Князь Воротынский - Ананьев Геннадий Андреевич - Страница 56
- Предыдущая
- 56/114
- Следующая
План Михаила Воротынского, который проклюнулся в мыслях еще в первом неудачном походе, а теперь окреп вполне, состоял в том, чтобы не таскать взад-вперед тяжелые пушки, наладив литье их в горной стороне, заодно завести производство огненного припаса для них и для рушниц. Да и те стенобитные орудия, какие отольют в Москве, не с собой тащить, а загодя доставлять ближе к Казани. Поначалу он считал, что для этого хорошо подойдет Васильсурск, который для того, видимо, и был построен царем Василием Ивановичем, но который по сей день этой роли не выполнял. И потому, должно быть, что все же далековато он от Казани, и сплавы от него частенько подвергались нападению как луговой, так и горной черемисы. Значит, выходило, нужна еще одна крепость. Лучше всего на том месте, откуда русская рать обычно переправляется через Волгу. А место это – вот оно, у устья Свияги.
Только, как виделось Воротынскому, еще одна крепость не сможет решить всей проблемы, нужно взять под постоянное око всю огибь Волги от Васильсурска до Синбира, посадив по Суре и Свияге полки стрелецкие. Тогда нагорная черемиса, чуваши и мордва, присягавшие всякий раз русскому царю, как только полки его шли походом на Казань, и вновь присягавшие казанскому хану, как только московская рать возвращалась домой, не станут больше переметчиками, а если попытаются поднять мятеж, не трудно будет их приструнить. Стало быть, нужны еще и в глубине огиби две-три крепости.
Выложив царю свой план, князь Михаил Воротынский попросил еще об одном: «Покличь воевод и бояр, государь, и повели мне остаться выбрать места для стрелецких слобод и для крепостей, где литейное и зелейное дело начнется. А крепость у Свияги заложи теперь же, не медля ни дня. Оставь здесь полк, а то и два. Да всех пушкарей с их снарядом. Мне оставь полк либо два стрельцов и тысячу городовых казаков. Из Москвы высылай дьяков Разрядного, Стрелецкого и Пушечного приказов. Им дело тут вести». «Так и поступлю. Как только через Волгу переправимся и место для крепости облюбуем».
Сдержал слово царь. На понравившейся лесистой горе Круглой, высившейся между озером Щучьим и Свиягой, собрал бояр и воевод. Сказал твердо: «Здесь крепости стоять. Именем Свияжск».
Ни разу не сослался на князя Воротынского. Повелевал от своего имени. Кроме двух полков и пушкарей оставил еще Ертоул и добрую половину посошного люда. Чтобы в несколько недель город был бы срублен в лесах выше по Волге, сплавлен по воде, как только лед тронется, а за неделю-другую собран. Ратникам, пока крепость будет готова, жить в землянках и шалашах, огородившись гуляй-городом. Для пушек же и зелья сразу же, без малейшего промедления, рубить из здешнего леса лабазы. С двойной пользой делать: упрятать от непогоды порох и орудия, одновременно расчистить землю для города.
Воротынскому, как и обговаривали они, особое поручение: выбирать места для слобод и крепостей, приводя одновременно местных князей и народ весь нагорный к присяге государю российскому, а как только прибудут приказные дьяки, тут же спешить в Москву.
Успел Михаил сделать все, что задумал, до приезда дьяков: оставил в удобных местах по Суре стрельцов на поселение, нашел ладное место для крепости в устье Алатыря, место сухое, высокое, к тому же ровное – стройся как душе угодно. Отменно и то, что песок под боком для литейного дела, и глина есть по обрывистым берегам. Решил: быть здесь арсеналу.
Разведал он путь и посуху до Свияги, тоже оставив в удобных местах стрелецких голов. Отправил и до Синбира городовых казаков, наказав им постараться привести к присяге жителей сего города, а не согласятся если, оставить в покое, воротиться за подмогой и тогда уж принудить силой.
