Отпусти - это всего лишь слово (СИ) - "Сан Тери" - Страница 54
- Предыдущая
- 54/115
- Следующая
Саня выше, крупнее, тяжелее. Вряд ли он сможет с такой лёгкостью повторить мой танцевальный номер, да хотя бы потому, что танцами он не занимался, а в подобном деле требуется определённый уровень знаний и сноровки. Здесь же, чтобы победить, от Сани требовалось не просто повторить. Затмить меня.
И, понимая, что это невозможно, я мелочно радовался, как дебил, подпрыгивал и светился, как новенький полтинник. В осознании, что хотя бы в чём-то я лучше его. Не просто лучше - превосхожу на голову. Может быть, я и обожал Саню. И пофиг было, что Аллочка во всеуслышание заявила: "Никитин, хватит пялиться на Малина, этот зрительный прессинг наводит нас на нехорошие подозрения".
Я обожал Саню, но это не значило, что не хотел победить. Чёрт, я реально был счастлив в этот миг.
А Саня... Сан обозрел зрителей, чуть склонил голову, а затем застенчиво улыбнулся, вздохнул...
И решительно потянул молнию олимпийки вниз.
- АААААА! Соперник начинает раздеваться. Нас ждёт стриптиз. Кажется, Малин решил пойти другим путём!!! Браво, Саша! Браво, но бесперспективно, потому что...
Тут Зидан беззлобно, но так чувствительно врезал Тохе по шее, что Тоха заткнулся. А затем все девочки и, кажется, не только девочки одновременно ахнули, выпадая в осадок.
Аллочка только что в астрал не ушла.
Саня - черноволосый бог, мускулистый, стройный, подтянутый, казалось, состоящий из одних аккуратных мышц. На шее подвеска с иероглифами, светлая кожа поблёскивает капельками пота, грудь вздымается колесом, маня тёмными камешками сосков, рельефный торс, крепкий живот, штаны слегка съехали на бёдра, держась на тазовых косточках, позволяя желающим рассмотреть лёгкий намёк на блядскую дорожку, начинающуюся в районе пупка, треугольник поясницы над копчиком.
Когда я представил, что это всё моё, я чуть не кончил прямо на скамейке и очень надеялся, что никто не увидит стояка. Какие две недели воздержания? Я и дня не выдержу. Я хотел Саню. Именно в тот момент я понял, как же, блядь, его хочу, хочу в себе, на себе, хочу, чтобы он был моим. Эти стройные бёдра, длинные ноги, крепкие руки, шею, на которой виднелись следы МОИХ засосов, эти сумасшедшие серые глаза.
Сан снял кофту, чтобы не мешала прыгать, отошёл на несколько шагов. Даже не примериваясь, разбежался и взлетел в воздух, рассыпаясь серией красивых, сложных движений-вертушек, вперёд-назад.
Какое там сальто-мортале? За десять секунд Саня не просто прыгнул, демонстрируя акробатику, он протанцевал в воздухе гибкой стремительной молнией, бескостной змеёй, и когда он встал, не забыв повторить и дополнить мой шпагат вертушкой на руках, вокруг стоял не рёв, а оглушительная тишина.
- Охуеть, - только и выдал Зидан. - Просто, бля, охуеть.
- Саша, ты что, гимнаст? - благоговейно спросила Аллочка. - Победа 213, - произнесла она, опомнившись. И потом все начали орать.
Саньку знали в школе, знали, уважали как негласного лидера, но никогда ещё его не любили и не обожали столь откровенно. В одну секунду он сделался богом, религией, кумиром, фетишом. Не было в зале ни одной девчонки, которая не влюбилась в него после сегодняшнего выступления. Даже Аллочка полыхала подозрительно нездоровым румянцем и смотрела на Саню со странным блеском в глазах.
Зидан, Лён, Родригес, Мурзик - они просто гордились им. И, поймав выражения, откровенно написанные на этих мордах, я понял, что эта четвёрка - не случайное совпадение. Что каждый из них обожает Саню по-своему, завидует ему, преклоняется перед ним, уважает.
- Невероятно!!! - кажется, не сдержав эмоций, Алочка полезла обниматься.
- Малин, Сашенька, такие таланты, и ты скрывал. Да ты представляешь... - она буквально захлёбывалась словами, торопливо выбрасывая их на Саньку и в пространство. - Победила дружба!!! - объявила Алка наконец и, окончательно расщедрившись, поставила обоим пятёрки за полугодие, сообщив, что, при условии регулярного посещения необходимых мероприятий, так и быть, Малин может прохлаждаться дальше, но от областных ему не отвертеться, а там глядишь - и на межобластные поедем, в качестве представителей города.
