Путь Богини Мудрой - Крушина Светлана Викторовна - Страница 3

— Глупенькая ты, — печально сказала госпожа Аманда. Она и сама едва не плакала — от жалости к дочке.

Кто же знал, чем обернется дружба детей, о которой мечтала она вместе со своей подружкой Ромили семнадцать лет назад? Им хотелось, чтобы у них родились дочки, тогда девочки могли бы стать неразлучными подружками — как их матери. Но когда у госпожи Аманды родилась девочка, а у госпожи Ромили три месяца спустя — мальчик, они решили, что вышло еще лучше: глядишь, дети не только подружатся, но и полюбят друг друга, а там и поженятся. Вот было бы славно! Они и назвали детей похожими именами, словно заранее намечая связь между ними. Сначала шло, как мечталось. Лионель и Лионетта с раннего детства были неразлучны, и с годами дружба их крепла. Матери смотрели на них и радовались. Только госпожа Ромили беспокоилась, что ее Лионель немного не от мира сего — все мечтает о чем-то, у отца из лавки книги таскает и читает тайком. Но все еще могло бы наладиться, если бы мастер Герман не решил вдруг отвести сына в храм Гесинды, Богини Мудрой.

Впрочем, случилось это далеко не «вдруг». Просто у мастера Германа однажды кончилось терпение.

Круглое безбородое лицо храмовника выражало крайнюю степень раздражения. Под нетерпеливым взглядом серых глаз покупателя мастер Герман, хозяин книжной лавки на Тополиной улице, чувствовал себя все более неуютно и вовсю проклинал мысленно медлительного отрока. С полчаса назад тот был послан с поручением в «кладовку» и до сих пор не вернулся.

— Мастер Герман! — храмовник поднялся со скамьи и размашистым шагом приблизился к прилавку. Хозяин поднял голову. — Мастер Герман, я хочу сказать, что наше братство, и я в том числе, очень уважаем вас и ваше дело. Мы всегда были рады сотрудничать с вами, но сегодня… Я не могу ждать дольше. Это уже переходит все пределы. Если вы не смогли достать заказанное нашим храмом сочинение, так и скажите, и прекратите морочить мне голову. Если же книга у вас, будьте добры доставить ее сюда немедленно.

— Прошу простить меня, — поклонился мастер Герман. Как и все обыватели, он испытывал к храмовникам почтение, гораздо более глубокое, чем к нобилям. К тому же, они заказывали очень много книг и потому являлись выгодными клиентами. — Книга здесь, но мой сын, вероятно, никак не может найти ее.

— Если она у вас, почему вы не приготовили ее заранее? — гневно вопросил храмовник. — Сколько еще можно ждать, пока вернется ваш бестолковый мальчишка?

— Пять минут, мэтр! Обождите еще пять минут, и я сам принесу вам это сочинение.

— Пять минут, и ни секундой дольше, — смилостивился храмовник. — И учтите, мастер Герман, что, несмотря на все наше уважение, мы помним, что в Аркаре имеются и другие книжные лавки.

Мастер Герман снова поклонился и отступил от прилавка к двери, которая вела в хранилище книг, или, попросту говоря, кладовку. Он так и кипел от гнева. Ну, сынок, думал он, на этот раз я уж точно тебя выдеру, клянусь Фексом! Не первый уже раз ты выкидываешь такие штуки, негодник. Долго я закрывал на это глаза, но всякому терпению приходит конец.

Мастер Герман любил сына, единственного своего отпрыска, и возлагал на него большие надежды. Он не держал мальчишку в особой строгости и даже обучил грамоте и письму, рассчитывая в будущем передать ему свое дело. И поначалу даже радовался тому, что мальчик растет таким тихим и смирным. Не шалит, не гоняет с другими мальчишками на улице, не лазает по чужим садам, а сидит себе да мечтает целыми днями вместе с соседской дочкой, своей подружкой, или читает книжки. Но чем дальше, тем больше времени он проводил за книгами и в мечтаниях. А о домашних обязанностях забывал. Не однажды случалось: мать или отец поручали ему какое-нибудь дело, а он забивался в укромный уголок с книжкой в обнимку. И теперь мастер Герман почти наверное знал, что найдет его за чтением.

В небольшой кладовке было сумрачно и прохладно. Она была так плотно заставлена шкафами, что впервые забредший в нее человек легко мог заблудиться. Мастер Герман вгляделся в сумрак и сердито крикнул:

— Лионель! Лионель, куда ты запропастился?! Ну, погоди, мальчишка, я с тебя шкуру спущу!

