Импульс - Коултер Кэтрин - Страница 3
- Предыдущая
- 3/97
- Следующая
Эл Холбин, ответственный секретарь газеты «Бостон трибюн», был упрямее Рафаэллы, и она это знала, да и журналистской практики у него было на четверть века побольше, чем у нее.
Он махнул сигарой в сторону метранпажа «Трибюн» Клайва Оливера, сидевшего в центре огромной, гудевшей множеством голосов редакционной комнаты в окружении помощников и репортеров. За столом, недалеко от них, назревала драка между двумя спортивными обозревателями, а от полицейского репортера к редактору колонки кулинарных рецептов в воздухе перелетала банка из-под кока-колы.
— Я уже говорил с Клайвом. Он чертыхался, но я сказал ему, что запрещаю взваливать на тебя какие-либо задания, пока сам лично не сниму запрет. — Эл вытащил из ящика стола сложенный листок бумаги. — Вот твой новый личный пароль. Не показывай это ни одной…
— Ладно, Эл, ты же прекрасно знаешь, что я и так никогда никому не показываю.
— Да, конечно, но в этот раз будь особенно внимательна. Я хочу, чтобы все это держалось в глубокой тайне. Ни одна живая душа не должна знать о твоем расследовании.
— Единственное, что будет держаться в тайне, это то, что именно я пишу. А задание наверняка уже сегодня станет достоянием всей редакции, может, даже в отделе объявлений уже знают о нем. — Она развернула листок, взглянула на него и рассмеялась: — «Раффл»? Это что, мой пароль? Откуда ты его взял?
Эл изобразил на лице обаятельную улыбку, ту самую, которая шесть месяцев назад соблазнила Милли Арчер, репортера с телевидения.
— Это мой любимый сорт чипсов. Смотри, Раф, а вдруг в этом задании скрывается еще один твой «Пулитцер»? Кто знает?
Рафаэлла засмеялась:
— Интересно, кто из репортеров, работающих в крупных газетах, выигрывал «Пулитцера» в последнее время? Нет, не говори мне. У тебя все примеры уже наготове, разве не так?
— Естественно. Вспомни репортеров из Чикаго: они прокрутили ту аферу и открыли подпольный бар, не ставя в известность полицию. Это было так красиво, и… — Эл помолчал, в его глазах появилось задумчивое выражение. — Как бы то ни было, будем надеяться, ты что-нибудь откопаешь. Подумай, как это приятно. Помнишь свои ощущения, когда ты расколола группу неонацистов для «Уоллингфорд дейли ньюс»?
Конечно, это было приятно.
— Да, мне повезло, что я осталась жива и эти подонки не натолкали мне в горло повязок со свастиками.
И наконец:
— Ладно, Эл, ты победил. Я встречусь с тем парнем и поговорю с ним. Попробую убедить его не говорить обо мне ни слова никому, включая собственного адвоката. Может, действительно удастся сделать все тихо. Я даже постараюсь, чтобы информация не просочилась вниз, в отдел объявлений. Унюхал ли твой гениальный нос что-нибудь конкретное мне в помощь?
Эл всегда лгал не краснея. Лгал своей матери, своим женщинам и своим репортерам. Так и сейчас он поспешно покачал головой с самым простодушным выражением на лице.
Пять минут спустя, все еще находясь не в самом радужном настроении, Рафаэлла Холланд запихала в огромную матерчатую сумку тетрадь, заточенные карандаши и зонтик, помахала на прощание Баззу Эдамсу, еще одному репортеру из отдела расследований газеты «Трибюн», и отправилась в городскую тюрьму, чтобы взять интервью у двадцатитрехлетнего юноши по имени Фредди Пито: тот в приступе ярости, причину которой не удалось пока выяснить, уничтожил почти всю свою семью. Его крайне неопытный адвокат собирался настаивать на временном помешательстве Фредди — не слишком-то умный ход. Даже Рафаэлла знала, что Фредди купил этот топор всего за пару дней до того, как прикончил свою семью. Умышленное убийство в чистом виде. Он не был сумасшедшим, по крайней мере таким, каким хотел представить его адвокат. Фредди Пито просто дожидался момента, когда вся семья соберется вместе и он сможет высказать родственничкам все, что о них думает, а после зарубить их. Именно так считали полицейские, окружной прокурор и пресса. Всеобщее мнение разделял и Логан Мэнсфилд, который был отнюдь не глуп и метил на должность помощника окружного прокурора. Логан со всеми подробностями объяснял ей свою точку зрения во время их любовной прелюдии. Во время разговора Рафаэлла буквально кипела — но отнюдь не от страсти.
