Врачеватель. Олигархическая сказка - Войновский Андрей Сергеевич - Страница 35

В считанные секунды Остроголов оказался на заднем сиденье «Мерседеса», где уже была приготовлена одежда и обувь.

– Здорово, Гриня! Ну, как вы тут без меня? – весело спросил своего водителя Пал Палыч, натягивая на себя штаны.

– Здравствуйте, Пал Палыч! Как это сказать?.. С пробуждением вас, что ли?

– Спасибо, дорогой!

– А без вас плохо. Тоска зеленая.

– Ничего, теперь будет весело. Это уж я тебе гарантирую.

– Так я только «за»! Куда поедем, шеф?

– Гони на Котельническую.

Когда машина проехала несколько сот метров, Пал Палыч неожиданно передумал.

– Нет, Гриша, давай сначала заедем в солнцевскую больницу. Это очень важно.

– Как скажете. Только я точного адреса-то не знаю.

– Поехали, покажу.

«Мерседес» остановился у шлагбаума, преграждавшего въезд на территорию больницы. Пал Палыч вышел из машины и быстрым шагом направился к приемному отделению.

На входе он увидел тщедушного секьюрити, которого два месяца назад протащил за собой по коридору. Охранявший вход человек сразу же узнал Пал Палыча. Было видно, что их встреча оставила в его памяти неизгладимый след. Он отскочил от нежданного посетителя метра на три и встал в защитную стойку.

Несколько удивленно посмотрев на охранника, Пал Палыч тем не менее счел нужным обратиться именно к нему:

– Многоуважаемый, окажите услугу. Мне необходимо повидаться с вашим врачом… Отделение неотложной хирургии. Будьте так добры, пропустите меня, пожалуйста.

– Я не против, – ответил секьюрити, явно не ожидавший такого к нему обращения со стороны Пал Палыча. – Но у нас сейчас неприемные часы.

– Ну я вас очень прошу.

– Да ладно, проходите. Только вот без сменной обуви нельзя.

– Я могу только разуться, – Пал Палыч мгновенно присел на лавочку, начав развязывать шнурки на ботинках из крокодиловой кожи.

– Да вы что, товарищ, не надо! – остановил его охранник – Я вам дам пакеты. Наденьте их на ноги.

– Пакеты?.. Вот за это огромное спасибо! – поблагодарив, Пал Палыч пожал ему руку.

Оказавшись в отделении неотложной хирургии, Остроголов подошел к уже знакомой нам медсестре, по-прежнему – словно и не уходила – сидевшей на том же самом месте.

– Здравствуйте, сестра.

Она подняла голову и, узнав Пал Палыча, не скрывая своего удивления, сказала:

– О! Барин опять приехал! Кого на сей раз проведать собрались?

– Если у вас, сестра, карантин, то на сей раз я в сменной обуви.

– А одно с другим не связано. Карантин карантином, а порядок порядком.

– Не могу с вами не согласиться. Скажите, ваш заведующий у себя?

– У себя. Попробуйте, зайдите. Только не знаю, примет ли он вас? Операция была сложная. Еле ноги доволок.

– Спасибо, сестра.

– Не за что.

Он подошел к двери кабинета зав. отделением и постучал.

– Да, пожалуйста, – услышал в ответ усталый, слегка хрипловатый голос.

Открыв дверь, Пал Палыч вошел в кабинет.

– Это вы? – нисколько не удивившись, сказал доктор, сидя за столом и что-то записывая в свой органайзер. – Признаться, не ожидал. Добрый день.

– Здравствуйте, доктор.

– Вам, наверное, уже докладывали, что я хотел с вами встретиться?

– Извините, не имел физической возможности.

– Да, я в курсе. Кстати, как ваше здоровье?

– Думаю, лучше не бывает.

– Конечно, произошедшее с вами не укладывается в рамки человеческого сознания, – встав из-за стола, доктор подошел к окну. – Скажите, вы Его видели?

– Да, видел. И могу утверждать, что Он есть, был и будет всегда, но только верить в это или нет – исключительно личное дело каждого.

– Соглашусь. Но вам, вероятно, открылись какие-то особые истины?

– Не более, чем духовный мир верующего человека.

– Вот как? – доктор внимательно посмотрел на Пал Палыча, затем, подойдя к нему, протянул свою руку.

– Фамилия моя Комиссаров, а зовут меня Алексей Николаевич.

