Я не боюсь - Амманити Никколо - Страница 20

• Предыдущая
• 20/35
• Следующая

Он прокашлялся.

– Сдохнуть можно от жары в этой комнате. Как ты можешь так спать?

Я затаил дыхание.

– Я же знаю, что ты не спишь.

Я не реагировал.

– Ну и хитрец же ты… Я тебе не нравлюсь, а?

Да, ты мне не нравишься! Так мне хотелось ответить. Но я не мог. Я ведь спал. И даже если б и не спал, у меня не хватило бы смелости сказать такое.

– Вот и моим сыновьям я тоже не нравился. – Он поднял с пола бутылку, которую мама поставила для него, и сделал пару глотков. – Тёплая, словно моча, – пожаловался он. – У меня их двое. Один жив, но как если б умер. Другой – умер, но словно жив. Того, что жив, зовут Джулиано. Он намного старше тебя. Он больше не живёт в Италии. Уехал. В Индию… Пять лет назад. Живёт в общине. Ему забили башку всякими глупостями. Обрился наголо. Одевается в оранжевые тряпки и верит, что он истинный индус. Верит, что живёт много раз. Жрёт наркоту, как собака, и сдохнет, как собака, там. Я не собираюсь ехать туда и вытаскивать его из этой…

У него случился приступ кашля. Сухого. Рвущего лёгкие. Еле отдышавшись, он продолжил:

– А Франческо умер пять лет назад. В октябре ему было бы тридцать два. Вот он был хорошим парнем. Я его очень любил. – Старик закурил. – Как-то раз он познакомился с одной… Я её увидел, и она мне сразу не понравилась. Говорила, что она тренер по гимнастике. Шлюха… Худющая блондинка, наполовину славянка. Славяне хуже всех. Она его спеленала, словно конфету. Она была бедна, как церковная мышь, когда познакомилась с Франческо, и вцепилась в него, потому что Франческо был славным парнем, щедрым, с которым всем хотелось дружить. Не знаю, что уж она там придумала, чтобы охмурить его. Мне потом рассказывали, что эта шлюха вместе с каким-то магом занималась махинациями. И этот кусок дерьма выставил ему счёт. Эта парочка его извела. Лишила сил. Выпила из него все соки. Он был сильным парнем, а превратился в скелет, едва ноги переставлял. А потом как-то пришёл и сказал, что женится. Что я мог ему возразить… Я пытался объяснить, что она его погубит, но в конце концов это его жизнь. Они поженились. И поехали на машине в свадебное путешествие. Были в Позитано, Амальфи, на побережье. Прошло два дня, а он не звонит. Ничего страшного, сказал я себе, свадебное путешествие. Позвонит ещё. И кто позвонил? Полицейский из Сорренто. Сказал, чтобы я срочно туда приехал. Я спросил зачем. Он отказался сказать мне это по телефону. Должен приехать, если хочу узнать, что случилось. Сказал только, что речь идёт о моём сыне. А как я мог туда поехать? Я не мог. Если бы они узнали, кто я, тут бы мне и крышка. Меня искали повсюду, поскольку я был заочно осуждён. Они меня заманивали. Я тогда связался с одним знакомым, чтобы он им позвонил. И он рассказал мне, что мой сын погиб. То есть как погиб? И он мне говорит, что это самоубийство, что он бросился с обрыва. Что упал с высоты двести метров прямо на камни. Мой сын? Франческо покончил с собой? Точно, они хотели взять меня за задницу. А я не мог туда поехать. И тогда я послал эту сучку, его мамашу, посмотреть, что там случилось.

– И что там случилось? – вырвалось у меня.

– По их словам, Франческо остановился у парапета полюбоваться панорамой, она оставалась в машине, он сфотографировал её, потом перешагнул через парапет и бросился вниз. Человек делает фотографию своей жены и потом прыгает с обрыва? Она сказала, что его нашли разбившимся, с членом, торчащим из ширинки, и фотоаппаратом на шее. По-твоему, тот, кто хочет покончить с собой, делает фото, вытаскивает член из штанов и прыгает вниз? Это кто ж такое придумал? Я знаю, как было на самом деле… Панорама панорамой. Но Франческо остановился ещё и потому, что хотел поссать. И не хотел делать это посреди дороги. Он был воспитанным парнем. Он перешагнул через парапет и стал отливать, а эта шлюха столкнула его. Мне никто не верит. Это она его столкнула. Убила.

– Зачем?

