет, нет, нет. Совсем нет. Сравните его с портретом, который висит над его креслом, он совсем такой же, каким был тогда, в молодости. Но только.., все равно совсем другой, не такой, каким я его помню.

— Видите ли, моя дорогая, — мягко сказал Пуаро, — люди никогда не бывают совсем такими, какими вы их помните. С течением времени вы все чаще рисуете их такими, какими хотели бы их видеть, и вам кажется, что именно такими они вам запомнились. Если вам нравится вспоминать их замечательными, веселыми, красивыми, то вы приписываете им и то, чего никогда не было.

— Вы так считаете? Вы правда так считаете? — Она умолкла, а потом сказала внезапно:

— Ну а почему же, по-вашему, мне хочется убивать?

Пуаро внутренне был готов к этому вопросу. И вот он был задан. Пуаро почувствовал, что настал критический момент их разговора.

— Вопрос очень непростой, — сказал он, — причины могут быть самые разные. А ответ, скорее всего, вы могли бы получить от врача. От знающего врача.

Она среагировала мгновенно.

— Ни к какому врачу я не пойду! Ни за что! Они хотели отправить меня к врачу, чтобы меня заперли в психушку. Заперли навсегда! Ни за что! — Она даже привстала, словно собиралась выскочить из-за столика.

— Но ведь я-то не могу насильно отправить вас к врачу. Так что успокойтесь. Но почему бы, в самом деле, вам самой к нему не обратиться? Вы бы могли ему рассказать то, что рассказали мне, и спросить его о причине этой вашей.., потребности. Вероятно, он объяснил бы вам почему.

— Дэвид говорит то же самое. Дэвид говорит, что мне обязательно надо это сделать, но, по-моему.., по-моему, он не понимает. Ведь я должна буду сказать врачу, что я.., что я, кажется, и в самом деле пыталась…

— Но отчего вы думаете, что пытались?

— Потому что я не всегда помню, что я накануне делала.., или где была. У меня вдруг провал в памяти — на час, на два часа, и я ничего не помню. Один раз я очутилась в коридоре.., в коридоре перед ее дверью. И у меня что-то было в руке.., я не знаю откуда. Она шла и шла навстречу мне… Но когда подошла, лицо у нее вдруг изменилось. Это была вовсе не она. Она превратилась в другую.

— Видимо, вам приснился кошмар. В дурных снах люди часто вдруг превращаются в кого-то еще.

— Это не был кошмар. Я же подняла револьвер… Он лежал у моих ног…

— В коридоре?

— Нет, во дворе. А она подошла и забрала его у меня.

— Кто она?

— Клодия. А потом отвела меня домой и дала выпить чего-то горького.

вернуться

Ну, хорошо (фр.)