Из химических приключений Шерлока Холмса - Казаков Борис Игнатьевич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/82
• Следующая

— В фирменный магазин стекольных изделий. Он принимает от нас самую разнообразную продукцию. Вы можете полюбоваться ею, зайдя в этот магазин. Это солидное предприятие, получающее изделия не только с нашего завода, оно направляет их своим заказчикам.

— Когда вы собираетесь отправлять очередную партию триплекса?

— Особенной нужды в этом сейчас нет, да у нас имеются и опасения.

— Все же, если у вас есть возможность, отправьте в магазин завтра же ящик триплекса.

— Не имея уверенности в его качестве?!

— Да, именно так. Он пойдет с вашего склада с соответствующей наклейкой. Но, кроме того, я полагаю, вам следует отправить туда же еще один ящик втайне, без оформления через склад. Прямо из цеха, чтобы никто об этом не знал.

Чезлвит понимающе наклонил голову, сказав, что он оставит нас и обратится к своим обязанностям.

По его уходе Холмс сказал мне, что надлежит придумать какую-нибудь причину для того, чтобы поотираться в цехах не в сопровождении начальства, а самостоятельно, но так, чтобы у окружающих создать впечатление о нашей занятости делом. Я обратил его внимание на прибор для забора воздуха и предложил пройтись по цехам с ним, отбирая пробы на запыленность.

— Превосходная мысль, мой друг, — сказал Холмс, — распоряжаться всем, конечно, будете вы, как мое непосредственное начальство, а я, фельдшер, буду таскать прибор и выполнять все ваши указания.

Так мы и сделали на следующий день. В халатах, как подобает медицинским работникам, мы не торопясь обошли цехи, ко всему присматриваясь. Холмс по моему указанию прилежно переносил прибор с одного места на другое, прокачивая через него воздух и меняя в нем специальные фильтры. Запыленность, естественно, без всякого прибора больше всего замечалась в шихтовальном отделении, и в нем мы отобрали несколько проб. Холмс попросил меня подольше задержаться в шлифовально-полировальном отделении, и мы сделали это, как бы позволив себе передышку. Я осматривал уже готовые изделия, восхищался великолепием их отделки, а Холмс наблюдал за работой шлифовальщиков, время от времени что-то спрашивая у них. Когда мы вернулись к себе, Холмс сказал мне:

— Мой дорогой Ватсон, вам, моему непосредственному начальнику, надлежит давать мне различные поручения, и я буду их исполнять.

— У вас появилась нужда прокатиться в Лондон?

— Пока еще нет, но ценю вашу догадливость. Поручите мне сходить на почту, справиться о корреспонденции на ваше имя.

— Хорошо, мой друг, только я не жду корреспонденции.

— Это не имеет значения. Мне нужен предлог для того, чтобы повидаться со Стоксом.

Я принимал больных, когда Холмс вернулся. Тут же я строжайше выговорил ему:

— Вы задержались слишком долго, а мне нужна ваша помощь. Будьте любезны наложить повязки этим больным.

Холмс покорно наклонил голову, пробормотал что-то вроде «извините» и довольно искусно выполнил мое требование.

Когда мы остались одни, Холмс сказал мне, что виделся на почте со Стоксом. Объем корреспонденции через почту тщедушный. Холмс попросил Стокса задержаться с отправкой одного из писем, которое почему-то остановило его внимание. Оно было адресовано мастеру шлифовального отделения Барнету. Написано синими чернилами. Вот его текст: «Дорогой Джим! Кажется, я оправляюсь. После того как радужные надежды меня оставили, все стало прозрачным, как твои стекла. Мои фотографические работы принесли мне успех, но прежнее занятие было мне больше по душе. От скуки стал ходить на ипподром. Втянулся в игру и не знаю даже, как от нее отстать. Был там в воскресенье и поставил на Розу, что шла во втором заезде под третьим номером. На ипподроме всех одолевала мошка. Я еле высидел, но был вознагражден, — получил большой выигрыш. Но это, кажется, непозволительно затягивает. Выскажись по этому поводу. Мне кое-что обещано хорошее. Я решился оставить игру на тотализаторе Хочу работать в полном покое. Твой Фредди». Даты проставлено не было. Я спросил Холмса, что особенного он усмотрел в этом тексте.

