Рамсес II Великий. Судьба фараона - Мессадье Жеральд - Страница 31
- Предыдущая
- 31/78
- Следующая
Па-Рамессу было знакомо первое имя, он видел его в списке предводителей мятежников, который ему передал Небамон. Но когда он услышал второе, то застыл, ошеломленный: неужели речь шла о наместнике Бухена, которого он расспрашивал о Птахмосе в Уасете несколько дней назад?
— А теперь возьмем приступом этот дом! Я уверен, предводители прячутся там, — объявил он своим военачальникам.
Не тратя время на подсчет убитых, царская армия обошла поле, которое почти полностью пожрало пламя, и подступила к зданию. Пехота и лучники окружили дом. Довольно долго его обитатели не подавали никаких признаков жизни. Неужели дом пуст? Наконец дверь открылась, и наружу вышел мужчина средних лет с двумя сопровождающими. Он осмотрелся, потом направился к группе всадников, среди которых был и Па-Рамессу с военачальниками.
— Вы подожгли мои поля, — сказал он осуждающим тоном.
— Они были полны вредителей, — ответил Па-Рамессу.
— Вы ничем не лучше саранчи.
— Кто ты такой?
— Серашебес.
— Ты — хозяин здешних земель и один из предводителей мятежников, — сказал Именир.
— Не знаю, кого вы называете мятежниками. Мы свободные люди и не хотим, чтобы нас превращали в рабов и обирали те, кто ничем не лучше нас.
— Ты говоришь с принцем Па-Рамессу, соправителем Двух Земель, — строго одернул его военачальник.
Серашебес пренебрежительно посмотрел на Па-Рамессу.
— Сын тирана может быть только тираном!
— Свяжите ему руки! — приказал разгневанный Аамеду.
— Вы можете связать руки мне, но всей стране не свяжете, — не унимался Серашебес.
— Обыщите дом! Все ценное изъять, — приказал Па-Рамессу. Нежелание этого человека смириться огорчило и рассердило его.
Пламя погасло — преградой ему стала голая земля. Коршуны и грифы уже кружили в небе, без сомнения, привлеченные видом трупов на полях. Аамеду поручил четырем офицерам подсчитать и похоронить павших до захода солнца.
— А как быть с пленниками?
— Невозможно обратить в рабство подданных божественного государя, — ответил Па-Рамессу.
Даже если бы он захотел наказать мятежников, во всей стране не нашлось бы достаточно тюрем, а значит, выход был один — дать им свободу.
Солдаты вывели из дома Серашебеса десятка три вооруженных мужчин, которые, увидев, что их предводителя арестовали, сдались без сопротивления, если не охотно: на их глазах несколько товарищей по оружию сгорели заживо. Па-Рамессу осмотрел их луки, стрелы и копья.
— Откуда у них это оружие? — спросил он.
— Из казармы, — понурив голову, ответил их предводитель.
Подозрения Па-Рамессу подтвердились.
Оружие у мятежников отобрали.
Серашебеса под конвоем отвели в его дом и заперли в одной из комнат; было решено, что там он и останется до полного выяснения обстоятельств.
Приближался вечер, и Па-Рамессу решил обосноваться в доме, хотя он, как и окрестности, был полон навязчивого дыма и тошнотворного запаха гари. Па-Рамессу приказал удвоить количество часовых: они находились на вражеской территории.
Для командиров приготовили трапезу, используя припасы из кладовых дома Серашебеса, которых хватило бы, чтобы выдержать многодневную осаду. Продуктами из этих же кладовых накормили и солдат.
— Все это, светлейший принц, наследие Эхнатона, — сказал Именир, накладывая себе бобов, приготовленных на буйволовом жире, и сваренные вкрутую яйца. — Эти люди до сих пор не хотят подчиняться фараону.
— Я думал, что Хоремхеб призвал их к порядку, — заметил Па-Рамессу.
— Они решили, что это ненадолго. Их земли находятся довольно далеко от столицы. Твой божественный дед, благородный Рамсес I, проявил великодушие, решив, что они признали авторитет царя по доброй воле. Но он ошибался, и в этом мы только что имели возможность убедиться. И одному Ваалу известно, что ждет нас дальше, южнее этих мест.
Ночь была короткой. Па-Рамессу и его командиры рано легли спать и рано встали. Дом Серашебеса объявили государственной собственностью и оставили в нем десяток солдат для охраны. Первым делом Па-Рамессу и военачальники решили наведаться в казарму, чтобы выяснить, как мятежникам удалось заполучить качественное оружие.
