Ватага 'Семь ветров' - Соловейчик Симон Львович - Страница 15
- Предыдущая
- 15/52
- Следующая
- Смотрите, Наталья Михайловна, - говорил Каштанов, - мы же не воспитываем, мы обслуживаем детей воспитанием. Мы работаем без результата: воспитываем, воспитываем, воспитываем, а где результат? Через двадцать лет? Да и будет ли он? И в чем он? Могут ли люди работать без результата?
Каштанов забрасывал бедную Фролову вопросами, на которые он и lie ждал ответа, и шел на урок. И опять вопросы, вопросы! Вот урок математики, его ведет опытная, спокойная учительница - не урок, а картинка. Вызвала Ларису Аракелову; не знает. Вызвала Галю Полетаеву, - а та отвечает бойко, даже с радостью. В чем дело? Почему так радостно? Может, они соперницы?
- Ну, мы в эти детали входить не можем, - смеялась математичка Клавдия Петровна. - Испокон веков так ведется: не знает один - ответит другой.
- Я вас не упрекаю, Клавдия Петровна, что вы, что вы! Я думаю... У гденя должность теперь такая - думать...
Я и сам пятнадцать лет точно так же: не знает один - ответит другой. И только сейчас обратил внимание... Что же мы делаем? Мы постоянно сталкиваем их самолюбия!
С первого класса начиная - не знает один, ответит другой, ты плохой, а ты хороший, и наконец лучшие ил них, самые добрые и отзывчивые, перестают отвечать нам, чтобы не подводить товарища! И хорошо учиться считается предосудительным, и слово "отличник" звучит насмешливо...
- Ложное товарищество, ничего не поделаешь.
- Ложное товарищество?
- Ложное товарищество - бич школы!
- А что, если никакого ложного товарищества нет? - впервые подумал и тут же сказал Клавдии Петровне Каштанов. - Ну да, конечно, конечно, это чья-то глупая и злая выдумка, удобное объяснение неприятных нам фактов... Конечно! Товарищество ложным не бывает, нет двух товариществ, ложного и истинного! Товарищество одно! Стоит нам допустить, что товарищество может быть ложным, что в каких-то случаях от товарища допустимо отказываться, как мы оправдаем любое предательство, и не только в наших школьных делах, не только! Товарищество есть товарищество, оно дороже всех наших математик вкупе с литературой - вот что мы должны были бы внушать ученикам с первого класса!
Каштанов ушел, оставив Клавдию Петровну в недоумении, и продолжал обдумывать свое маленькое открытие.
Товарищество... Использовать его силу... Не противостоять ему, а использовать его и осторожно, крайне осторожно направлять... Вот ребята на улице, особенно эти, семьветровские. Отчего они на улице сами собой держатся кучкой, а в классе их никак не собьешь в коллектив? Какие механизмы держат ватагу на улице? Как перенести их в школу?
"В поход..." - усмехнулся Каштанов, вспомнив разговор с Фроловой. Так ведь и поход походу рознь!
Фролова не могла понять, чего хочет Каштанов, и учителя не могли понять его, и ребята не понимали - чего он добивается? Каждый день собирает и все расспрашивает, расспрашивает - как играли, когда были маленькие, да кому пришел в голову розыгрыш с мэйкапаром, да какие еще у них были уличные затеи - и так серьезно расспрашивает, словно занят очень важным делом. Они не знали, что Каштанов хочет найти нечто самое главное, без чего ребятам и на улице скучно, что держит их вместе. Не только ведь необходимость в безопасности, не только чувство "своих". И в классе свои, а вот поди ж ты...
Постепенно стало проясняться: ведь у них каждый раз что-нибудь новое... Даже в старую игру сегодня играют поновому, и невозможно предвидеть ее результат... Они выходят на улицу в ожидании нового и Костю Кострому в вожаках держат потому, что он способен дать идею, придумать что-то небывалое - ну, пусть хоть бочку с прокисшим квасом укатить! Им нужно что-то такое, что было бы непредсказуемым по результату, какая-то задача...
Это слово понравилось Каштанову: задача... Жизнь как цепь задач, которые сначала надо решить в уме, а потом и на практике... Если бы и всю их школьную общественную жизнь удалось превратить в цепь интересных, нетривиальных задач, а?
