Китайская мифология. Энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/66
• Следующая

Карта очищения сердца и возврата энергии во внутренние органы. Гравюра (XVII в.).

Под влиянием буддизма в позднем даосизме сложилось представление о делении верхнего мира на три сферы («три чистоты», Сань Цин) — Юйцин («нефритовая чистота»), Шанцин («верхняя чистота») и Тайцин («великая чистота»).

Лаоцзы, основатель даосизма.

В сфере Юйцин обитают совершенномудрые (шэн), сфера Шанцин доступна святым (чжэнь), а в сферу Тайцин поднимаются бессметрные (сянь). Божество сферы Юйцин — Юаньши тяньцзунь («изначальный небесный владыка»); в народной мифологии его отождествляли с Нефритовым императором Юйди. Божество сферы Шанцин — Тайшан Даоцзюнь («верховный государь Дао»), оно управляет временем и взаимодействием сил Инь и Ян. Божество сферы Тайцин — Тайшань Лаоцзюнь («верховный старый государь»); это божество отождествляли с Лаоцзы.

Наконец следует упомянуть о том, что именно в даосской традиции возник миф о Паньгу, из тела которого был сотворен мир (см. главу 1) и которого даосы почитали как члена триады верховных богов, наряду с Хуанди (или Юйди) и Лаоцзы. По замечанию Л. С. Васильева, миф о Паньгу обнаруживает отчетливые параллели с афоризмом трактата «Дао Дэ Цзин», повествующим о миротворении. «Вначале был первозданный хаос. В этом хаосе самозародился великан Паньгу (Дао рождает одно). Прошло 18 000 лет и начала создаваться вселенная. Все легкое в хаосе, все чистое (Ян) поднялось наверх и образовало Небо, все мутное, тяжелое (Инь) опустилось вниз и превратилось в землю (одно рождает два). Небо со временем все выше поднималось над землей, и все более вырастал стоявший между небом и землей Паньгу (два рождают трех)». Миф о Паньгу, «единственный китайский миф о творении мира», по выражению современного исследователя, представляет собой продукт сознательного творчества, который со временем приобрел широкую популярность и стал восприниматься как «подлинный» миф. Не удивительно поэтому, что Паньгу со временем вошел в даосский пантеон и стал почитаться как один из верховных богов.

Пантеон даосизма складывался, образно выражаясь, одновременно «сверху» и «снизу»: с одной стороны, его составляли и пополняли «умозрительные», «философские» божества, которых прославляли ученые трактаты, а с другой — боги, «позаимствованные» у древней мифологии, равно как и бесчисленные святые, бессмертные, герои и духи. В итоге этот пантеон разросся до поистине гигантских размеров и включил в себя, по словам Л. С. Васильева, «богов высшего и среднего ранга, более мелких божеств, а также многочисленных бессмертных, святых, великих личностей прошлого и совершенно неисчислимых героев и духов-покровителей». Причем, как уточняет тот же источник, «в число даосских божеств и героев автоматически включались все хоть сколько-нибудь почтенные и почитаемые духи, мифические деятели, правители и герои древности, даосские проповедники и бессмертные, наконец, просто добродетельные или чем-то прославившиеся местные жители, чиновники и др. К ним принадлежали и все духи и мистические сверхъестественные силы, которые в обилии конструировались и обожествлялись даосскими астрологами, медиками, алхимиками». Расширению пантеона немало способствовало и то обстоятельство, что «для канонизации всех этих духов, божеств и героев не требовалось ни вселенских соборов, ни благословения властей и авторитетов, ни даже обязательной всеобщей известности или всенародного одобрения. В сущности, обычное уважение к любой незаурядной личности или распространившиеся после смерти человека слухи об активности его духа (является кому-то во сне, содействует в чем-либо) служили вполне достаточным основанием для деификации умершего. В его честь строили храм, где помещали статую или иконографическое изображение обожествленного. На алтарь приносили жертвы. Храм обслуживался даосским монахом. Так обычно и возникал новый культ. И хотя влияние такого локального божества или героя-покровителя не выходило, как правило, за пределы данной местности (иногда даже лиц определенной профессии — например, рыбаков или моряков прибрежного города), это нисколько не умаляло его достоинств и не снижало его значения».

