Мальчишка - Колосов Михаил Макарович - Страница 21
- Предыдущая
- 21/25
- Следующая
— Ты нам как-нибудь расскажешь об этом, — продолжала Антонина Федоровна. — Это очень интересно! Расскажешь?
Мишка приподнялся из-за парты, проговорил:
— Так и рассказывать нечего…
— Нет, есть о чем рассказать. Директор совхоза прислал в школу письмо с благодарностью тебе и всем ребятам. Кто из наших ребят работал?
Мишка поднял глаза, оглянулся на Костю, сказал:
— Свиридов… — и добавил: — Костя. — Потом посмотрел в другую сторону, увидел Симку: — Злобин Сима…
Ребята засмеялись: Костя многим уже успел рассказать, как Симка трудился. Мишка сердито бросил ребятам:
— Ну чего вы? Работал один день.
Раздался второй звонок, и Антонина Федоровна взяла палочку:
— Ну что же, мы с вами еще встретимся, наговоримся. Значит, будем продолжать учиться?
— Будем!
— Только начинайте с первого дня, с первого часа.
«С первого дня! — говорит себе Мишка. — С первого часа!»
В перерыве ребята столпились у первого номера стенгазеты — там было помещено большое письмо директора совхоза.
Мишка стоял в сторонке, хотелось подойти, но стеснялся. Кто-то читал вслух, до него доносились фразы:
«Хорошие организаторские способности проявил бригадир Миша Ковалев».
«Какие там способности, — думал Мишка. — Все работали, да и только…»
«Большая благодарность пионерам за помощь совхозу…»
«Благодарность… — отвечал мысленно Мишка директору. — Что мы, даром работали, что ли? Нам деньги платили…»
Сзади тихо подошла Валя, прямо в ухо сказала:
— Понял — за что?
— Чепуха, — отмахнулся Мишка. — Раздули, ничего там и не было особенного.
— Ну да! Задавайся больше!
— Задаваться он умеет! — пропищал проходивший мимо Симка.
У Вали сразу слетела с лица улыбка, она презрительно посмотрела на Симку, ответила:
— А ты б и позадавался, да нечем. Завидуешь?
Симка показал ей язык и побежал прочь.
— Ах ты сморчок такой! — она сжала кулак и пустилась за ним.
Мишка усмехнулся: «А я первый раз, когда увидел, думал, что она тихоня…»
Возле стенгазеты все еще толпились ребята.
Никогда Мишка не думал, что такое простое дело — работа в совхозе наделает столько шума. Но как бы там Мишка ни спорил в душе с директором, а шум этот был приятный. В той же душе кто-то другой говорил: «В самом деле хорошо поработали… Вот что значит труд! А если б в депо пойти?..»
Новым в этом году были уроки труда. Мишка с нетерпением ждал среды, когда по расписанию будет первое занятие.
Слесарная мастерская размещалась в полуподвальном помещении в клубе. Вдоль стены тянулся длинный верстак, на нем наглухо привинчены тиски, наковальня. На полочках — наборы инструментов — давняя Мишкина мечта. Он подошел к укрепленному на специальной станине сверлу, долго рассматривал его, хотел потрогать, но не решился.
Ребят встретил преподаватель — мужчина с черными усами и добрыми веселыми глазами. В больших руках он неловко держал журнал и как-то растерянно смотрел на ребят. Видно, заниматься с ними для него — совсем новое дело.
— Ну, так вот, — сказал он. — Перво-наперво, чтобы, значит, был порядок. — Он кашлянул. — Как и на уроке, значит. Думаю, понятно? А сейчас я покажу каждому его место и чтобы запомнили: это твое рабочее место. Пришли — видите, как все тут чисто, порядок? Надо убирать свое рабочее место. Инструмент в все такое прочее.
— А как вас зовут? — спросил Мишка.
— Минаков я, — и тут же, улыбнувшись, растерянно, поспешно добавил: — Сергей Михайлович зовите. А Минаков — это моя фамилия. Так вот, — и он, расставив ребят у тисков, стал объяснять, как называются инструменты и для чего она служат, а потом, выдвинув ящичек своей конторки, сказал: — Начнем с работы. Каждый пусть сделает для себя необходимую в скором времени вещь — вот! — он показал металлические ромбики. — Пластинки для крепления коньков.