– Хороший вопрос. Зачем? Не знаю. У него не было ни лиры. Не знаю я почему. Я из-за этого по ночам не сплю. Но эта сука мне за все заплатила… Я её… Ладно, оставим тему, уже поздно. Давай спать.

Он выбросил в окно очередную сигарету, улёгся и через пару минут уснул, а через три – захрапел.

Когда я проснулся, старика уже не было. Остались неубранная постель, смятая пачка из-под сигарет «Данхилл» на подоконнике, трусы на полу и наполовину выпитая бутылка воды.

Было жарко. Трещали цикады.

Я поднялся и выглянул в кухню. Мама гладила, слушая радио. Моя сестра играла на полу. Я закрыл дверь.

Чемодан старика был под кроватью. Я открыл его и заглянул внутрь.

Одежда. Флакон с одеколоном. Бутылка виски. Папка со стопкой фотографий. На первой – парень, высокий и худой, одетый в голубой комбинезон, как у механика. Он смеётся. Похож на старика. Франческо, тот, что бросился с обрыва с расстёгнутой ширинкой.

В папке были также вырезки из газет. Рассказывали о смерти Франческо. Была фотография его жены. Она походила на танцовщицу из телевизора. Здесь же лежала ученическая тетрадка с обложкой из цветного пластика. Я открыл её. На первой странице было написано: эта тетрадь принадлежит Филиппо Кардуччи, 4-й Б.

Первые страницы вырваны. Я полистал тетрадь. В ней были диктанты и сочинение на тему:

Расскажи, как ты провёл воскресенье.

В воскресенье приехал мой папа. Мой папа живёт в Америке и иногда приезжает к нам. У него там вилла с бассейном и вышкой. Я должен буду туда поехать. В Америку он уехал работать и, когда возвращается, всегда привозит мне подарки. В этот раз он привёз мне ракетки, как у теннисистов, которые прикрепляют к ногам, и можно ходить по снегу не проваливаясь. Когда я поеду в горы, я буду надевать их, чтобы ходить по снегу. Папа сказал, что такими ракетками пользуются эскимосы. Эскимосы живут на льду Северного полюса и даже дома делают из льда. Внутри у них нет холодильников, потому что они им ни к чему. Они питаются тюленями, иногда пингвинами. Папа сказал, что однажды он меня туда свозит. Я спросил его, может ли с нами поехать Пеппино. Пеппино – это наш садовник. Пеппино подстригает все растения, а когда приходит зима, он должен собирать листья в парке. Пеппино уже лет сто, и как только он видит какое-нибудь растение, то подстригает его. Он очень устаёт и по вечерам должен ставить ноги в горячую воду. Если он поедет с нами на Северный полюс, ему ничего не надо будет делать, там нет растений, есть только снег, и он сможет отдохнуть. Папа сказал, что он должен подумать, может ли Пеппино поехать с нами. После того как мы приехали из аэропорта, мы пошли кушать в ресторан – я, моя мама и мой папа. Они обсуждали, в какой средней школе я должен буду учиться. Здесь, в Павии, или в Америке. Я ничего не говорил, но хотел бы в той, что в Павии, куда ходят все мои друзья. После обеда мы вернулись домой. Я ещё раз поел и пошёл спать. Так я провёл воскресенье. А домашние задания я успел сделать ещё в субботу.

Я закрыл тетрадь и сунул её в конверт.

На самом дне чемодана лежало свёрнутое полотенце. Я развернул – в нём был пистолет. Я долго разглядывал его. Он был большой, чёрный, с деревянной рукояткой. Я взвесил его на руке. Очень тяжёлый. Наверное, заряженный. Я вернул его на место.

«Следя за полётом стрекозы над лугом, я решила порвать с прошлым», – пело радио.

Мама танцевала и одновременно гладила и подпевала:

– «Когда ж мне показалось, что это удалось…»

У неё было хорошее настроение. Целую неделю она была злее цепного пса, а сейчас, довольная, пела своим низким глубоким голосом:

– «И фраза глупая с двойным и грубым смыслом встревожила меня…»

Я вышел из комнаты, застёгивая штаны. Она улыбнулась мне:

– А вот и он! Тот, кто не хочет ночевать с гостями… Доброе утро! Подойди, поцелуй меня. Сильно, как я люблю. Хочу посмотреть, как сильно ты можешь это сделать.

– Ты меня поймаешь?

– Конечно. Я тебя поймаю.

Я подбежал и подпрыгнул, а она поймала меня на лету и поцеловала в щеку. Потом прижала к себе и начала кружиться. А я целовал её без конца.

• Предыдущая
• 20/35
• Следующая