Ни звука в ответ.

— Лионель, где ты запропал, Безымянный тебя забери?!

Тишина пахла старыми книгами. Пахла бумагой, клеем, кожей и металлом. И пылью.

— В самом деле его, что ли, Безымянный забрал? — пробормотал обескураженный мастер Герман. Тихо ступая, двинулся вдоль ряда уходящих под потолок книжных шкафов.

Ему не пришлось блуждать долго. Вскоре он увидел впереди маленький огонек масляной лампы, с которой ушел сын. Мастер Герман ускорил шаг и вышел прямо на мальчика. Тот сидел на полу, прислонившись спиной к боковой стенке шкафа. На коленях у него покоился увесистый том, раскрытый посередине. Мальчик был увлечен чтением и не заметил подошедшего отца до тех пор, пока тот не схватил его за ухо, больно вывернув. В душе мастер Герман недоумевал: что могло заинтересовать десятилетнего отрока в труде, посвященном проблемам теократии в королевстве Касот времен правления Тарона Третьего? Мальчик вскрикнул, уронил книгу и вскочил на ноги, увлекаемый движением безжалостной отцовской руки.

— Больно, папа!

— Знаю, что больно! — сердито ответил мастер Герман. — И еще больнее будет. Ты что здесь делал, негодник? Я за чем тебя послал? Почему мэтр Нораб должен тебя ждать? А ну быстро, вытри сопли и отнеси книгу в лавку! И извинись перед мэтром как следует, почтительно. А потом мы с тобой еще поговорим.

Лионель быстро глянул на отца отчаянными черными глазами, ладонями стер с щек слезы боли. Молча поднял книгу и убежал в лавку. Мастер Герман вздохнул. Не лежала у него душа наказывать мальчишку, но на этот раз, видно, придется…

Когда храмовник мэтр Нораб ушел, унося злополучный труд по касотской теократии, мастер Герман запер лавку и позвал сына. Лионель явился и встал, покаянно повесив черноволосую голову.

— А теперь объясни, почему ты ослушался, — сурово велел мастер Герман.

Лионель тяжело вздохнул и поднял на него глаза.

— Сам не знаю, как так получилось, папа. Я только мельком заглянул в книгу, краем глаза, и уже не мог оторваться…

— Ты не мог оторваться от политического трактата? Что ты вообще мог понять в этой книге?!

— Но это же очень интересно, папа.

— Интересно?!

Ну что ты будешь с ним делать? — спросил себя мастер Герман. Десятилетнему мальчишке интересно, видите ли, читать политическое сочинение. Что творится с нашими детьми? Куда катится мир?

— Я должен наказать тебя, Лионель.

— За то, что я читал книгу? — чуть удивленно спросил Лионель.

— Нет, — возразил мастер Герман и достал из угла розги. — За то, что ты читал вместо того, чтобы выполнить мое поручение. Читай, пожалуйста, по вечерам, сколько тебе угодно. Но не тогда, когда нужно работать. У нас в лавке бывают важные господа, вельможи и храмовники, и мы не должны вызывать их недовольство. Мы не можем терять покупателей, иначе нам не на что будет жить. Ты понимаешь меня, Лионель?

— Понимаю, — ответил Лионель и снова повесил голову. — Я слишком увлекся.

— Вот именно. Нужно больше думать о деле, Лионель, а не витать мыслями в облаках. Иди сюда…

Ужинал Лионель стоя. Госпожа Ромили заметила это и с беспокойством спросила, что случилось. Лионель улыбнулся беззаботно и весело ответил, что хочет поскорее подрасти.

Последующая за вечером экзекуции ночь оказалась для мастера Германа бессонной. Жена давно уже спала, а он все ворочался с боку на бок, и никак не мог придумать, что же ему делать с непутевым сыном. Ясно было, что наказание ничего не даст. Уж характер-то своего сына он хорошо изучил. Через день, когда новая книга привлечет его внимание, он позабудет о наказании и снова с головой уйдет в чтение. И так будет повторяться снова и снова. И что с этим можно поделать? Пороть сына каждый раз, чтобы розгами выбить страсть к чтению? Но мастер Герман сам обучил сына грамоте и объяснил, какое богатство скрывается в книгах. Богатство, которое влечет в книжную лавку на Тополиной улице таких разных людей.