Коллекция в бегах - Гусев Валерий Борисович - Страница 13
- Предыдущая
- 13/27
- Следующая
Наконец я услышал вдали их голоса. Алешка что-то трещал, «тетушка Марта» что-то ему отвечала. И тащили они полные сумки. За сметанкой сходили, называется! У мамы всегда так. Собирается сходить за хлебом. Или за спичками. И приносит две сумки продуктов. Причем хлеб или спички, оказывается, она купить забыла. На сметанку отвлеклась…
Так и в этот раз случилось. Мама выложила продукты на стол и ахнула. Сметану к блинчикам забыла!
– Да ладно, тетушка Марта, – сказал Алешка. – Пирожками обойдутся. К ним сметанки не надо.
– А и верно, – мама махнула рукой. – Только при чем здесь кошка?
А кошка уже вертелась возле стола и терлась, мурлыкая, обо все наши ноги.
– Кошка здесь ни при чем, – сказал Алешка. – Кошка у нас не Марта, а Апреля. Она в апреле родилась.
– А Марта – это кто? – Мама совсем заблудилась в Алешкиных заморочках.
– Ну… Там одна тетушка. Красивая такая…
– А дальше? – спросила мама.
Алешка открыл уже рот – хотя по глазам было видно, что он еще не знает, как соврать, – но тут его выручили звонкие голоса за калиткой.
– А то мы до вас! – шумела Глаша.
– Скучились по вам! – смеялась Паша.
Я вздохнул и пошел ставить самовар. А Лешка по-быстрому вскрыл какой-то кулек и прямо на стол высыпал из него горку пирожков. Тех самых… С яйцами, с мясом, с вареньем…
Я не успел заварить чай, как за калиткой еще один голос послышался:
– Славно, славно! – И вкатился на наш участок полосатый арбуз. – Прямо к чаю угадал. А я вам вагонки и обрезной доски достал. За копейки. Завтра привезу. Прямо к чаю.
Алешка похлопал глазами и недоуменно сказал:
– А мы с досками чай не пьем.
Арбуз расхохотался, а потом спросил:
– Батя-то пишет?
– Даже не звонит, – грустно сказала мама.
– Далеко заехал, – вздохнул Арбуз с сочувствием. – За границу, наверное? Интересное дело.
Почему это ему так интересно – где сейчас находится наш папа? И Арбуз будто прочитал мои вопросительные мысли.
– Надо с ним посоветоваться. Нам дешевый брус завезли. За копейки. Брать – не брать?
– Если за копейки, – сказал Алешка, – то брать. И побольше.
– Но с батей все-таки нужно посоветоваться.
– А то! – поспешила Глаша. – Всеж-ки хозяин в дому.
– Кто? – удивилась мама.
– Тетушка Марта, – сказал Алешка. – Давайте чай пить.
За чаем он все время хвалился пирожками и вовсю угощал «хохлаток». А они пирожки нахваливали. Вернее – маму.
– Ох, и хозяюшка! Не пропал наш рецепт. Вот спекла, вот спекла!..
– Это не мама спекла, – признался Алешка.
– Тетушка Марта? – спросил Арбуз.
– Бабушка.
– Твоя?
– Нет. Общая. Которая на станции. – И внимательно посмотрел на Глашу с Пашей.
Они сначала немного растерялись, а потом затрещали:
– Вот Петровна, вот змея! – И стали объяснять: – Мы ей рецепт сказали, чтоб она на старости лет пирожками побаловалась. А она, вишь, на продажу пекёт! От змея!
Алешка засмеялся и как бы в шутку выдал:
– Да это не вы ей рецепт сказали.
– А кто?
– Другие тетки. Галя и Валя.
Глаша поперхнулась пирожком, а Паша стала молотить ее по спине кулаком. Чтобы отдышалась. А Арбуз… мне показалось, что он очень хочет помолотить их обеих. По тыквам.
Но тут опять у калитки послышался голос. И явился еще один гость – капитан Павлик. Он привез привет от папы. Мама очень обрадовалась. А Арбуз сразу спросил:
– И где же он так задержался? Мне надо срочно с ним вопрос решить.
А Павлик почему-то ничего ему не ответил. На пирожки отвлекся, что ли?
Капитан Павлик, хваткий опер, как-то по-ребячьи проникся Алешкиной затеей. И отнесся к ней с полным доверием. Даже привез ему стопочку распечаток.
– Из Интернета скачал, – сказал он. – Хорошая подборка получилась. Про всякие летательные аппараты. Про махолеты всякие, мускулолеты.
– Спасибо, – обрадовался Алешка. – Я вас, товарищ капитан, первого покатаю. Над нашими просторами.
