Воительница. Сила зверя - Андерссон Дин - Страница 19

Торфинн подобрался к маленькому окошку рядом с дверью и посмотрел в щелку.

– Тени длинные,- шепотом сообщил он.- Скоро солнце сядет. Вижу много воинов Хель.

– А еще кого? - тоже еле слышно спросила Вельгерт, думая о Песни Крови и Гутрун.

– Больше никого,- ответил Торфинн.- И к нам пока никто не идет,- прибавил он, намечая в уме возможный план действий.

Пока Ингвар занимался со своими кандалами, все сошлись на том, что их единственная надежда- застать врасплох первого, кто войдет в хижину, а потом, захватив оружие и одежду, действовать по обстоятельствам. Но они не могли знать точно, сколько человек к ним войдет и когда. Кто-то, возможно, принесет им на закате еду, а если нет, они решили заманить в хижину своего охранника и напасть на него. Все согласились, что план этот далеко не блестящий, но ведь кроме шутливого предложения, сделанного раньше Тирульфом, ничего другого никто придумать не смог.

Скоро дети взломали все кандалы. Тора передала кочергу отцу, который, как было задумано, должен был встать у двери и захлопнуть «капкан», когда войдет страж. Они надеялись, что он будет именно один. Затем она вместе с Ялной и Тирульфом стала торопливо рыться в сложенных у очага дровах в поисках подходящих дубинок, а тем временем Ингвар с Торфинном следили сквозь щели в ставнях за воинами Хель.

– И почему они не заковали нас одетыми? - поинтересовался Тирульф.

– В отличие от нас с Ялной ты не был рабом,- сухо заметила Вельгерт.- А рабов, перед тем как заковать, обязательно раздевают.

– Особенно если рабов ждут пытки,- гневно прибавила Ялна, вспомнив, что ей пришлось вытерпеть от рук Нидхегга.- Но мы не рабы, и раздеть нас Локит приказал, чтобы нам труднее было убежать в зимнюю стужу, но если этим он стремился унизить нас и сломить нашу волю, то могу сказать, что он просчитался.

Затравленный взгляд Ялны очень тревожил Тирульфа. С таким выражением в глазах она просыпалась, когда в ночных кошмарах ей виделись муки подземелья Нидхегга.

– Вид у меня может и униженный,- снова попытался пошутить он,- но я себя таким не чувствую.

Ялна посмотрела на него сердито. На ее улыбку он не надеялся, но испуг, по крайней мере, из ее глаз пропал.

– На мой взгляд,- продолжал Тирульф,- для нас самая большая опасность в том, что нагота друг друга нас возбудит. И когда появится часовой и придет время драться, нам будет не до часового, и мы можем упустить свой шанс.

На мгновение воцарилось молчание. Вельгерт тихонько фыркнула. Но Ялна продолжала хмуриться и молча бросила ему увесистую дубину. Вооружившись дубинками и Цепями, все, включая Тору, Ингвара, Торфинна, сжимавшего кочергу, запаслись терпением и стали ждать.

С проклятиями осадив лошадь у края обрыва, Локит, не переставая ругаться, наблюдал, как добыча скрылась в глубине пропасти.

Он стал внимательно рассматривать край бездны. Постепенно закругляясь, обрыв смыкался с противоположной стороны, образуя исполинский кратер, не имевший ни входа, ни выхода, за исключением отвесных стен, кольцом охватывавших гигантскую чашу.

«Возможно, это иллюзия,- сказал себе Локит,- особый магический барьер. Не может быть, что пропасть настоящая. Песнь Крови и Ульфбьерн вернулись бы и приняли бой. Они бы не согласились так расстаться с жизнью. Да и не верится мне что-то, что они не заметили обрыва».

Локит смотрел вниз с головокружительной высоты, и ему вдруг припомнились легенды о священном месте, связанном с Фрейей и находившемся, судя по преданиям, где-то в этих горах.

Он принялся искать с помощью магического чутья признаки того, что Песнь Крови и Гутрун остались в живых, какие-нибудь намеки, что их сознание продолжает существовать в мире живых. Ему не удалось ничего обнаружить. Но именно этого следовало ожидать, если их теперь оберегала преграда, созданная волшебной силой Фрейи. Но иллюзия была перед ним или нет, факт оставался фактом: добыча в этот момент ускользнула от него. Конечно, если все обстояло именно так, как выглядело, он мог последовать за женщинами на своем коне, скачущем по Ветру Тьмы, и в лесу на дне пропасти поискать их тела. Но рисковать Локит не стал, боясь столкнуться с убийственной для него магией Фрейи.