Глаза у ребят загорелись. Мишка сиял, хотя у него по-прежнему не было коньков, но об этом он даже не вспомнил.
Сергей Михайлович раздал пластинки.
— Сначала их нужно обработать напильником — счистить заусеницы. Для этого зажмите в тиски…
Дальше Мишка уже не слушал, решил, что ему все ясно. Он приступил к делу. Зажал одну пластинку в тиски, взял двумя руками за ручку самый большой напильник и принялся за работу.
Наконец-то у него в руках настоящий инструмент! А на полках его вон сколько — разный, что хочешь можно сделать. Тут его гораздо больше, чем в тех чемоданчиках, на которые Мишка заглядывался в магазине.
Мишка хотел сделать быстро, чтобы к концу занятий уже иметь готовые пластинки, но не тут-то было. Пластинка почему-то дрожала, напильник то и дело соскакивал с нее, ударялся о тиски. И как Мишка ни старался, как ни нажимал на напильник, как ни кусал от усердия нижнюю губу, ничего не получалось, пластинка обработке не поддавалась. Он вспотел, оглянулся по сторонам, каждый трудился, склонившись над тисками. Рядом, высунув язык, пыхтел Симка. Напильники пели на разные голоса.
Сергей Михайлович подходил то к одному, то к другому, показывал, как надо работать.
— Ну что, сынок? — подошел он к Мишке. Увидев его старания, улыбнулся. — Напильник не тот взял. И пластиночку неправильно зажал. Надо пониже ее опустить, тогда она не будет пищать. А лучше всего обрабатывать сразу две — и быстрее, и они будут совсем одинаковые. Вот так, значит, — он вставил пластинки, зажал винт. — Стоять надо вот так — левая нога чуть вперед. В правой руке ручка напильника, а левая сверху лежит на переднем крае, — и он раза два шаркнул напильником, на верстак и тиски посыпались блестящие опилки.
«Как у него легко получается, — подумал Мишка, — почти не нажимает, а…»
— Понял? Горбиться не надо.
Мишка взял напильник, попробовал. Улыбнулся — дело пошло лучше.
Время пролетело незаметно, пришла вторая группа. Мишке хотелось остаться и работать целый день, пока не кончит, но постеснялся об этом говорить. Он подошел к Сергею Михайловичу, спросил:
— Можно домой взять пластинки? Я маме покажу…
— Можно. Пластинки возьмите, — сказал Сергей Михайлович, — только не потеряйте и на следующее занятие принесите с собой.
Мишка шел домой, не помня себя от радости: не терпелось скорее показать матери свою работу. Еще с порога он крикнул:
— Мам, смотри, что мы делали на уроке труда! — он повертел перед глазами пластинки.
— Что ж это?
— Угадай!
— Железки какие-то…
— Железки, — Мишка прищелкнул языком. — Это пластинки для коньков. Вот сюда на каблук прибивать.
— Ботинки портить, — заметила мать.
— Тебе все портить, — отмахнулся Мишка, — лишь бы коньки не покупать… А вот был бы дома инструмент — сверла, тиски, напильники, — я б их сейчас доделал!
Мишка положил пластинки на стол, стал думать, как бы он их делал. По углам дырочки для шурупов просверлить, конечно, не сложное дело. Он нарисовал их карандашом, затушевал — больше без инструмента ничего не мог сделать. Потом он нарисовал посередине овальное отверстие и задумался: как же пробивается овальное? Сверлом? Не может быть. Пробоем? Тоже не может быть. Мишка перебрал в голове все способы, какие только могла сочинить его фантазия, но ничего не придумал. В доске проделать такое отверстие проще простого — нагрел докрасна прут, прожег дырку, а потом, как пилой, — туда-сюда раскаленным прутом — и овал готов. Но пластинка — это не дерево. Дырку посередине в ней сделать можно — сверлом, а вот как ее расширить, чтобы она стала овальной? Раскаленным прутом тут ничего не сделаешь. Наверное, есть какое-то приспособление…
И тут Мишка вспомнил о круглом напильнике, который он видел в мастерской и еще подумал тогда: «Интересно, что им делают?..» Конечно же, круглым напильником можно сделать овальное отверстие! Зажать пластинку в тиски и сначала вниз, а потом перевернуть и в другую сторону расточить. Мишка даже подпрыгнул от радости, побежал к матери.
- Предыдущая
- 21/25
- Следующая
