Забавник - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 8

– Так и тело рисского мага и правителя Заха среди убитых риссов тоже не нашлось, – пожал плечами Марик. – Однако за прошедшие годы ни тот, ни другой так и не дали о себе знать! Если помнишь, плененные риссы вслед за хеннами уверяли, что погиб старший жрец Суррары, хотя веры у меня им как не было, так и нет. Уж больно подозрительной мне показалась их убежденность в этом. С другой стороны, где они тогда? Если Зах еще мог забиться в какой-нибудь угол, то Лек вряд ли. О том, что в степи происходит, сразу известно становится. Нет Лека ни в одном из родов, вся его дальняя родня откочевала к югу, а ближняя – его же усилиями почти стерта со степных равнин.

– Тир знает? – спросил Насьта. – Рич?..

– И тот, и другой знают все или почти все, кроме того, что случилось в храме Мелаген. – Марик хмуро постучал по столу пальцами. – Ну и еще кое-что в тумане для них скрывается. Но чувствую я, придется им скоро поведать о произошедшем в храме в подробностях. Однако ни Рич о том, как она появилась на свет, ни Тиру о пребывании его матушки под покровительством Лека говорить пока не хочу. Да и сам я не многое знаю. Только то, что Айра успела поведать Оре. Может быть, так сложится еще, что Айра сама все расскажет. Тиру уж точно.

– Значит, она вернулась? – замер Насьта.

– Не знаю. – Марик расцепил сплетенные пальцы. – Или она уходила куда? Ручкой на прощание помахала? Ничего тебе не скажу, но Тир второй день сам не свой: говорит, что чувствует мать. Близко она. Что ж, увидим. Ты-то ведь не затем в этакую даль тащился? И без тебя хватало гонцов, чтобы привезти конгу дорогой подарок.

– Не затем, – усмехнулся ремини. – Мог бы, конечно, сказать, что решил посмотреть на твоих детишек, пригласить все семейство в гости, попробовать стряпни Оры, так ведь не поверишь, хоть я и не совру.

– Почему же? – улыбнулся Марик. – Поверю!

– Он оживает, – прошептал Насьта.

– О ком ты? – напрягся баль.

– О нем! – Насьта стер с лица улыбку. – Вот такушки, дорогой мой! Или ты не понял до сих пор, что демон – или кто там управлял Мертвым городом – не изгнан и не уничтожен, а всего лишь затаился и ждет?

– Чего он ждет? – Марик смахнул со лба холодный пот. – Объясни толком! Или ты не знаешь, что сразу после войны Ирунг все окрестные земли перевернул, каждого младенца на учет поставил? Весь храм Мелаген линиями исчертил, сколько магических минералов перевел! Он сам мне говорил, что запах нечисти чувствует, а разглядеть не может. Ничего ему вызнать не удалось, да и сколько лет прошло…

– А сколько лет прошло, как зло в Суйке затаилось? – спросил Насьта. – Сколько поколений сменилось, пока изошло оно оттуда?.. Нет, баль, все не так просто. Ирунга уже нет, но попомни мои слова: добром все это не кончится! Старик Анхель мне так сказал: гудит что-то. Гул какой-то стоит, словно кто-то огромный шевелится в земле, горы дрожат. И тени в воздухе вьются. Не простые тени, а словно разодранные в клочья! Те самые, которым давно уж пора у престола Единого обретаться! Но главное – это гул. Раздраженный гул! Злобный! Маги – они чувствуют…

– Вот ведь как! – крякнул Марик. – Вдалеке, значит, – демон разберет где – чувствуют, а у нас тут словно ослепли и оглохли? Да в Скире только храмовников-жрецов за тысячу балахонов!

– А ты не шуми! – похлопал приятеля по плечу Насьта. – Или в храме, что баль на холме в своих лесах восстановили, не бывал?

– Бывал я в храме Исс, – кивнул Марик.

– Ну так и я бывал, – хмыкнул Насьта. – Знаешь, как там? Подходишь к стене и слышишь, о чем шепчутся люди у противоположной стены, а о чем жрец бормочет в центре зала, не разберешь! Так и здесь. А если добавить, что тот, о ком речь, не хочет, чтобы его услышали, то и вовсе страшно становится. Я думаю, правильно, что Ирунг его искал, жаль, что не нашел. С другой стороны, ну нашел бы он его? Как бы тогда все обернулось? Все-таки в теле он. В ком-то из тех, кому теперь от семнадцати или чуть старше. Анхель в демонах не разбирается, конечно, но рассуждает так: одним лишь можно объяснить то, что у нас были эти семнадцать лет, – он в теле молодого человека, а войдя в него, вынужденно движется к взрослению, как и этот человек.

