Мятежники Акорны - Маккефри Энн - Страница 35

Голова Мью-Шер лежала на груди раненого жреца Бьюлайбаба. Вокруг нее сгрудились коты, поэтому Акорна сначала прикоснулась рогом к его голове, а затем, сделав вид, что хочет послушать его сердце, к груди. Мягко отстранив Мью-Шер, она стала осматривать Бьюлайбаба и обнаружила глубокую рану на его животе. Ее она тоже залечила, но священнослужитель потерял много крови, и в рану наверняка успела попасть инфекция. Несмотря на все старания Акорны, он по-прежнему выглядел не лучшим образом.

— Он выживет? — спросила Мью-Шер.

Бьюлайбаб взглянул на нее и закатил глаза. Из его растрескавшихся губ послышалась хриплая речь:

— Слезь с меня, детка… И пусть все твои священные тоже отойдут. Сейчас и без того жарко, а тут еще вы все вокруг меня столпились.

Заговорив, он принял полностью человеческий вид. Хвост исчез, уши опустились с макушки туда, где им положено находиться по людским стандартам, с них пропала шерсть, и они стали розовыми и гладкими. С ног и рук исчезли шерсть и когти, ноги стали человеческими, правда грязными и с обломанными ногтями. Рассеялся даже острый запах животного. Теперь от жреца пахло так, как и должно пахнуть от раненого, измученного и давно не мывшегося человека.

После того как трансформация была завершена, Мью-Шер стыдливо прикрыла нижнюю часть тела Бьюлайбаба таким же шарфом, какой недавно она дала Акорне.

Коты чинно сидели рядом.

(Ты поработала на славу, подружка), — передал Акорне мысленное послание РК. — (Похоже, теперь жрец вполне здоров, хотя свой обычный важный вид он и утратил).

— Дядя, ты можешь встать? — заботливо спросила Мью-Шер. — Мы должны отвести тебя в Храм.

Жрец неуклюже встал, обернул шарф вокруг бедер и закрепил его, чтобы этот импровизированный наряд не свалился. Храмовые коты, словно часовые, заняли позиции по всем четырем углам крыши. Акорна поняла, что в случае если они заметят чье-то приближение, то незамедлительно предупредят их.

Мью-Шер помогла дяде доковылять до лестницы, ведущей с крыши внутрь дома. Обитатели жилища по-прежнему отсутствовали, и это было весьма кстати. Бьюлайбаб заговорщически улыбнулся племяннице бескровными губами И проговорил:

— В том, чтобы быть жрецом, просящим пожертвования на нужды Храма, имеются свои преимущества. Когда изо дня в день попрошайничаешь, останавливаясь перед дверьми прихожан, рано или поздно узнаешь, что делается за каждой из этих дверей.

— Именно поэтому ты знал, что можешь укрыться в доме, хозяйка которого уехала проведать свою больную сестру? В доме, где стражники обнаружили следы крови?

— Да, и именно поэтому я знаю, что семья, обитающая в этом доме, уехала к своим деревенским родственникам, чтобы помочь им забить заболевших животных, и в течение некоторого времени будет отсутствовать.

С трудом спустившись по лестнице, Бьюлайбаб тяжело опустился на скамью возле холодного очага.

— А-а-х-х-х… — простонал он, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза.

Храмовые коты последовали за ними, спустившись по крутой лестнице с легкостью, недоступной для человека, а затем расселись кружком и принялись наблюдать за происходящим.

— Мне кажется, я чувствую себя гораздо лучше, — усталым голосом проговорил Бьюлайбаб. — Вы и впрямь необычная личность, посланник, как нам и рассказывали, предупреждая о вашем появлении, — добавил он, обращаясь к Акорне.

— Не более необычная, чем все это, — ответила девушка-единорог, недоумевая про себя, кто мог предупредить жреца об их прилете и рассказать ему о ней. Впрочем, решила она, с этим можно будет разобраться позже. Сейчас у нее на уме были более важные дела. — Я действительно обладаю некоторыми способностями к целительству, но сейчас, похоже, случилось чудо и мне удалось вернуть к жизни мертвого. Ведь мульзар сообщил мне, что вас обезглавили, а ваше тело было растерзано в клочья и выпотрошено.