В Москву вернулся в середине лета. Царь тут же позвал его в тихую комнатку перед опочивальней. «Велел я Ивану Шереметьеву, Алексею Адашеву, Ивану Михайлову и брату твоему, князю Владимиру, к походу готовить рать. Теперь, князь, и ты впрягайся. Коренником впрягайся». «Хорошо. За год все подготовим к походу на Казань и к ее захвату». «Не долгонько ли – год?» «Нет. Есть у меня мыслишка. Обмозгуем ее сообща, тогда тебе, государь, изложу. Спешить, государь, не резон. Не солоно хлебавши, ворочаться в третий раз – не позорно ли?» «Год, так год, – согласился Иван Васильевич. – Каждую пятницу мне отчет даешь, как идут дела, и что удумал нового».
Доволен Михаил Воротынский, что не одному готовить поход, а со товарищи. Башковитые все, дел своих мастера. Боярин Иван Шереметев блюдет исправно Разрядный приказ, Алексей Адашев недаром из неизвестного дьяка скакнул враз в окольничьи. За ум свой и прозорливость. Не лишним будет и дьяк Посольского приказа Иван Михайлов, о мудрости которого князь Воротынский тоже был наслышан изрядно. Отменно и то, что не забыл царь и про Владимира, хотя у того опыта еще маловато, но не без головы же он. Впрочем, если для дела польза может оказаться не очень великой, то для него самого – добрый урок.
Прежде чем уехать в свой дворец, Воротынский прошел в палаты к Адашеву, поведал ему о решении царя, и вместе они наметили, чтобы собраться на совет завтра утром.
Рассказ князя Воротынского о том, что успел он сделать на Горной стороне, соратники его выслушали со вниманием, но когда князь поделился своей главной мыслью, что нужно загодя послать туда еще полк, чтобы уж вовсе избежать возможного мятежа во время штурма Казани, а еще по зимникам окольцевать ханство казанское засадами по всем переправам со стороны Сибири, от ногаев и Астрахани, не пускать по Волге купцов шимаханских и астраханских, стопоря их в Сибири, чтобы дышать казанцам стало невмоготу, не враз согласились без пререканий. Что мысль сама по себе хороша, признали все, однако все, кроме брата, видели в ней и изъяны. Порешили помозговать пару дней, а уж потом, обсудив без спешки, чтоб без сучка и задоринки получилось, донести план до государя.
И в самом деле, когда каждый изложил свою позицию по плану Воротынского, он стал стройней и четче. Действительно, нужно блокировать Казань по всем сплавным рекам и по переправам, особенно Каму и Вятку под неусыпное око взять. Это – очень важно. Согласились, что стрельцам подмога на Горной стороне очень нужна. Это не менее важно. Но нужно, как посоветовал дьяк Посольского приказа Михайлов, с помощью переговоров убедить Казань признать правобережье за Россией. А пока переговоры ведутся, времени не теряя, наладить в Алатыре литье пушек, изготовление пищалей и рушниц, а также пороха, ядер и дроба. Готовое оружие отправлять, не мешкая, в Васильсурск и Свияжск. Туда же отправлять все стенобитные пушки, отливаемые в Москве на Пушкарском дворе.
Цель переговоров, а если они не удадутся, то и похода тоже определена была очень точно: освобождение русских пленников из татарского рабства, которых в ханстве имелось сотни тысяч, замена хана царским наместником, чтобы впредь избавить себя от коварства татарского, их клятвоотступничества и измен.
Благословясь, всем советом они направились к царю. Понравилась Ивану Васильевичу военная часть плана, но особенно одобрил он возможность мирного исхода векового противостояния. Воскликнул вдохновенно: «Бескровно избавиться с Божьей помощью от ножа под сердцем куда как гоже!»
И впрямь, едва не обошлось все мирно. Весной царь отправил в Свияжск Адашева с Михайловым, и те, опираясь на сторонников русского царя, успели многое сделать. Даже курултай, собравшийся на Арском поле, одобрил условия России. Попытавшихся было сопротивляться всенародному решению Шах-Али порубил. Жестоко? Но это им, казанцам, судить, а не россиянам.
Вот назначен уже наместник – князь Семен Иванович Микулинский, багаж его уже отвезен в город, казанцы беспрекословно присягали уже царю русскому, но когда наместник переправился через Волгу из Свияжска и приблизился к Казани, его опередили князья Ислам, Кебек и мурза Курыков. Они успели закрыть ворота и, распустив слух, что русские разрушат все мечети, на их месте поставят свои церкви и всех правоверных насильно крестят, подняли мятеж.
- Предыдущая
- 56/114
- Следующая