– И что будет, когда он повзрослеет? – после паузы спросил Марик.

– Суйка будет! – стиснул зубы Насьта. – Мертвая земля от Сеторских гор до исхода Великой Степи. А может, и того хуже! Но как бы ни вышло, все одно – бойня. Кровавая бойня!

– Подожди! – нахмурился Марик. – Что ж ты сразу похоронную службу начинаешь? А если нет никого? Если тогда, в Храме, когда мать Рич в пепел обратилась, а мать Тира исчезла, если тогда он убит был?

– Да не был он убит! – поморщился Насьта. – Ну если ты Ирунга не слушал, собственные ощущения вспомни. Рассекла Айра связь и сгинула. Может быть, оттого и притаился звереныш, что связи той лишился. Помнишь слова на руке Кессаа?

– Зеркало. Кинжал. Пуповина. Зверь. Ребенок… – пробормотал Марик. – Через все прошли, зеркало уничтожили, кинжалом его пронзили. Пуповину, как сказал Ирунг, рассекли, отрезали зверя от звереныша. Вот до ребенка-звереныша только не добрались. И теперь он уже не ребенок, – добавил баль и потер запястье. – Да, хотелось бы поговорить с Айрой, если уж она жива осталась, многое могла бы рассказать!

– Что там рассказывать? – Насьта приподнял крышку на котле, жадно втянул ноздрями аромат. – Как бы драться не пришлось!

– Значит, помогать приехал? – Марик опустил локти на стол.

– Да, парень, – стер с лица улыбку ремини, – помогать. А если надо, так и погибнуть с тобой рядом! Правда, просьба у меня на этот случай одна имеется.

– Начинается! – скривился Марик. – Камень надгробный заказать, что ли, хочешь? Это ты теперь Рич проси, она у нас умелица по камням.

– Камень мне на посмертной тропе не понадобится, – вздохнул Насьта. – Да и не люблю я тяжести таскать. Ты же летописи свои продолжаешь? Записываешь: что случилось, что узнал, что вынюхал? Собираешь историю Оветты?

– И про это вызнал! – хлопнул ладонями по столу Марик. – Так не я первый, не я последний.

– Напиши обо мне, – попросил, приосанившись, Насьта. – Вот все как есть, так и опиши. Только роста мне прибавь полтора локтя, плечи сделай шире, опиши, что девки меня любили, да о всяких глупостях умолчи – ну, как мы с тобой в провал в Суйке попали, и о прочем похожем, – мало ли чего приключалось? Хорошо?

– Ну выдал задачку! – вытаращил глаза Марик. – Ты уж лучше не помирай пока, а то ведь я врать не люблю. Ремини долго живут, вот и будешь за меня дописывать хронику мою, сам все поправишь!

– А ведь плохо тут будет скоро. – Насьта снова стал серьезным. – Может быть, отправить твоих к моему отцу? В Репте ремини торговый двор держат. Да-да, не удивляйся, меняется кое-что под Аиле. Так вот, если туда с правильной весточкой добраться, подбросят до родных мест!

– Хорошо бы, – задумался Марик. – Только не поедут. Хотя… Ты лучше скажи, с чего это ты о Леке вспомнил?

– Так объявился он, – понизил голос ремини. – Сведения верные. Я в Деште на рынке неделю крутился, там слухи побойчее скирских летают. Видели его, с ним небольшой отряд – человек пять или шесть или того меньше. А скрывался он эти годы в горах, точно тебе говорю, больше негде, он же по матери – корепт. Говорят, что в Скир собрался, якобы убить Сната Геба или должок какой получить. Только не маловато ли против Скира пятерых или шестерых воинов? Я так думаю, а не за Тиром ли он сюда движется?

– Зачем ему Тир? – нахмурился Марик.

– По степи слух идет, что родила жена Леку сына с отметками великого танства и что только он, отмеченный богами, способен вернуть посрамленной степи былую славу.

– Тира я Леку не отдам! – вскочил Марик. – И об отметках этих даже думать не хочу. Он как сын мне! А через два дня испытание пройдет, так и вовсе воином конга станет.

– Так пусть становится, кто же спорит? – развел руками Насьта. – Да и мне имя не Лек вовсе. Ты не ори, мы же не в бальской деревне на сходе! Ты складывай новости в голову, складывай. Разбираться со всем придется. Я так думаю, если Лек отыскался, так и Зах может отыскаться. О нем тоже поговаривают. Слышал я в том же Деште, что случались у них посреди дня сосульки ледяные на крышах, но пуще всего мне хотелось бы встретить кое-кого еще!