– А меня? – спросила мама.
– Тебя нельзя. Без тебя мы проголодаемся. Ты у нас самая ценная.
– И самая красивая, – добавила мама. – Нет, что ли? – И она опять немного повертелась перед зеркалом. – Небось не хуже тетушки Марты.
– Обе хороши, – сказал Алешка и тут же слинял из-за стола, забрался на чердак и погрузился в изучение интернетовских подборок.
До вечера мы его не видели и не слышали. Зато мне досталось от него по полной программе, когда мы ложились спать.
Алешка начитался, в голове его забурлили новые планы. Ему надо было с кем-то поделиться. Кроме меня, под рукой у него никого не оказалось.
– Дим, ты спишь? Ты не спи, еще рано, еще луна не села. Ты знаешь, я правильно сделал, что на мускулолет плюнул.
– Мускулолет – это кто? – спросил я специально, чтобы он рассказал, куда он плюнул, а я бы в это время поспал.
– Ну, Дим, это когда без мотора летают. Руками машут или ногами педали крутят. Но мне не потянуть, честно говорю. Один дядька все-таки через этот… как его, Ла-Манч перелетел…
– Ла-Манш, – поправил я сквозь сон.
– А Ла-Манш – это кто? Море такое?
– Пролив. Между Англией и Францией.
– Какой ты умный! Ты только не спи, ты слушай. И он этот Ла-Манш перелетел на своем «Альбатросе». Еле-еле. Он, Дим, три часа педали крутил, чуть не умер. Но он, Дим, был какой-то спортсмен, даже какой-то чемпион. А я, Дим… ты не спишь? Я, Дим, еще не чемпион. И не спортсмен. Но это ладно, Дим, я бы мог, конечно, накачаться. Но на фиг надо. У этого «Альбатроса», Дим, знаешь, какие крылья? Ты ща упадешь с матраса. Тридцать метров, Дим. Я поэтому и передумал. Он же, Дим, длиннее нашего участка. И где бы тогда тетушка Марта белье развешивала? И диван бы пришлось на помойку отнести. А он такой жалобный. Ты спишь, что ли? И еще, Дим, я про эти махолеты начитался. Я думал – как? Я думал это помахал крыльями и полетел. Вот фиг! Для махолета мотор нужен. Я, Дим, лучше этот построю… ну, который Леонардо да Винчи изобрел. Это такая штука, Дим, классная ваще! Щас я тебе расскажу. Дим, ты что? Уснул, что ли? На самом интересном месте. Ладно, я тебе завтра утром расскажу, с первым лучом солнца.
С первым лучом солнца у него не получилось – проспал. Даже мама немного забеспокоилась, когда мы сели завтракать.
– Дим, его надо разбудить. Умыть и накормить.
Я бы ничего этого делать не стал, но раз уж тетушка Марта просит, поднялся на чердак. Второй луч солнца высветил картину: Алешка, в одних трусиках, сидит возле окна с громадной книгой на коленях. Все ясно – теперь он погрузился в изучение жизни и творчества Леонардо да Винчи. И мне опять светит бессонная ночь: «Дим, ты не спи, Дим, ты спишь. Ну и дурак! Ты послушай!»
Наше дачное воздухоплавание вступило в новую эру…
Два дня мы Алешку не видели. Вернее – видели, но не слышали. Он попадался нам то на диване под березами, то в папином кресле на кошке, то на чердаке возле окна – и все время с толстой книгой о Леонардо да Винчи. Мне даже один раз показалось, что он хочет выучить ее наизусть.
В конце второго дня он оторвался от книги, поднял на меня глаза и спросил «туманным» голосом:
– Дим, а ты знаешь, кто изобрел танк?
– Знаю. Англичане. В начале прошлого века.
– Фигвам! Леонардо да Винчи его изобрел. В пятнадцатом веке! Съел? А ты знаешь, кто изобрел парашют?
– Знаю, – на всякий случай сказал я. – Леонардо да Винчи.
– А ты знаешь, что он еще тогда, в самую старину, рассчитал площадь парашюта, понял? И она, эта площадь, до сих пор нам служит. Так что, Дим, папин зонтик я забраковал. У него парашютная площадь только для кошки. Но кошка со мной не полетит.
– А ты знаешь, – сказал я, – что Леонардо да Винчи был прекрасный поэт? Он сочинял стихи и делал из них песни.
– Дим, – Алешка усмехнулся устало и снисходительно, – я в свою тетрадь выписал все его профессии и дела. Знаешь, сколько получилось? Две страницы! Вот это был человек!
- Предыдущая
- 13/27
- Следующая
