Следствие ведут Колобки - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 7
- Предыдущая
- 7/21
- Следующая
— Булочкин, — возразил Колобок, — мне стыдно за вас. Мы ждем нападения одного малолетнего воришки, а вы говорите так, будто на нас будет выброшен целый парашютный преступный десант. Я думаю, преступник полезет через чердачное окно на крыше. Потому что оно выходит на сторону стройплощадки. И никто его не заметит, когда он будет залезать.
— И мы его сразу схватим около этого окошка? — спросил дежурный Сковородкин.
— Ни за что. Мы подождем, когда он выберет и упакует картину.
— А сигнализация? Ведь она может сработать и отпугнуть воришку.
— Я думаю, он не дурак. Он непременно отключит сигнализацию.
— Я ни разу в жизни не задерживал преступников, — признался Лука Лукич. — Я не подозревал, что это так сложно. А преступник вооружен?
— Безусловно, — согласился Колобок.
— Ножи? Пистолеты? — спросил Булочкин. — Слезоточивый глаз?
— Ничего подобного. Он вооружен юридическими знаниями. Если мы задержим его без картины, он скажет, что просто заблудился. Или что он забыл здесь свою шапку. Или он скажет, что сюда залетел его любимый попугай. И мы вынуждены будем его отпустить.
— Ни за что! — возразил решительный Булочкин. — Мы возьмем его вместе с попугаем.
Как раз в это время загрохотала железная крыша, и Колобок, освещая себе дорогу фонариком, двинулся в сторону чердака. Булочкин шел рядом, ни на минуту не выпуская шефа из поля зрения. С собой он прихватил коробку от торта.
— Зачем? — прошептала Колбочкина, которая оставалась внизу.
— Для попугая, — тихо ответил он.
Недалеко от лестницы, ведущей на чердак, Колобок залег позади старинной скульптуры «Дети держат земной шар».
— Шеф, а куда мне прятаться? — спросил верный помощник.
— Булочкин, Булочкин, идите себе пить чай, Когда вы понадобитесь, я вас вызову по рации.
Только в этот раз Булочкин решил ослушаться приказа. Он не мог оставить шефа одного. Поэтому он подошел к скульптурной группе детей и тоже стал держать земной шар. Тем временем преступник открыл дверь, ведущую на чердак, и вошел в помещение третьего этажа. Луч добротного карманного фонаря-жужжалки освещал ему путь.
Земной шар оказался необычайно тяжелым, и Булочкин с ужасом думал, что больше трех минут ему этот шар не удержать. Ему все время хотелось поменять руки или хотя бы позу. Слава богу, что преступник быстро спустился на второй этаж.
«Все ясно! — понял Колобок. — Он направляется к малым голландцам».
«Все ясно! — подумал Булочкин. — Пошел связывать дежурного».
Но преступник не стал делать ни того, ни другого. Он открыл окно второго этажа и при свете уличных фонарей надел резиновые перчатки. Затем высунулся в открытое окно и портативными кусачками перекусил электрический провод, проходящий по стене галереи. Сигнализация больше не работала. А сам преступник пошел по залу и стал рассматривать шедевры на стенах. При этом его интересовало не столько содержание картины, сколько ее размер. Он подносил к картине чемодан и смотрел — поместится она в чемоданчике или нет.
Без особого интереса он прошел мимо знаменитой картины художника Васнецова «Аленушка», масло, холст, 173x121. Едва взглянул даже на картину «Бриг „Меркурий“, атакованный двумя турецкими кораблями», холст, масло, 212x339, привезенную из Феодосии на выставку художника Айвазовского. А на картину художника Налбандяна «Большая ширь», холст, масло, 583x300 даже смотреть не стал.
Зато картину художника Поленова «Московский дворик», масло, 64,5x80,1 он рассматривал очень долго. Точно так же, как и картину «Грачи прилетели» старинного художника Саврасова, холст, масло, 62x48,5.
Но больше всего его заинтересовала картина художника Ильи Ефимовича Репина «Портрет писателя Всеволода Михайловича Гаршина», холст, масло, 47,7x40,3. Она так его чем-то пленила, что он медленно стал снимать ее со стены и укладывать в чемодан.
«Уйдет! — думал Булочкин. — Уйдет!» Он хотел бросить свой земной шар и схватить преступника, но очень боялся, что земной шар со страшным шумом рухнет на пол, что дети одни не удержат его.