— На самом деле тело, которое они обнаружили, принадлежало не мне. Просто я счел необходимым убедить Эду и остальных — по крайней мере на время — в том, что я погиб. К сожалению, для того, чтобы лишить их возможности опознать погибшего, мне пришлось изрядно поработать когтями, и, уверяю вас, это была чрезвычайно грязная работенка.

— Собираетесь ли вы сообщить нам, кому принадлежало тело и каким образом погиб этот несчастный? — спросила Акорна.

— Вы полагаете, если я расскажу вам об этом, то признаюсь и в том, как я стал убийцей? — ответил вопросом на вопрос жрец с иронией в голосе.

— Да, мы с огромным вниманием выслушаем ваш захватывающий рассказ, брат Бьюлайбаб, — послышался голос с крыши, и в следующее мгновение по лестнице вниз скользнула Надари, не спуская острого взгляда со жреца и его племянницы и крепко держась за рукоятку своего кинжала. — Я с нетерпением ожидаю вашего ответа.

Бьюлайбаб резко выдохнул.

— Надари, — проговорил он, и в голосе его послышалась боль, которая — это было очевидно — не имела ничего общего с его недавними ранами. — Ты должна выслушать меня. Я знаю, что мульзар приходится тебе родственником, но все обстоит не совсем так, как он пытается представить перед вами.

Надари еще пристальнее вгляделась в лицо жреца, хотя здесь, в комнате без окон, освещенной лишь светом, проникавшим через люк в потолке, черты его можно было различить с большим трудом.

— Мне это прекрасно известно, я ведь не дура. Но меня удивляет то, что я слышу эти слова от вас. Ведь я считала, что вы правая рука Эду, а вы признаетесь, что он намеренно пытается ввести нас в заблуждение.

Слушая этот обмен репликами, Акорна начала понимать, что брат Бьюлайбаб — не единственный в этой комнате, кому есть что скрывать. У всех здесь, даже у котов, были какие-то свои тайны, в которые не была посвящена она.

Каждый из храмовых котов устроился, как умел. Они расселись на различных предметах обстановки и являли собой весьма живописное зрелище, вылизывая свою шерсть и негромко урча. Ничто не намекало на то, что происходящее хотя бы в малой степени тревожит или пугает их. Даже РК, улегшись позади Бьюлайбаба, тихонько мурлыкал. Мью-Шер, испуганно глядя на Надари, поила дядю водой из глиняной плошки.

— Подождите, — остановила их Акорна. — Надари, прежде чем вы окончательно углубитесь в дебри политики, позвольте мне задать несколько важных вопросов. Брат Бьюлайбаб, вчера ночью вы превратились в гигантского кота, а затем — снова в человека. И здесь, на крыше, вы тоже постоянно меняли облик. Это видел РК, да и я сама. Каким образом это стало возможным?

— Вот как? — удивленно вздернула брови Надари. — Видимо, я пропустила интересное представление. Какая обида, что я не пришла пораньше! Ну, давайте же, рассказывайте, брат. Ответ на этот вопрос меня тоже весьма интересует.

— Рано или поздно я рассказал бы тебе об этом, Надари… если бы ты осталась на планете, — ответил Бьюлайбаб.

— С какой стати мне было оставаться? Кроме того, вы все равно не стали бы мне ничего рассказывать. Ваша семья не подпустила бы меня к вам на пушечный выстрел. В то время вы и с Эду не разговаривали. Насколько мне помнится, вы его тогда не больно жаловали.

— Я не…

— Прошу вас, — вмешалась Акорна. — Я понимаю, у вас имеются общие воспоминания, и, как видно, они связаны с тем, что происходит сейчас, но не стоит терять время. Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос, брат Бьюлайбаб.

— А это имя? — спросила Надари. Слишком сильные эмоции заставили ее вновь вернуться к прошлому, и вопрос Акорны опять остался без ответа. — С каких пор ты превратился в Бьюлайбаба, Тагот?

(Чем дальше в лес, тем интереснее!) — телепатировал Акорне РК — (Мне это нравится!)

— С вами двумя каши не сваришь, — вздохнула Акорна. — Брат Бьюлайбаб, или Тагот, или как вас там… Прежде чем стражники начнут нас разыскивать, я хочу получить ответы на свои вопросы. А их у меня много. Прошу вас, ответьте мне. Как и почему вы превратились в кота? Кем был погибший? Кто его убил — вы или кто-то другой, а если вы, то почему? И какую роль во всем этом играют Мью-Шер и храмовые коты?