Эл наблюдал, как девушка лавирует между столами, репортерами и ассистентами, направляясь к широким стеклянным дверям редакционной комнаты. Она шла, стуча каблучками, ее просторный английский дождевик мелькал уже где-то совсем близко к выходу. Эл откинулся на спинку вращающегося кожаного кресла, положив голову на потрепанную коричневую подушку — целых пять лет он не позволял мистеру Дэнфорту, владельцу «Бостон трибюн», заменить ее на что-то более пристойное, — и закрыл глаза. Эл знал, что, если в сообщении этой пожилой женщины — по телефону она отказалась назвать себя — была хоть крупица правды, Рафаэлла обнаружит ее. Он постоянно отпускал шутки по поводу ее «Пулитцера», но работа, которую она проделала, выследив логово неонацистов, на самом деле сильно впечатляла. Когда объявили о вручении ей премии «Пулитцер», мистер Дэнфорт тут же позвонил Элу. Спустя месяц Рафаэлла уже работала в «Трибюн». Разве можно было представить, что воинствующая банда скрывается за вывеской кондитерской на шумной торговой улице в Делавэре? Хайль, мистер Лазарь Смит! Расследование Рафаэллы подняло настоящую бурю, не затихавшую еще долгие месяцы.
Да, если в этом деле что-нибудь скрывается, она, несомненно, выяснит, что именно. Раф — цепкая натура, и, что намного важнее, у нее талант приспосабливать свои манеры, поведение и даже внешность к любой ситуации, к любому человеку, невзирая на различия и несоответствия в возрасте или общественном положении. Она выяснит, почему Фредди почти обезглавил своего отца, три раза двинул с размаху топором в грудь матери и был недалек от того, чтобы отрубить дяде обе руки.
Элу просто надо было дождаться, пока Раф сама решит, что ей хочется распутать это дело. Он на самом деле раззадорил и разозлил ее, Раф потребуется несколько часов, чтобы прийти в себя. Все это время она будет бороться с искушением отдубасить его как следует. Затем, прикинул Эл, она часам к одиннадцати спустится в камеру. Раф — хороший журналист, а под его руководством станет настоящим асом в этой профессии. И она все будет держать в тайне. Никому не придется расплачиваться за то, что репортеру разрешили свидание с заключенным. На этот раз ничего не случится. Элу приходилось все всегда разнюхивать; Раф же нутром чувствовала, где зарыта собака. На этот раз нюху Эла немного помог анонимный звонок.
Если Раф вернется ни с чем, он даст ей ниточку — но не раньше. Эл догадывался, что звонила соседка. Раф разыщет эту соседку; об этом можно было не волноваться.
Эл зажег сигару и бросил взгляд на заметку, написанную Джином Мэллори, самым молодым в редакции политическим аналитиком. Речь шла о кризисе бюджета, грозящем погубить карьеру губернатора. Скучновато, но очень складно. К статье был приложен написанный от руки список с именами информаторов. Аккуратист Джин, типичный подготовишка. Эл не понимал, что нашла в нем Раф. Джин был флегматиком, она же вспыхивала как порох. Эл не мог представить их вдвоем в постели. Наверное, Раф уже засыпает, а Джин все еще перечитывает памятку о том, что надо делать во время любовной прелюдии. Элу что-то рассказывали о романе Раф с парнем из конторы окружного прокурора. Возможно, тот подает больше надежд.
Брэммертон, Массачусетс
Тот же вечер
— Еще вина, Джин?
Джин Мэллори отрицательно покачал головой, слегка улыбаясь:
— Нет, с меня хватит. Завтра нам обоим рано вставать, Рафаэлла. — Задумчиво катая в пальцах шарик из хлебного мякиша, он произнес: — Я слышал, что тебе поручили заниматься делом Пито. В редакции только и разговоров, что о вашей стычке с мистером Холбином. Нет, не расстраивайся, Рафаэлла. Никто, кроме меня, не знает, о чем вы спорили. Я… ну, я просто случайно услышал, как мистер Холбин назвал имя этого парня и предупредил тебя, что это секретно. Я никому не скажу ни слова, обещаю. Просто меня удивило, что мистер Холбин решил поручить это задание тебе, а не Баззу Эдамсу. Грязная история, все уверены, что парень виновен, а ты…
- Предыдущая
- 3/97
- Следующая