И тут сверкнула молния. Это Колобок при помощи фотовспышки сделал снимок «Преступник, снимающий картину, на месте преступления», фотобумага, 9 на 12. И похититель молча поднял руки вверх.
— Вы задержаны! — строго сказал Колобок и стал укладывать фотоаппарат в футляр. Стоило ему только на секунду отвести глаза, как преступник сорвался с места и побежал ко входу на чердачную лестницу. Еще секунда, и он уйдет. Но не тут-то было. Когда он пробегал мимо Булочкина, Булочкин бросил, наконец, свой земной шар и вцепился в убегальщика мертвой хваткой. Целых полчаса после этого Колобок и Колбочкина разжимали пальцы нашего, якобы, мягкого Булочкина.
— Фамилия у него мягкая, а сам он железный! — сказал после этого Колобок про своего соратника. И фраза эта много лет потом ходила за Булочкиным, принося ему бессмертную славу.
— Итак, давайте знакомиться! — сказал Колобок преступнику. — Я — Колобок. А вы?
— А я — случайный прохожий, — ответил преступник. — Любитель живописи.
— Ага, — согласился Колобок, — вы настолько любите живопись, что не удержались и в ночное время полезли в музей знакомиться с шедеврами?
— Вы совершенно правильно меня поняли! — сказал ночной жулик.
— Ах ты, жалкий врунишка! — рассердилась Колбочкина. — Да я тебе за такое вранье!.. — она замахнулась на преступника металлической кружкой для заварки чая.
— Отставить, — приказал Колобок. — Товарищ Колбочкина, — строго сказал он, — прошу вас запомнить — подобные методы в нашей стране отменены еще в 1921 году. И больше мы к ним возвращаться не будем.
— А теперь выворачивайте карманы! — строго приказал Колобок. — Сдавайте оружие и отмычки.
Но ни оружия, ни отмычек у преступника не было. Было только пять рублей и чистое белье с сухарями в чемоданчике. Больше не было ничего. Даже носового платка.
И тут в разговор вмешался ночной дежурный Лука Лукич:
— Итак, вы любите живопись. А знаете ли вы, какую картину вы хотели похитить? Да это же портрет писателя Гаршина. Знаете вы такого? А писал портрет сам великий Репин!
Преступник задумался:
— Нет, не знаю я Гаршина. Да и Репина я не знаю.
— Великого Репина! — поправил его Лука Лукич.
— Вот именно, — согласился преступник. — Никогда не слышал.
— До чего докатились! — поразилась Колбочкина. — Репина не знают! И Гаршина! Какой позор!
— А вы их знаете? — спросил Колобок.
— По правде говоря, не очень, — призналась Колбочкина. — Репина еще туда сюда, а вот Гаршина — ну ни капельки.
— Вы как хотите, — сказал Лука Лукич, — я вас отсюда не выпущу, пока не расскажу вам об этом знаменитом художнике. И обо всех других.
Больше всех возмущался задержанный:
— Как так не выпустите! Да у меня кошка не кормлена. Да у меня билеты в кино на Штирлица. Да меня столько дел ждет.
— Вас сейчас ждет только одно дело, — строго одернул его Колобок, — дело о попытке похитить картину «Портрет писателя Гаршина» из Третьяковской галереи.
— Меня ждет семья.
— Да нет, — поправил его Колобок, — вас ждет скамья.
— Какая такая скамья?
— Такая, — не выдержала Колбочкина, — подсудимая, вот какая.
— Да, пожалуй, я никуда не тороплюсь, — согласился преступник и протянул всем руку. — Давайте знакомиться — Вася Углов У меня было тяжелое детство. Безотцовщина. Голод… Отсутствие витаминов. Меня легко понять.
— Прекратить! — сказал Колобок и в гневе стукнул по рации кулаком. Рация испуганно сказала: «Вы слушаете „Голос Америки“. В Вашингтоне полночь. Передаем последние известия».
Тут испугался Булочкин и тоже стукнул по рации кулаком. Тогда она сразу исправилась и сказала: «Вы слушаете „Маяк“. Передаем новости с полей».
Но новости с полей они не услышали. Потому что Колобок провел с ними небольшую беседу на тему, как некоторые люди свои преступления сваливают на родителей, школу, улицу, плохих товарищей и западную пропаганду.
- Предыдущая
- 7/21
- Следующая