Мы даже не услышали звонка. Поняли, что закончился и начался новый урок, когда в спортзал повалила очередная группа, явно не понимающая, с чего здесь творятся такие страсти.
Меня подхватили наши ребята, унося в человеческой лавине выкатывающегося народа.
Гринь и Серёга с воплями "Ур-ра, Алиса!" подхватили на плечи, и, пока я сообразил отбиться, вынесли в раздевалку.
Эту физру мы обсуждали долго. У нас была ещё одна пара экологии, но, разумеется, мы опоздали всем классом, и Алла Борисовна лично полетела улаживать косяк к директору, разрываясь от желания рассказывать про невероятное, но очевидное.
На радостях нам даже отменили пару. Ради этого мастачка не постеснялась закатиться в мужскую раздевалку, попутно сообщив, что Никитин и Малин не было печали поедут на областные по баскетболу, и теперь у нас собственная личная программа тренировок, и Сергей Андреевич - второй физрук, занимающийся исключительно со старшими ребятами, - лично посодействует, чтобы, так сказать, "найти талантам достойное применение".
Потом она укатилась, а все разговоры плавно закрутились вокруг Сашки, наполненные по большей части слухами и домыслами, и всех интересовало, с каких пор я стал другом Малина.
А когда я упомянул, что мы учились вместе, меня буквально порвали вопросами. И это парни. Про девчонок я даже боялся думать. Выстроились в очередь под дверью.
Странно было. Я ревновал Нику, когда её обнял Зидан, а представив, что какая-нибудь девчонка закадрит Саню, не ревновал. Это было как-то естественно, правильно, что ли.
Мне нравился Саня, я втрескался в него по уши в самом прямом смысле слова, но не ревновал. Почему-то не ревновал, готовый поделиться, отдать. Мне было достаточно и малости, вроде того, чтобы видеться, и, может быть, иногда позволять себе обоюдное сумасшествие.
Возможно, причина была в том, что я просто не воспринимал этих отношений. Удивительное дело, я трахался с Саном, но по-прежнему не воспринимал этот секс как нечто большее, чем секс. Не могло уложиться в моём сознании то, что мы встречаемся, что считается, что мы теперь как бы вместе, а это значит, у нас есть определённые обязательства друг перед другом. Например, я хотя бы должен его ревновать. А я не ревновал. Не ассоциировалось у меня с Санькой такое плебейское чувство как ревность. Бога нельзя спрятать в коробку себя, боги принадлежат всем.
Я размышлял об этом, переодеваясь в кабинете Аллочки. Улыбался, всё ещё не в силах отойти от радостного возбуждения закончившегося соревнования. Аллочка убежала в учительскую, сообщив, что они празднуют день рождения, и чтобы я не забыл повесить ключ на вахту.
Пищу для застольных разговоров мы с Саней обеспечили основательную.
Я начал стягивать мокрую футболку, раздумывая, лениво или не лениво навестить спортивный туалет, чтобы смыть пот полотенцем. Душевых в лицее пока не было. Декан, правда, обещал на собрании, что их построят к следующему сентябрю, но обещанного, как известно, три года ждут, а пока нам, ученикам, приходилось мириться с привычным социалистическим маразмом отсутствия элементарной гигиены, которая требуется любому человеку после того, как он отзанимался спортом и пропотел, как лось.
В дверь постучали. Я замер, застряв головой в узкой горловине, приподнял футболку, чтобы посмотреть, кто, стоя эдаким придурком с задранным наверх локтем и тюрбаном ткани на голове.
- Алла Борисовна, я хотел... Поговорить, - открывая дверь, сообщил Саня, замер с расширившимися зрачками.
- Привет, - радостно ляпнул я первое, что пришло в голову. А затем успел только охнуть, оказываясь погребённым в лавине чужих ладоней.
Санька, не плавный и спокойный, а моментально опьяневший и сумасшедший, рывком дёрнулся ко мне, умудряясь сгрести на себя, к себе. Притянуть, шарахая о предметы, закрывать дверь на ключ, толкнуть, ведя вперёд, жадно лапая, сжимая, не отпуская ни на секунду.
- Предыдущая
- 54/115
- Следующая
