Укрощение Зверя (СИ) - Кислюк Лев - Страница 31
- Предыдущая
- 31/74
- Следующая
Крым понравился нашим путешественникам чрезвычайно. Высокие горы, увенчанные снежными шапками, альпийские луга, покрытые густой зеленой травой и хвойными деревьями. Глубокие каньоны с прозрачными холодными потоками хрустальной воды, плодородная земля в обширных долинах. Аулы татар в зеленых виноградниках, прекрасные дворцы ханов и беков осененные кипарисоми и фруктовыми деревьями.
Это во все века привлекало сюда завоевателей. Кто только здесь не селился? Суровые киммерийцы, жестокие тевтоны, древние греки и римляне. Но сегодня в Крыму властвовала Золотая Орда во главе с ханским наместником Бек-Хаджи. Михаилу было очень интересно узнать, что его хазарские предки когда-то тоже жили в Крыму и построили огромную неприступную крепость Чуфут-Кале.
Караван следовал в столицу Крыма того времени город Сарай Берке. Поэтому Якову и Мусе пришлось распрощаться с друзьями по каравану и отправится в генуэзскую Кафу.
Золотая Орда нуждалась в торговых посредниках, которым можно было постоянно сбывать захваченных рабов и все то награбленное, что татары привозили из своих походов. Генуэзские колонии в Крыму стали такими посредниками. А продавать было, что и было куда. Через Крым проходили многие сухопутные караванные пути из Европы, Московского государства и Приуралья. Морские пути соединяли Крымский полуостров с Италией, Ближним Востоком, Сирией и Египтом, с Дальним Востоком и Китаем.
Генуэзцы покупали и перепродавали сукно, ткани и льняной холст. Оружие, женские украшения, ювелирные изделия, драгоценные камни, пряности, ладан, меха, кожи, мед, воск, соль, зерно, лес, рыбу, икру, оливковое масло и вино. Торговые пути Крыма шли в Константинополь и Иран. Из Индии в Северное Причерноморье плыли по реке Инду, через Кандагар, Бухару, Астрахань, дальше по Волге и Дону и через Азов в Кафу. Второй индийский торговый путь проходил по Аму-Дарье и Каспийскому морю на Тифлис и по Риони к Черному морю. Товары возили и в Китай, начиная десятимесячный купеческий поход от Кафы и дальше по Дону и Волге к Астрахани и Сараю, через Сарайчик на реке Урал, Ургенч, Бухару, Кашгар, Хотан, Каучу, Лопу, Гоби до Пекина.
Существовал очень оживленный путь, проходивший через Кафу, Крымский полуостров, Белгород-Днестровский, Яссы, Сучаву, Серет, Черновцы, Коломыю, Галич и Львов в Центральную и Западную Европу. Путь от Кафы до Москвы занимал пятьдесят дней и проходил по Черному и Азовскому морям, по Дону, через Рязань и Коломну. Генуэзские корабли-навы не имели весел и управлялись только парусами, были очень прочны и имели большую грузоподъемность. Навы имели длину до тридцати метров, ширину – до двенадцати, осадку – шесть метров и брали на борт до 500 тонн груза.
Кафа показалась совершенно необычным городом русскому боярину. Это было место, где все было подчинено одной цели – получить прибыль. Бог торговли царствовал на этих мощенных булыжником улицах, между двухэтажными каменными домами. Точно такими же домами, как в сказочно красивой Генуе – городе-республике, городе-государстве. Прибывающие сюда купцы получали все, что только хотели, и что мог позволить их достаток. Товар можно было определить на арендованные склады, под охрану.
Гостиницы и постоялые дворы давали ночлег и пищу, а многочисленные бани и дома свиданий – отдых душе и телу. Христианская церковь, мусульманская мечеть и иудейская синагога стояли здесь стена к стене и никого это не смущало. Специально нанятые грузчики переносили товар на место торговли. Купец мог нанять и продавца, искусного в своем деле, для продажи товара.