Разумеется, такое обилие божеств, божественных и полубожественных персонажей существенно затрудняло их систематизацию и классификацию даже в древности. Известны несколько попыток классификации даосских божеств, зачастую противоречащих друг другу — верховные боги одной классификации, например, оказываются всего лишь «рядовыми» богами в другой системе, а родоначальник даосизма Лаоцзы признается то членом великой даосской триады, то не более чем легендарным героем древности. Так или иначе, даосский пантеон слишком огромен, разнообразен и аморфен, чтобы можно было упорядочить его в соответствующую иерархию (хорошо знакомую европейцам, к примеру, по классической мифологии — старшие боги, олимпийские боги, полубоги и герои). Тем не менее с известной степенью условности в этом чрезвычайно обширном и «разномастном» пантеоне можно вычленить три категории божеств — это высшие божества («абстрактные» боги и боги-«личности»), божества-бессмертные, а также «локальные» боги, святые и духи. В дальнейшем изложении мы будем придерживаться именно этой классификации, поскольку она позволяет хотя бы в малой степени сориентироваться в «райской пестроте»[55] даосских божеств.

Божества даосов (XV в.).

С известной уверенностью можно утверждать, что во главе пантеона даосов стояла великая триада Сань хуан, то есть «три государя». В древнем Китае к Сань хуан причисляли богов Нюйва, Фуси и Шэньнуна; впрочем, имелись и другие варианты триады, неизменным членом которой оставался лишь Фуси, а в его «товарищах» выступали и Суйжэнь (легендарный изобретатель огня), и бог вод Гунгун, и бог пламени Чжужун. В даосизме первоначально сложилось представление о «трех единственных» — абстрактных божествах, олицетворявших, подобно древнеиранским Ахура-Мазде и Амеша Спента, некие трансцеденции: к «трем единственным» (Сань и) относили небесное начало Тянь-и, земное начало Ди-и и высшее начало Тай-и. Последнее божество, как комментирует Б. Л. Рифтин, «в даосских сочинениях выступало отцом Дао, предшествующим небу и земле, находящимся над всеми девятью небесами, в великой чистоте. Это — некое первоначальное дыхание, дающее миру и всем существам жизнь. Несмотря на такое абстрактное понимание, божество описывали как существо с телом петуха и человеческой головой».

Несложно предположить, что Тай-и и подобные ему «умозрительные» боги оставались божествами философских и алхимических трактатов; в народном же даосизме, который с течением времени приобретал все большую популярность, эти абстракции очеловечивались и тем самым становились ближе и понятнее людям. Так возникли боги-«личности». Применительно к Сань хуан это «очеловечивание» выразилось в возникновении представления о властителях неба, земли и людей — Тянь-хуане, Ди-хуане и Жэнь-хуане. У Тяньхуана 13 голов, у Ди-хуана — 11, у Жэнь-хуана — 9 голов (возможно, количество голов каждого божества равно числу сфер его влияния). Любопытно, что в трактате «Сокровенная книга о восьми государях — пещерных духах» упоминаются уже не три, а девять правителей: это древнейшие владыки Чу тянь хуан цзюнь («первый владыка — государь неба»), Чу ди хуан цзюнь («первый владыка — государь земли») и Чу жэнь хуан цзюнь («первый владыка — государь людей»); затем идут «средние» правители — Чжун тянь хуан цзюнь («средний владыка — небесный государь»), Чжун ди хуан цзюнь («средний владыка — государь земли») и Чжун жэнь хуан цзюнь («средний владыка — государь людей»); замыкают список Хоу тянь хуан цзюнь («поздний владыка — государь неба»), Хоу ди хуан цзюнь («поздний владыка — государь земли») и Хоу жэнь хуан цзюнь («поздний владыка — государь людей»).[56] «Средние» владыки унаследовали архаическую зооморфность и многоголовость первой «очеловеченной» триады властителей — у Чжун тянь хуан цзюня змеиное тело и 13 человеческих голов, у Чжун ди хуан цзюня тело змеи и 11 человеческих голов, у Чжун жэнь хуан цзюня тело дракона и 9 человеческих голов. Именно «средним» владыкам трактат приписывает власть над духами и бесами: в подчинении у государя неба 100 миллионов 9 тысяч небесных воинов и 12 тысяч бесов, государю земли подвластны 100 миллионов 9 тысяч горных воинов, а также все драконы, змеи, крокодилы и черепахи, государь людей повелевает 100 миллионами 9 тысячами земных воинов, душами всех предков семи поколений и душами людей, погибших насильственной смертью. Кроме того, Чжун жэнь хуан цзюню подчинялись три чиновника Сань гуань — Тянь-гуань, или Небесный чиновник, Дигуань, или Земной чиновник, и Шуй-гуань, или Водный чиновник. Этих чиновников соотносили с представлением о Сань юань — трех началах, то есть небе, земле и воде. Считалось, что Тянь-гуань дарует счастье, Ди-гуань отпускает грехи, а Шуй-гуань отводит беды; чиновников Сань гуань обычно изображали вместе, в чиновничьих нарядах и с дощечками для записей в руках.

• Предыдущая
• 22/66
• Следующая