Между двух стульев - Клюев Евгений Васильевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/29
• Следующая

– Вы просто играете словами, – равнодушно уличил его Петропавел.

Бон Жуан усмехнулся:

– Милый мой, все мы просто играем словами! Но всем нам кажется, будто словами своими мы способны придавить к земле то, что существует вокруг нас. Мы уверенно говорим о чем-то: «Это имеет место быть!» А откуда у нас такая уверенность?

Петропавел решил, что этот вопрос не к нему.

– На самом же деле, – вздохнул Бон Жуан, – никто не вправе делать подобные заявления: ведь заявлениями этими мы отделяем действительное от возможного, в то время как действительное и возможное существуют бок о бок. Вам известно что-нибудь про возможные миры?

На всякий случай Петропавел снова смолчал. Бон Жуан усмехнулся:

– А между тем, мир реальный – не более чем один из возможных миров… Но даже если Вы очень постараетесь, Вам все-таки не удастся логическим путем вывести этот реальный мир из всех возможных.

– Чего же его выводить, когда он есть? – наконец включился в диалог Петропавел.

– Так-то оно так, но все, что «имеет место быть» существует лишь постольку, поскольку не существует другого. Существующее существует ценою несуществующего. А то, в свою очередь, всегда находится где-нибудь поблизости, рядышком. И граница между ними совсем узенькая – гораздо уже, чем Вы думаете! Если, конечно, Вы вообще думаете о таких вещах… Но вот что интересно: достаточно малейшего перекоса, малейшего перевеса одного из обстоятельств – и все сразу изменится, пойдет по-другому. Несуществующее займет место существующего и будет существовать. И с Вами никогда не произойдет того, что должно было бы произойти, не случись этого малейшего перекоса. Есть такой миг, когда все возможности равноправны и каждая из них начеку – и каждая только и ждет своего часа…

– Простите, – ни с того ни с сего спросил вдруг Петропавел, – а с кем ускакала Шармен? – прерванный на полуслове, Бон Жуан посмотрел на него с досадой:

– Это был Всадник-с-Двумя-Головами.

– Ах, вот что – с двумя головами… Странно.

– Нормально, – устало сказал Бон Жуан. – Если где-то есть и скачет Всадник без головы – надеюсь, Вы Майн Рида читали? – то совершенно естественно, что у одного из оставшихся в мире всадников будет две головы.

Тут Бон Жуан очень пристально посмотрел на Петропавла и сморозил:

– У меня такое впечатление, что Вы женщина.

– Приехали, – вздохнул Петропавел.

– Вы на что-то обиделись? – поинтересовался Бон Жуан. – Я не хотел Вас обидеть. Просто я не понимаю, почему я разговариваю с Вами. Дело в том, что с мужчинами я вообще никогда не разговариваю. Так Вы не женщина? – Петропавел отрицательно и глупо покачал головой. – Тогда извините… Мне не о чем с Вами говорить, – пожал плечами Бон Жуан и отправился вон из комнаты.

– Чертовщина какая-то, – вслух подумал Петропавел. – Бон Жуан, Шармен, Всадник-с-Двумя-Головами… По-моему, тут все сумасшедшие.

Когда Петропавлу наскучило одному, он двинулся в том же самом направлении, в котором исчез Бон Жуан, и сразу обнаружил, что комната плавно переходит в лес: сначала на полу появились отдельные травинки, потом – пучки, низкие кустики, деревья – и вот уже Петропавел забрел в чащу. Оттуда доносился развеселый какой-то голос: там пели песнь. Слова в ней были такие:

Петропавел пошел на песнь и увидел сидевшего на суку небольшого бескрылого старичка, ее распевавшего. Петропавел сразу решил быть с ним строгим и спросил:

– Вы кто такой?

– Не твое дело! – старичок оказался грубым. – Ты так спрашиваешь, словно это ты создал мир, а я, вроде бы, проник в него без твоего ведома! Но мир создал не ты, я точно знаю. Кто такой… Никто такой, вот тебе! – и он запустил в Петропавла шишкой. Тот поднял шишку и удивился ей: дерево, на котором сидел старичок, было березой.

– Откуда у Вас шишка?

– От сердца оторвал, – нашелся старичок в этой, казалось бы, безвыходной ситуации. – Любопытной Барбаре нос в походе оторвали!