"Что ж, попробуем, - думал Каштанов, - попробуем..."
Через несколько дней он вновь собрал ребят.
- А что, Костя... Вот Наталья Михайловна, дорогой наш директор, каждый день чуть не плачет: двойки! Приносят ей после уроков сводки, и каждый день одно и то же - двойки, двойки, двойки!
- Ну и что? - спросил "морячок" Паша Медведев. - А мы здесь при чем?
Каштанов не сразу и сказать решился.
- А нельзя ли, - наконец выговорил он, - нельзя ли сделать так, чтобы хоть один день без двоек был? Чтобы во всей школе ни одной двойки за день?
- Во всей школе?
- Да.
- Это как же? - спросил Костя, но Каштанов почувствовал, что он заинтересован. "Взрослый только откроет рот, а я уже знаю, дело он собирается сказать или не дело", - вспомнил Каштанов. Кажется, ему повезло сказать дело...
- Как? - переспросил Каштанов и, округлив глаза, почти шепотом произнес: - Не знаю... - и откинулся на стуле, довольный произведенным эффектом.
Он не знал, как решить задачу с двойками, но зато он теперь знал нечто более важное: ребятам надо задавать только нерешенные, никем не решенные задачи! И вместе с ними решать. "Вот как интересно, - думал Каштанов. Если я, воспитатель, знаю, как провести какое-то мероприятие, оно почти наверняка будет неинтересно ребятам. Они не хотят жить по подсказке, чужим знанием, и нельзя общественную жизнь уподоблять математическим задачам, решение которых известно учителям, а ответ стоит в конца задачника. Только безответные задачи, чтобы и сличить было не с чем! Математическую задачу можно решать понарошку, но жить-то понарошку нельзя!"
- Не знаю, ребята, вот убейте меня на этом месте, если у меня хоть одна мысль есть по этому поводу: как провэсти день без двоек. Единственное, что я могу вам предложить, - давайте вместе будем думать.
- Нет, - сказал Костя Костромин, и глаза его блеснули, - мы сами.
* * *
- Так, ребятишки, - передразнивая Каштанова, говорил Костя. - Собрались в кучу. Это будет у нас совет...
- Совет задачи, - сказал Миша Логинов.
- А давайте просто - куча мала! Все соображения в одну шапку! предложил Паша Медведев.
- Идет! Принято! Открываем первую в нашей школе кучу малу, и я чувствую, это заседание будет не последним - и следовательно, историческим.
- А у Алексея Алексеевича все историческое: историк же!
- Уважаемая куча мала! Принимаются только прострельные идеи!
Сережа Лазарев, никогда не учивший уроки, предложил:
- Мы с Игорем обходим все классы и объясняем, что к чему. - Сергей показал увесистый кулак. - Можем парочку приемов для наглядности продемонстрировать. Выучат как миленькие.
- Ненадежно, - сказал Костя. - Кто-нибудь от страха и засыплется.
- Надо такое сотворить, - хмуро начал Игорь, - такое, чтоб уроков не было...
Все засмеялись, а Костя сказал:
- А что, ребятишки? Вот это прострельно! Нет уроков - нет двоек, и задачка решена!
Тут же предложения посыпались со всех сторон:
- Поджечь школу! Потом потушить!
- Про кас же и в газетах напишут!
- Чего поджечь? Взорвать ее начисто!
- Стекла все повыбивать!
- Эпидемию холеры устроить!
И только когда все накричались и дошли до того, что надо попросту связать всех учителей, Миша Логинов сказал:
- А я, кажется, нашел... Связывать их не будем, но идея тут есть... Сколько в школе учеников? Больше тысячи.
А учителей? Всего полсотни. На кого же легче подействовать?
Костя помолчал и объявил, что Михаил Логинов не только лорд-толкователь, но еще и гений всех времен и народов.
...Через несколько минут вся куча мала двигалась по школе, и странные звучали речи!
В учительской, например, переговаривались так:
- Розетка есть. А какое напряжение?
- Двести двадцать, какое же еще.
- Девочки?
- Можно сделать, - отозвалась Маша Иванова.
- Сколько человек надо?
- Человек пять-шесть и разную утварь... Я восьмиклассниц возьму.
- Предыдущая
- 15/52
- Следующая
