Пираты-призраки - Ходжсон Уильям Хоуп - Страница 44

• Предыдущая
• 44/49
• Следующая

Без четверти четыре, когда нас снова вызвали на палубу, матрос, прибежавший будить нашу вахту, принес тревожные новости.

— Топпин исчез, точно под воду ушел! — сообщил он. — Первый раз со мной такое, от ужаса аж волосы на голове шевелятся. По палубе ходить опасно, что угодно может случиться.

— Кто, говоришь, пропал? — спросил Пламмер, выбираясь из койки; он резко сел и скинул ноги на пол.

— Топпин, один из практикантов, — объяснил матрос. — Всю вахту только тем и занимались, что искали его. И все еще ищем… Только никогда не найдем, — закончил он с какой-то мрачной уверенностью.

— Ну, не надо зарекаться, — сказал Квойн. — Может, парень дрыхнет где-нибудь в уголке.

— На него не похоже, — возразил матрос. — Я тебе говорю, мы перевернули все вверх дном. Его нет на этой чертовой посудине!

— А где его в последний раз видели? — спросил я. — Кто-то же должен хоть что-то вспомнить, правда?

— На юте он был, стоял на рынде, — объяснил матрос. — Старикан чуть не вытряс душу из второго помощника, а потом из парня на штурвале. Но они говорят, "то ничего не знают.

— Что значит ничего? — не понимал я. — Совсем ничего?

Он ответил:

— Похоже, паренек исчез в одно мгновение: вот он есть, и вот его нет. И они оба божатся, что не слышали ни малейшего звука. Короче, сгинул беззвучно и бесследно.

Я сел на свой сундучок и потянулся за ботинками.

Прежде чем я успел снова что-то спросить, матрос продолжил:

— Послушайте, парни. Если дела пойдут так и дальше, что же нас всех ждет?

— Ад, — как-то очень просто сказал Пламмер.

— Даже не хочется думать об этом, — сказал Квойн.

— Но придется! — сказал матрос. — Всем нам нужно хорошенько подумать, черт возьми. Я уже поговорил со своими; наша вахта созрела.

— Созрела для чего? — спросил я.

— Для того, чтобы поговорить с капитаном, черт его дери, — сказал он, погрозив мне пальцем. — Пусть разворачивает это корыто и ведет в ближайший порт, а тебя предупреждаю, будь посговорчивес.

Я открыл было рот, чтобы объяснить ему, что до порта нам не добраться, пусть даже мы уговорим капитана, но потом вспомнил, что парень не имеет ни малейшего представления о многих вещах, которые были известны мне. Поэтому вместо объяснений я сказал ему:

— Предположим, капитан откажется.

— Тогда придется его заставить, черт возьми! — ответил он.

— А когда доберемся до порта, тогда что? — спросил я. — Тебя же сразу посадят за решетку за мятеж на борту.

— Пусть лучше сажают за решетку, — сказал он. — За решеткой спокойней, чем здесь!

Гул одобрения пронесся по кубрику, затем наступило минутное молчание — матросы обдумывали создавшееся положение.

Голос Джаскетта нарушил тишину.

— Поначалу мне даже в голову не приходило, что на корабле могут быть призраки… — начал он, но Пламмер перебил его:

— Нельзя, ребята, чтоб дело дошло до драки. Так и вздернуть могут опосля, да к тому же они не такие уж сволочи.

— Что правда, то правда, — согласились все, кто был в кубрике, включая пришедшего матроса.

— Только все равно будет кипеж, — сказал он. — Надо гнать посудину в ближайший порт — и точка!

С этим никто не спорил: чуть позже пробили восемь склянок, и мы высыпали на палубу.

Сразу после общей переклички, во время которой возникла неловкая пауза, когда было произнесено имя Топпина, ко мне подошел Тамми. Остальные матросы направились на бак, и, как я догадывался, темой их разговора будет разработка плана воздействия на капитана, с тем чтобы заставить его свернуть с курса и направить корабль в ближайший порт… Бедняги!

Я стоял, облокотившись на поручни, у вант фок-мачты и таращился на воду; тогда-то Тамми и подошел ко мне. С минуту он молчал, когда же наконец заговорил, голос его заметно дрожал:

— Джессоп, чем же все это кончится? Это же кошмар какой-то. И все-таки я уверен, что-то можно сделать, как ты считаешь?

Я не ответил. Меня не покидало чувство отчаяния, и я полагал, что для своего спасения мы не можем сделать ничего.

— Неужели мы не можем ничего предпринять? — повторял Тамми и тряс меня за руку. — Я согласен на что угодно, только бы не это. Нас уничтожают одного за другим!

Я молчал и задумчиво смотрел на воду. Я не мог ничего придумать. Мысли, приходящие мне в голову, были одна безумнее другой.

— Ты слышишь меня? — спросил он, чуть не плача.

— Да, слышу, — ответил я. — Но что я могу поделать? Ничего!

— Ничего? — воскликнул он. — Ничего? Ты хочешь сказать, что нам только остается, что опустить руки и ждать, когда нас всех истребят?

— Мы сделали все, что в наших силах, — сказал я. — Я не знаю, что еще можно предпринять, разве что запираться в кубрике с наступлением темноты.

— Хоть это, — сказал он. — А иначе скоро просто некому будет запираться или вообще что-либо делать!

— А если ночью поднимется ветер? — спросил я. — С корабля все реи и мачты снесет за борт.

— Один черт, все равно никто не полезет наверх, — возразил он. — Кроме того, можно убавлять парусов сразу же, как начинает темнеть. Я тебе повторяю, что если дальше сидеть сложа руки, то еще пару дней — и на борту этой посудины не останется ни одной живой души.

— Ты не кричи, — предупредил я его. — А то Старик услышит.

Но паренек был на взводе и не слушал моих советов. — А я буду, буду кричать. Пусть он послушает. Я решил сам подойти к нему и все высказать.

Он ненадолго замолчал, а потом продолжил:

— Почему матросы бездействуют? Они должны повлиять на Старика, заставить его повернуть к берегу. Они должны…

— Ради всех святых, замолчи, идиот! — Я не на шутку рассердился. Что толку просто трепать языком? Смотри, напросишься на неприятности.

— Мне все равно, — сказал он. — Только я не собираюсь подыхать здесь.

— Послушай, — сказал я. — Ведь я говорил тебе: нам не добраться до берега.

— Это только твои предположения, — возразил Тамми. — У тебя нет доказательств. — Согласен, — сказал я. — Есть доказательства или нет доказательств, это не меняет дела: капитан посадит нас на рифы, если попытается подойти к берегу.

• Предыдущая
• 44/49
• Следующая