— Видите ли, Ватсон, как утверждает Стокс, письма Барнету поступают довольно часто, но корреспонденции от него через почту не проходят. Почему он не отвечает на письма? А если отвечает, то с какой целью он свои ответы старается направить минуя ближайшее почтовое отделение? Завтра с утра вы отправите меня в Лондон — за йодом, марганцовкой или за бинтами, которые я сегодня по вашему указанию израсходовал, так что обойдетесь уж без своего помощника. А сейчас давайте посмотрим вашу регистрационную книгу, поинтересуемся: обращался ли за врачебной помощью Барнет.

Мы нашли его в записях. У него значилось какое-то нагноение на десне, и врач прописал ему облучение кварцевой лампой. Холмс раздумывал.

— Я видел этого Барнета в шлифовальном, отделении, он командует там всеми отделочными работами, и в большом авторитете у всех. Не только знающий специалист, но, как говорят его подчиненные, еще и золотые руки. Некоторые работы проводит сам, не доверяя чужому мастерству. Он, кажется, не чуждается бильярда в заводской «кают-компании». Вам, пожалуй, нелишним было бы поразвлечься. Играете вы хорошо. Навестите бильярдную, постарайтесь поиграть с Барнетом — чтобы составить свое о нем впечатление.

За выполнение такого поручения я взялся с большой охотой. Вечером я появился в «кают-компании», которая оказалась приятным уголком для отдыха. Там меня приветствовал Чезлвит. Он представил меня руководителю экспериментального отделения Вудворду. Это был пожилой мужчина, с сумрачным взглядом, совсем седой. Его неторопливость в движениях никак не мешала ему быть прекрасным игроком на бильярде. Сыграв со мной две партии, он похвалил меня и спросил, почему я не навещаю их отделение, ему кажется, что там немало любопытного для новичка. Я поблагодарил за приглашение и обещал обязательно побывать у него, сказав, что просто не имел возможности сделать это ранее из-за обилия свалившихся на меня впечатлений. Вудворд уступил свое место у бильярдного стола тому самому Барнету, о котором составить впечатление просил меня Холмс. Темноволосый мужчина средних лет имел вид чем-то озабоченного немногословного игрока. Играл он хорошо, но не выказывал никаких эмоций. Я вглядывался в него, когда он сгибался над столом для удара по шару. Ничего особенного в его облике я не обнаружил, кроме какой-то, казалось бы не к месту, сосредоточенности. Из трех партий две он у меня выиграл.

Вернувшись из «кают-компании», я о своих впечатлениях рассказал Холмсу. Он внимательно все выслушал, а потом неожиданно спросил:

— На лице Барнета вы не заметили какой-нибудь загорелости?

— Нет, пожалуй. Откуда ей взяться? Он ведь постоянно пребывает в своем шлифовальном цехе.

— По моим наблюдениям, такого тоже незаметно… Воспользуйтесь, мой друг, приглашением Вудворда. Навестите экспериментальное отделение, только захватите меня с собой. А когда мы все там посмотрим и побеседуем, прикажите мне не задерживаться и отправьте с поручением в Лондон.

Утром мы уже были в экспериментальном отделении, которое, в отличие от всех цехов завода, блистало порядком и чистотой. Чезлвит стал пояснять нам. Это была святая святых завода. Здесь велись новые разработки технологий завода, совершенствовались и корректировались те, которыми уже пользовались. Понять смысл работы экспериментальных установок нам без соответствующей подготовки было, конечно, трудно. Малого размера стекловаренная печь располагалась в углу помещения. В отличие от тех, что мы видели в цехе, она не представляла собой ванну, заполненную огненной стекломассой. В ее пространстве размещались горшки, в которых варилось стекло. Заметив наше недоумение, Чезлвит сказал нам:

— В цехе варки есть печь подобного же устройства, вы просто не заметили ее, ибо она не была в работе. Она покажется вам вчерашним днем по сравнению с теми, что вы видели раньше. У нее гораздо меньшая производительность, так как далеко не все пространство заполнено стекломассой. Но здесь этого и не надо. Требуется провести экспериментальную варку определенного вида стекла.

• Предыдущая
• 24/82
• Следующая