– А меня зовут Пал Палыч, и фамилия моя Остроголов.

Они пожали друг другу руки.

– Извините, я не предложил вам стула.

– Ничего страшного, – улыбнулся Пал Палыч, – я уже порядком подзабыл, что это такое, если, конечно, рассматривать стул не как предмет мебели.

Улыбнувшись в ответ, Алексей Николаевич подошел к столу и достал из органайзера кредитную карту.

– Наконец-то с легким сердцем вам ее возвращаю. Здесь только не хватает той суммы, которую я потратил на приличный гроб.

Заметив некоторое недоумение на лице Пал Палыча, пояснил:

– Видите ли, памятуя о вашей просьбе – я о старушке, – зашел к ребятам в морг и когда увидел, в какой ящик этот мерзавец положил собственную мать… Знаете, Пал Палыч, я много в жизни повидал, но даже мне, глядя на это, стало не по себе. Одним словом, вот ваша карточка. Цела и невредима.

– Спасибо, Алексей Николаевич, но я к вам не за карточкой пришел.

Теперь уже Комиссаров удивленно смотрел на Пал Палыча.

– Алексей Николаевич, – глядя на доктора спокойными и ясными глазами, продолжил Остроголов, – я хочу создать на государственном уровне серьезную социальную программу с большими вложениями средств, которая бы смогла поднять нашу систему здравоохранения на должный уровень. И я точно знаю, что теперь я это сделаю. Можете мне поверить.

– А я вам верю. И то, что вы говорите, – не просто замечательно. Это стратегическая необходимость. И если этого не сделать сейчас, то с такими понятиями, как генофонд и здоровье нации, можно распрощаться навсегда.

– Много чего в этой стране нужно делать, не откладывая в долгий ящик, – взяв со стола зажигалку, Пал Палыч помог Алексею Николаевичу прикурить сигарету. – Ну уж коли здесь мы с вами, Алексей Николаевич, как я понимаю, единомышленники, то я вам и предлагаю… Точнее сказать, очень прошу, встав, как говорится у руля, возглавить эту программу.

– Я? – удивление Комиссарова было неподдельным. – Да вы шутите, Пал Палыч. Из меня администратор… Знаете, есть такая поговорка – как из кое-чего пуля. Да и потом, кто за меня будет «резать» тех, у кого просто нет денег на свое здоровье? Нас и так в Москве таких, как я, идиотов осталось разве что по пальцам пересчитать. Пал Палыч, я вам очень благодарен за оказанное мне доверие, но вынужден извиниться. Я не могу оставить больницу.

– Значит, будем этим заниматься в «свободное от работы время».

– У меня есть еще семья, – улыбнувшись, ответил Комиссаров.

– Что ж, семье придется объяснить. Если потребуется, будем объяснять вместе. Но я почему-то уверен – семья поймет. Нам с вами, Алексей Николаевич, по-другому никак нельзя, – спокойно резюмировал Остроголов.

Комиссаров молчал, глубоко затягиваясь сигаретой.

– А касательно всяческих чиновничьих функций?.. – прервал паузу Пал Палыч. – Не знаю… Лично я с некоторых пор человеческую порядочность ценю несравнимо выше административного таланта. К тому же я в состоянии привлечь вам в помощники лучших экономистов. Подумайте. А вообще, очень рад нашей встрече. Жалею только, что мало мы сегодня с вами пообщались. Ну ничего, наверстаем в другой раз. А сейчас я, с вашего позволения, поеду. У меня сын в Москве. Давно не виделись. Надеюсь, до скорого.

– Пал Палыч, – остановил его в дверях Комиссаров, – кредитку-то забыли.

– Ничего я не забыл. Вот и давайте, не откладывая в долгий ящик, начнем хотя бы с вашего отделения неотложной хирургии. Когда-нибудь такие, как я, должны же, наконец, начать отдавать долги своей стране и своему народу. И ведь при этом совершенно не обязательно забывать о себе. Просто не надо терять чувство меры. Вот и все, что требуется. А «иначе – хаос», – как любил говаривать один товарищ, канувший в небытие. И еще у меня к вам личная просьба, – уже взявшись за ручку двери, сказал Остроголов. – Вот это я, действительно, чуть не забыл. Абсолютно уверен, уважаемый Алексей Николаевич, что ваша семья заслужила куда более достойного существования. Разве не так? Так что нам мешает восстановить справедливость?