Азарт погони постепенно уступал место злости и разочарованию. И тут по его телу волной прокатилась внезапная слабость.

Ему удалось напиться крови матери, но добраться до сестры ему помешала схватка в доме. И поэтому его выздоровление не стало полным, и за пределами царства Мертвых требовалось питать себя время от времени кровью живых людей, к которым не прикасалась смерть. И сделать это было уже давно пора. Не подкрепив себя, он начнет быстро слабеть, и колдовская мощь его также пойдет на убыль.

Та кровь, что сохранилась в телах всадников Смерти, была черна, густа и тронута разложением. Кровь воинов Хель для него также не годилась. Владычица Тьмы воскресила их из мертвых, но ее магия наполнила их трупным ядом.

Казалось нелепостью, что кровь его матери и сестры, также возрожденных к жизни магией Хель, могла исцелить его именно потому, что их с ним связывали узы родства, а кровь его воинов, испорченная мертвящим прикосновением смерти, не дала бы ему силы победить растущую слабость.

За пределами захваченного лагеря он не встретил ни людей, ни их жилищ. И все говорило о том, что подбодрить себя он сможет, лишь возвратившись в лагерь к пленникам.

Не видя другого способа вернуть силы, Локит с ожесточением сыпал проклятиями. Вторая волна слабости, сильнее первой, обрушилась на него. Ему невыносимо было чувствовать, что, заехав так далеко, приходилось возвращаться ни с чем, но, если не сделать этого, слабость унесет все его силы и он погибнет.

«Гутрун жива,- твердо сказал он себе.- Я снова захвачу ее в плен и исцелюсь ее кровью… а пока…»

Сосредоточив волю, Локит поднял руки, произнес заклинание и начертал в воздухе сложную цепь рун. Руки его засветились пульсирующим фиолетово-багровым светом. Этот свет, поднимаясь вверх, редел и рассеивался. Скоро над кратером образовался едва различимый купол мерцающего призрачного света.

Посланец Хель произнес заклинание, подчиняясь которому купол распространился в глубь провала, образуя сферу, сотканную призрачным светом из магии Хель. Если кто-то изнутри кратера попытается выбраться за ее пределы, Локит сразу узнает об этом.

Быстрота, с которой наступала на него слабость, пугала Локита. Не теряя времени, он приказал оставшимся пяти всадникам Смерти взять каждому по пять воинов и устроить засаду по границе кратера на равном удалении друг от друга. Сам же он повернул коня и поскакал назад в лагерь, его воины, уставшие от погони и мечтающие об отдыхе, послушно последовали за ним.

 Глава двенадцатая

УБЕЖИЩЕ

Песнь Крови открыла глаза. Мысли путались у нее в голове. Усилием воли она привела их в порядок и вспомнила падение и сферу с тенями, о которую ударилась.

Снова в человеческом облике, она лежала на лесной поляне на вершине холма, а под ней расстилался теплый и густой ковер изумрудно-зеленой травы. Над одетыми зеленой листвой верхушками деревьев низко висел в ясном голубом небе золотой шар солнца. Источая нежнейший аромат, покачивались от легкого ветерка яркие полевые цветы. Деревья уходили ввысь, насколько хватало глаз. Обрыва, откуда она прыгнула, нигде не было видно.

Поблизости без чувств распростерлась Гутрун, а за ней также в человеческом облике - Ульфхильда с Хальд, привязанной по-прежнему к ее спине.

Песнь Крови поспешила к Гутрун, вспомнив ее крик перед тем, как они ударились о призрачный купол.

– Гутрун? - воительница опустилась на землю рядом с дочерью и положила ее голову себе на колени.

Гутрун застонала, вздрогнув, как от удара, открыла глаза и поморщилась от боли.

– Ты ранена? - участливо спросила ее мать.

– Сейчас проверю,- Гутрун со стоном схватилась за голову, раскалывавшуюся от боли.- Кажется, я цела, мама. Похоже, Фрейя услышала меня и мне поверила.