Но был тут и другой рынок – Рабский. Там человек продавал человека. Здесь свободно можно было купить гребцов на галеру, садовника или повара для работы в доме. А можно было приобрести и наложницу любого возраста, роста, веса и цвета кожи. Девственницы ценились больше чем, побывавшие в руках мужчин жертвы войн и налетов. На таких рынках постоянно находились представители наместника Бек-Хаджи и других приграничных властителей. Они отбирали в гаремы высокопоставленных вельмож, ханов, беков и эмиров, молодых прекрасных девушек.
Печальна была их судьба. Запертые в гаремах, они только изредка видели людей. Им приходилось довольствоваться обществом друг друга и евнухов. Хозяин гарема мог только раз в жизни посетить свою наложницу и потом забыть о ней навсегда. Вот если наложница становилась женой, тогда судьба её могла круто измениться. Дело в том, что по шариату [45] правоверному мусульманину полагалось иметь только четыре жены. И все обязанности по отношению к ней четко определялись и соблюдались. Правда, женщин в гареме было всегда больше, поэтому специальный мулла ежедневно, если это было нужно, разводил и женил властителя на некоторых из них.
Иногда гаремные затворницы становились на высшую ступеньку власти, но это были исключительные женщины.
Михаил и Яков прибыли в Кафу днем, определили свой груз на склад, сняли комнату в постоялом дворе и, Яков сразу же побежал к знакомым купцам собирать сведения о Майе и Бельском. Никто ничего не знал. На Рабском рынке за последний месяц девушек не продавали. Поэтому цены на них сильно выросли. Аланские князья получили задаток и стали готовить набеги на грузинские и армянские села.
Знакомый купец обещал познакомить Якова с главой морской таможни у которого, за определенную мзду можно узнать всё об отплывших из порта Кафы. Встреча должна была состояться вечером. Яков очень волновался и взял с собой на встречу Гирея.
Они пришли в порт после захода солнца и стали искать здание таможни из красного итальянского кирпича. Оно оказалось сразу за воротами и охранялось часовым вооруженным мечом и алебардой. Блестящий итальянский шлем с поднятым забралом и роскошный двухцветный шарф довершали его наряд. Гирей и Яков подошли к часовому и назвали свои имена. Часовой кивнул головой, стукнул рукояткой алебарды об пол три раза и из двери внутри здания высунулся маленький седой человек с огромным носом и черными миндалевидными глазами. Улыбнувшись, он сказал на хорошем русском языке.
– Здравствуйте, господа! Меня зовут Чезаре Ларовере, я руковожу местной таможенной службой. Проходите, пожалуйста.
Яков и Муса прошли в небольшую комнату, где помещался лишь письменный стол орехового дерева и три простых стула.
– Прошу садиться. Вижу удивление в ваших глазах. Не удивляйтесь, роскошь прерогатива дураков и бездельников. Мы же люди государственные, печемся о благе великой республики Генуи, а не о своем. У вас есть вопросы к генуэзской таможенной службе?
– Нет. К службе нет. Понимаете, сеньор Ларовере, у этого молодого человека украли невесту. И он подозревает, что её вывезли куда-то из порта Кафа примерно две недели или месяц назад.
- Украли невесту?! Какой ужас! Молодость, молодость – кровь, любовь, кража девушек, месть, поединки! Вы не поверите господа, но в молодости я тоже был настолько бесшабашен, что украл мою Лючию прямо со свадьбы. Вернее по дороге в церковь. Её хотели выдать замуж за другого, а мы уже год любили друг друга и регулярно встречались. Падре[46] Лючии не захотел меня даже выслушать – я был беден, мой род был, слаб и не мог защитить нас. Вот и пришлось украсть девушку и привезти её сюда, в Кафу. Здесь мы поженились и теперь у нас восемь детей. Лючия из тоненькой молоденькой девушки превратилась в толстую сварливую матрону, гоняет меня и сыновей так, что слышат соседи по всему кварталу… Это не ваш случай, синьор Гирей?
– Нет синьор Чезаре, мою невесту хотят продать в гарем какого-то восточного князя. Причем против её воли. Это все устроил мой кровный враг Семен Бельский, московский боярин.
Яков сильно ударил Мусу ногой под столом. Он считал, что торопливость в таком деле вредна. И откровенность тоже. Чезаре Ларовере задумался.
- Предыдущая
- 31/74
- Следующая
