Вкус желания - Кендрик Шэрон - Страница 25

• Предыдущая
• 25/28
• Следующая

Несколько мгновений стояла тишина. Затем Сальваторе пожал плечами:

— Ты боишься, что это как-то отразится на моей репутации? Напрасно. Мне наплевать на то, что обо мне будут болтать. Это моя жизнь, и я знаю, чего хочу. — Он подошел к ней. — Хочешь узнать мое мнение? Я рад, что тебя уволили, так как это значит, что ты больше сможешь проводить времени со мной. Я и так потерял его слишком много из-за твоего упрямства.

Джессика недоверчиво смотрела на Сальваторе. Если кто и был упрям, так это он сам.

— Мое стремление быть независимой ты называешь упрямством? Я ведь уже объясняла, что...

— Я помню, — перебил ее Сальваторе, — что ты работаешь не ради удовольствия, а потому, что тебе нужны деньги. Но я тебе не раз говорил, что деньги для меня не проблема, и, если мне не изменяет память, подобный разговор состоялся у нас совсем недавно. — Он прижал ее к себе. — Я дам тебе столько, сколько необходимо.

Джессика слушала его, словно издалека, вдыхая исходящий от него запах, чувствуя его дыхание на своей щеке, его руки, блуждающие по ее телу. Ах, как убедителен был Сальваторе! Но ведь это был самый простой выход. А к красивой жизни привыкнуть ох как легко, тем более когда это означает, что она больше времени будет проводить с любимым.

И в этом таился соблазн. Джессика заставила себя вспомнить, как неприятно, как противно ей было принимать из его рук несколько банкнотов в первый раз. Вспомнить о деньгах, вырученных за браслет, об охватившей ее трусости в Париже, когда она запаниковала, услышав его вопрос о браслете. И о чувстве вины, которое с тех пор ее не покидало...

— Мне не нужны твои деньги, — с усилием произнесла она. — У меня уже больше чем достаточно.

— Даже если я настаиваю?

— Ты можешь настаивать сколько угодно. Я больше ничего от тебя не приму.

Она посмотрела на него твердым взглядом. И неожиданно для себя Сальваторе понял: как не восхищаться человеком, который упорно отстаивает свою независимость, пусть хотя бы видимую? Но сейчас он не хотел восхищаться этим качеством.

Подняв ее лицо за подбородок, он посмотрел ей в глаза:

— Хорошо, предлагаю компромисс. Можешь не брать моих денег, но, пока ты со мной, ты не будешь искать никакой другой работы с частичной занятостью. Договорились?

В его голосе ей послышалась чуть ли не угроза, которая только подхлестнула ее упрямство. Джессика уже открыла рот, чтобы сказать, что Сальваторе не имеет никакого права диктовать ей, как жить, но, натолкнувшись на его сверкающий взгляд, тут же его закрыла. А может, у Сальваторе действительно есть на нее некоторые права? Как ни стыдно это признавать, но ведь она носит одежду, купленную на его деньги. И нанять помощницу для бабушки стало возможным благодаря средствам, вырученным от продажи его браслета...

Джессика прислонилась к его плечу и закрыла глаза. В эту же самую минуту спор перестал иметь для нее какое-либо значение. Все было не важно, кроме одного: быть рядом с Сальваторе. Кто знает, сколько времени у нее еще осталось? Не стоит так небрежно распоряжаться драгоценными минутами, которые можно провести с ним. Работу найти она всегда успеет.

— Так что ты решила? — негромко спросил Сальваторе, так и не дождавшись ответа от Джессики. — Согласна?

Джессика крепче прижалась к нему и, подняв голову, пожала плечами.

— Хорошо, я согласна на этот компромисс, — вздохнула она. — Но только на этот.

Сальваторе смотрел в ее изумительные серые глаза, в которых была непонятная грусть, на нежный овал ее лица, на слегка приоткрытые мягкие губы, и его постепенно охватывало странное чувство, которое он не понимал.

Время для него как будто остановилось. Он видел только Джессику, ее глаза, ее губы. Чувствовал только ее запах, тепло ее кожи, ее соблазнительное тело...