– В комоде, – поправил Петропавел.

– Барбара смущена, – диковато отреагировал старичок.

Петропавел не понял и остолбенел.

– Не надо столбенеть, как будто ты услышал чушь, – посоветовал старичок. – Ты ведь не можешь гарантировать, что в настоящий момент где-то, пусть даже далеко от нас, не находится какая-нибудь незнакомая нам Барбара. А если это так, то не исключено, что именно сейчас она чем-либо смущена. Впрочем, это тоже не твое дело.

Разговаривать с грубияном-старичком дальше не имело смысла – и Петропавел решительно двинулся вперед. Лес густел медленно и незаметно, как кисель. Петропавел поднял голову на треск сучьев: старичок, оказывается, крался за ним.

– Вы все еще тут? – холодно спросил он его.

– Что ты непрестанно лезешь в мою личную жизнь? – заорал старичок, а Петропавел от возмущения такой постановкой вопроса в сердцах пихнул ногой громадный дуб, который тут же повалился вбок, подминая под себя другие деревья. Одно из них задело грубого старичка, и тот неожиданно неуклюже – мешком – свалился в траву, не проронив ни звука. Петропавел подождал с минуту: может, звук запоздал? Но звук так и не раздался. «Я убил его!» – ужаснулся Петропавел и бросился к пострадавшему. Тот лежал в траве и смеялся. Насмеявшись, он грамотно объяснил:

– Я не убился, а рассмеялся!

– Давайте все-таки познакомимся, – смягчился Петропавел при виде такого добродушия.

– Обойдешься, не велика пицца! – без любезности откликнулся старичок и белкой взлетел на сук. «Ну и шут с тобой!» – сказал Петропавел в сердце своем и снова зашагал один. Идти становилось все труднее: похоже, он забрел в самые дебри. Привязчивый спутник следовал за ним и от скуки, должно быть, вдруг громко, но довольно вяло исполнил бессмысленный какой-то вокальный номер:

Не дождавшись поощрения, старичок попытался завязать беседу.

– Хорошо тут, в ЧАЩЕ ВСЕГО, правда?

– Предлог «в» – лишний, – подумав, сказал Петропавел. – Дурацкое словосочетание получается… «в чаще всего»!

– То есть почему же дурацкое? Вокруг нас – чаща. Она называется ЧАЩА ВСЕГО, ибо здесь всего хватает. И если мы находимся внутри нее, то и выходит, что мы в ЧАЩЕ ВСЕГО.

– Ерунда какая! – восхитился Петропавел.

– Не тебе судить, – оборвал старичок.

Петропавел промолчал, ломясь сквозь сучья. На несколько следующих вопросов старичка он не ответил принципиально.

– Сколько волка ни кори… – начал было тот, однако продолжать не стал, а объяснил ситуацию: – Ты идешь прямо в лапы к Муравью-разбойнику! – Ответа опять не последовало. – Чего ты надулся? – взвился старичок. – Ну, отказался я знакомиться – так это только потому, что не знаю я – понимаешь, не знаю! – кто я такой… Зовут меня Ой ли-Лукой ли – устраивает тебя? Меня, например, не устраивает! Я бы предпочел что-нибудь типа Зевеса, если уж обязательно как-то называться.

– Ой ли-Лукой ли… это, кажется, из Андерсена? – вспомнил Петропавел.

– Да бог меня знает, откуда… Может, конечно, и оттуда, но вообще-то я местный, из этой ЧАЩИ ВСЕГО. А вот кто я такой, убей – не знаю! Следовало бы, наверное, назвать какие-нибудь мои особенности, вытекающие из того обстоятельства, что я Ой ли-Лукой ли, но никакие такие особенности мне неизвестны. Или, скажем, перечислить события, которые в твоих представлениях были бы связаны со мной… У тебя что-нибудь со мной связано?

– Ничего, – честно сказал Петропавел.

– Стало быть, на вопрос о том, кто я такой, нет ответа. Я бы квалифицировал этот твой вопрос как праздный, а тебя – как болтуна, но мне до тебя нет никакого дела. Мне есть дело только до себя!.. Вот живу я, – доверительно сообщил он, – и все время думаю: что ж это я за старик такой, а?

• Предыдущая
• 3/29
• Следующая