Комендант казармы был наслышан о событиях предыдущего дня; он вышел на порог и встретил гостей со всей торжественностью. Судя по всему, под его командованием находилось порядка пятидесяти человек, которые выстроились по случаю прибытия принца и военачальников во дворе казармы. Па-Рамессу насчитал двадцать лучников, двадцать пехотинцев и дюжину копейщиков, четверо из которых были на лошадях. Армия мятежников насчитывала по меньшей мере три тысячи солдат.
— Я наслышан о победе славного соправителя над мятежниками, — сказал комендант. — Эта весть наполнила мое сердце и сердца моих людей радостью.
Па-Рамессу кивнул. В душе он сочувствовал этому человеку.
— Ты не мог ничего предпринять, — констатировал он.
— Светлейший принц уже знает, что численное превосходство на стороне бунтовщиков. Бросить моих людей в бой означало бы пожертвовать ими, причем без всякой пользы для царства.
— Ты отправлял донесение в Уасет?
— Год назад, светлейший принц. Хотя правитель нома был против.
— Номарх упрекал тебя в том, что ты сообщил о происходящем в Уасет?
Комендант пристыженно опустил глаза. Оба военачальника слушали его, закипая от гнева.
— Говори! — приказал Па-Рамессу.
— Номарх Осехру заодно с бунтовщиками, светлейший принц. Он позволял Серашебесу и многим другим запускать руку в казну и грабить государственные склады. Я знаю, что сам он взял пятнадцать тысяч мер зерна из государственных амбаров и продал, забрав деньги себе. У меня есть тому доказательства, но против него я бессилен. Тысячи человек хватило бы, чтобы вырезать мой гарнизон и сжечь казарму.
— Откуда у Серашебеса и его людей хорошее оружие?
— Часть они забрали у нас, часть — в арсеналах других казарм. А где еще, я не знаю.
— И ты позволил им забрать оружие?
— Что мог я сделать, светлейший принц, когда явился отряд в тысячу человек, половина из которых уже была вооружена, и окружил казарму?
Па-Рамессу проглотил свой гнев. В данных обстоятельствах он был бесполезен.
— А что жрецы храмов?
— Некоторых мятежники запугали, а иные, светлейший принц, полагают, что смогут обогатиться и даже, кто знает, возвести на трон новую династию.
— Новую династию? — озадаченно переспросил Па-Рамессу.
— Светлейший принц, я не могу сказать ничего определенного, я солдат и не обращаю внимания на нечестивые слухи.
— Но что конкретно ты слышал?
— Что в Бухене живет претендент на корону. Светлейший принц, прости, если я оскорбил тебя этими вздорными речами.
Па-Рамессу не знал, что и думать. Претендент на корону? Птахмос? Он ведь живет в Бухене! Неужели этот босяк еще предается мечтам о царской власти? И находятся люди, которые рассчитывают воплотить их в жизнь?
— Принц, нельзя терять время, — обратился к нему Именир. — При сложившихся обстоятельствах нужно как можно скорее допросить номарха.
Па-Рамессу выразил свое согласие. Солдаты свернули лагерь и выступили, оставив в гарнизоне Вотура две сотни воинов в качестве подкрепления. Хорошо, что армия была такой многочисленной, это позволит и впредь обеспечивать порядок в отвоеванных поселениях и городах.
Под ногами тысяч солдат взметнулась дорожная пыль. Примерно час спустя они подъехали к дворцу правителя нома Вотур, которого звали Осехру.
В небе с утра кружили хищные птицы.
— Мы похоронили убитых? — спросил Па-Рамессу.
— Да, светлейший принц.
— Тогда что высматривают эти птицы?
— Поджарившихся в огне крыс и трупы, которые мы не смогли забрать, потому что земля была еще очень горячей.
Неприятная мысль посетила Па-Рамессу: выходит, благородный Хор питается трупами?
В белом одеянии и с ожерельем на шее, символизирующим его власть, номарх вышел из дворца и теперь стоял в окружении своих писцов на пороге, готовый приветствовать соправителя Па-Рамессу и военачальников армии Хора. Пузатый, в блестящем парике и золоченых сандалиях на толстых ногах, Осехру, широко улыбаясь, раскинул руки, когда Па-Рамессу, военачальники и несколько командиров подъехали к его жилищу верхом.
- Предыдущая
- 31/78
- Следующая
