Рамсес II Великий. Судьба фараона - Мессадье Жеральд - Страница 30

• Предыдущая
• 30/78
• Следующая

— Насколько хорошо они вооружены?

— Часть мятежников — это солдаты некоторых наших восставших гарнизонов на юге, — ответил один из военачальников. — Оружие у них такое же, как и у наших солдат. Но я полагаю, что таких не больше двух-трех тысяч. У остальных либо украденное оружие, либо самодельные луки и копья, и они не имеют военной подготовки.

— Значит, справиться с ними будет несложно?

— Наоборот! Они контролируют дороги, устраивают засады, захватывают наши склады, угрожают захватить золотые копи, — пояснил военачальник. — Мы окажемся на их территории, и речь не идет об одном решающем сражении, нам придется воевать долго и часто ввязываться в стычки.

— Принц, каждый потерянный нами час усиливает позиции мятежников, — вмешался Пер-Ту.

Правда, которую Па-Рамессу не хотел признавать, состояла в том, что его отец в последнее время проявлял непонятную нерешительность. Была ли причиной тому болезнь? Иногда в ходе обычной беседы Сети внезапно бледнел и подносил руку к сердцу. Заметил ли это еще кто-нибудь? Па-Рамессу не должен был оставаться в неведении. Возможная кончина отца сначала встревожила, а потом и испугала его.

Молчание собеседников свидетельствовало о том, что они не одобряют его сдержанность.

— Решено, — сказал он наконец. — Мы выступаем.

Текст, составленный первым писцом, был краток: армия Хора выступает незамедлительно и в численности достаточной, чтобы заставить повиноваться мятежников на юге.

— Если ты считаешь, что это необходимо, действуй, — сказал Сети, когда сын сообщил ему о своем решении.

В тот же вечер соправитель Па-Рамессу отдал приказ готовить армию к походу. Через пять дней три сотни колесниц и три подразделения пехоты — подразделения Амона, Ра и Птаха, — насчитывающие пятнадцать тысяч воинов, а также конные копейщики выступили на юг, подняв облако пыли.

Па-Рамессу принял такое же решение, что и его отец, когда отправлялся в Кадеш: никаких женщин в обозе. Теперь он понимал, какой в этом смысл: неудовлетворенный мужчина действует более энергично.

Присланные Хормином наложницы были вынуждены дожидаться возвращения красавца принца. Он ни разу не посетил их до отъезда. Дни Па-Рамессу были настолько наполнены событиями, что ему было не до плотских утех.

Он не знает ни свою страну, ни своих подданных. Таково было первое впечатление Па-Рамессу, когда он столкнулся лицом к лицу с жителями южных областей Египта. Поездка к месту последнего упокоения его предполагаемых предков ничему его не научила; тогда он встречался только с чиновниками и придворными и видел лишь каменные лабиринты, назначение которых — запутать и сбить со следа расхитителей могил. На деле оказалось, что здешние жители совсем не такие, как в Уасете и Хет-Ка-Птахе. Они не желали признавать авторитет царя, потому что сами хотели быть царями. Но что делает государя таковым? Сила и мудрость; боги не воплощаются в глупцах. Рамсес I, подобно Хоремхебу, не был потомком царей, но сумел всем доказать свое превосходство.

Выходит, цель похода — доказать этим мятежникам, что они — глупцы, и не более того.

Па-Рамессу задумался. Время от времени он усилием воли возвращался к реальности, но в конце концов ход его мыслей нарушили громкие крики. Па-Рамессу натянул повод. Командиры, ехавшие по обе стороны от него, тоже остановили лошадей. Сзади послышался скрежет колес колесницы, какой раздается, когда она замедляет ход и ступица трется об ось, потом звук, напоминающий предсмертный визг свиньи, оповестил о том, что случилась поломка. Поломка? Если бы! С правой обочины на дорогу пролился дождь стрел; одна застряла в сбруе впряженной в колесницу лошади, вторая впилась в ее круп. Многие пехотинцы получили ранения… Крики теперь доносились отовсюду.