Сальваторе потряс головой, стараясь избавиться от непонятно откуда нахлынувших на него эмоций. Нет, время эмоций еще не пришло. И уж точно он не должен испытывать к Джессике никаких чувств! Это невозможно, так как она совершенно не подходит ему! За исключением их физической совместимости.

— Вот и хорошо, что мы все уладили, — сказал он чуть более жестко, чем хотел. — Впредь хочу, чтобы ты была всегда рядом, когда ты мне понадобишься. И больше никаких отмененных свиданий из-за работы. Ясно?

Джессика лишь кивнула, стараясь не заострять свое внимание на слове «понадобишься», отвечая на его поцелуи, которые Сальваторе обрушил на ее губы неожиданно и с такой страстью, что ее тело мгновенно откликнулось на его желание.

На следующий день Сальваторе раз за разом вспоминал еще одну прошедшую потрясающую ночь и снова задавался вопросом: почему в постели с Джессикой ему хорошо так, как ни с одной более искушенной, более зрелой женщиной из его прошлого? И почему ему приснилась его вилла на Сицилии? Был ли его сон случайностью или его следовало принять за предзнаменование, что пора возвращаться домой?

Вечером того же дня ему пришло в голову купить Джессике еще какую-нибудь драгоценность. Просто так... или даже на память, ведь в нем все сильнее крепла уверенность, что сон приснился ему неспроста и вскоре им предстоит расстаться.

Зайдя на сайт известной ювелирной компании, он нашел раздел «Изделия с бриллиантами» — из всех камней Сальваторе предпочитал именно их за холодную безупречную красоту и выгодное вложение капитала, — и почти сразу его внимание привлекла одна фотография.

Сначала он не поверил своим глазам, но затем сомнения его оставили. Он был потрясен охватившей его глубиной разочарования, которое быстро сменилось гневом. Что бы он ни испытывал к Джессике, это не шло дальше его физического влечения к ней. В ту же минуту ему стало это отчетливо ясно. Он поднял трубку и набрал номер:

— Джессика? Не могла бы ты приехать ко мне на квартиру прямо сейчас?

Сальваторе был уже дома, когда вошла Джессика.

Она спешила, поэтому не захватила с собой даже зонта, и теперь ее волосы блестели от капель дождя.«Почти как бриллианты», — усмехнулся про себя Сальваторе.

Джессика выглядела именно так, как и должна выглядеть игрушка богатого мужчины, — красивая, элегантно одетая куколка. И к тому же чертовски страстная и сексуальная...

Сальваторе стиснул зубы, подавляя вспыхнувшее желание. Он даст ей шанс объясниться, прежде чем сообщит, что между ними все кончено. Честность — это все, что он по-настоящему ценил в женщинах. Джессика оказалась, как и все женщины, бесчестной.

— Что-то случилось? — с тревогой в прекрасных серых глазах спросила она.

— Прекрасно выглядишь, — не отвечая на ее вопрос, сказал Сальваторе. — Единственное, чего тебе не хватает, — это какой-нибудь безделушки. Кстати, почему ты не носишь браслет? Он отлично подошел бы к твоему платью.

Джессика подсознательно постоянно ждала этого вопроса, но сейчас растерялась и, вместо того чтобы сказать правду, стала сочинять на ходу:

— Ты знаешь, я решила, что его лучше спрятать в какое-нибудь надежное место, но вся беда в том, что я забыла, куда его положила. Представляешь? — Джессика рискнула взглянуть на Сальваторе и осеклась, увидев холодное выражение его лица.

Последовала пауза, затем Сальваторе протянул:

— Если честно, то нет.

Ее бледные до того щеки запылали. «С чего бы им пылать, — с горечью подумал Сальваторе, — если только не от чувства вины?»

Джессика сглотнула, пытливо взглянула в непроницаемые голубые глаза, на миг закрыла глаза и обреченно спросила:

— Ты узнал?

— Сколько ты за него получила? — проигнорировал ее вопрос Сальваторе. — Надеюсь, не сильно продешевила?

— Сальваторе, пожалуйста, я могу все объяснить!

Сальваторе был неумолим:

— Так сколько? Девять? Десять?

Джессика повесила голову.

— Больше?

— Четыре с половиной.

Сальваторе поднял брови и даже покачал головой:

— Всего-то? Как же ты так опростоволосилась, милая?

• Предыдущая
• 25/28
• Следующая