Лучники засели в плантации конопли, тянущейся справа от дороги. Несколько десятков солдат подошли к каналу для орошения, пролегающего вдоль кромки поля, превратившись в прекрасные мишени для лучников. Поток стрел не иссякал. Судя по траектории, луки были не очень дальнострельные. Один из подручных Па-Рамессу поднял стрелу и стал внимательно ее рассматривать. Камышовое древко было слишком легким, кремневый наконечник достаточно острый, но оперение никуда не годилось. Такая стрела не пролетит больше сотни локтей. Работа любителя, а не мастера.

Между тем армия остановилась. Один из шедших в первой шеренге пехотинцев получил ранение в ногу. Пока искали лекаря, Па-Рамессу окинул взглядом окрестности. Среди полей виднелся большой дом, принадлежавший, вне всякого сомнения, богатому земледельцу. Возможно, одному из зачинщиков мятежа.

— Позовите военачальников Именира и Аамеду! — приказал он.

Стрела упала под ноги его коню, и тот испуганно заржал. Па-Рамессу от гнева стало трудно дышать. Подумать только! Несколько прячущихся в конопле лучников сумели остановить целую армию! Что же будет дальше? Им предстоит изнурительная война с местным населением. Или мятежники полагают, что таким образом могут заставить царскую армию повернуть назад?

Совещание трех военачальников было кратким.

— Поджигайте поле! — приказал Па-Рамессу.

Меньше получаса ушло на то, чтобы поджечь связки сухой травы и политые смолой ветки и забросить их одну за другой в поле. Улетели они недалеко, но огонь делал свое дело, так что оставалось только ждать. Первым результатом стала стена дыма, возникшая между полем конопли и солдатами фараона, которая мешала лучникам целиться. Дым поднялся к небу, стало невозможно дышать. Солдаты отошли от края поля. Па-Рамессу счел, что даже сухие заросли конопли выгорают недостаточно быстро, и приказал окунуть оперение стрел в смолу, поджечь и послать стрелы как можно дальше.

Словно рой падающих звезд, подожженные стрелы взлетали вверх и падали в поле, нанося урон еще не тронутым огнем площадям. Через четверть часа результат стал очевиден: горело чуть ли не все поместье.

Первыми искать спасения из этого пекла стали вовсе не те, кого ждали солдаты, а крысы! Горящие крысы стали выскакивать из конопли на дорогу, вызывая суматоху среди лошадей и людей. А пламя между тем пожирало поле. Полузадохнувшиеся, жестоко искусанные огнем, голые (их набедренные повязки, скорее всего, сгорели) стрелки с искаженными ужасом лицами выбегали на дорогу. Поймать их и связать не составило труда, причем обошлись с ними довольно грубо. Еще через час огонь подобрался к посевам, вплотную примыкавшим к большому дому.

Загнанному в ловушку противнику пришлось обнаружить свое присутствие. Отряд численностью примерно в тысячу человек показался на дороге. Вооруженные копьями и щитами мятежники с криками бежали навстречу солдатам фараона.

Командиры приказали пехотинцам расступиться и дать дорогу колесницам. Отряд пеших воинов спрятался в посевах с левой стороны, чтобы при случае отрезать врагу все пути к бегству. Через несколько минут земля задрожала под копытами и бронзовыми колесами. Мятежники не ожидали появления колесниц; они попытались оказать сопротивление, но лошади смяли первые шеренги, а солдаты, стоявшие на колесницах, осыпали противника ударами копий. Копыта и колеса кромсали тела упавших. Нападавшие из центральных и задних шеренг попытались отойти на нетронутое огнем поле и были там встречены пехотой, в то время как преследовавшие их колесницы взяли их в кольцо и продолжили бойню. Битва закончилась быстрее, чем того ожидали военачальники армии Хора: около шести сотен мятежников были изрублены на куски, остальные либо сдались, либо бежали. Дорога стала темно-красной от крови, равно как и посевы. Не пройдет и часа, как на это поле брани слетятся тучи насекомых. Всюду валялись трупы.

Офицеры привели на допрос нескольких выживших мятежников, испуганных, задыхающихся.

— Кто ваши предводители?

—  ХатиСерашебес… ХатиСебахепри… — услышали они в ответ.

Хатиозначало «предводитель».

• Предыдущая
• 30/78
• Следующая