Один в джунглях. Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии - Норвуд Виктор Джордж Чарльз - Страница 24

• Предыдущая
• 24/46
• Следующая

Мы решили подстрелить дикую свинью, но, углубляясь в чащу, увидели многочисленные следы тапира и его помет, поэтому решили вместо свиньи поохотиться на «лесную корову». Солнце стояло высоко, и во влажных джунглях было душно, как в оранжерее. Чарли шел по следам животного. Они привели к густым зарослям колючего кустарника, и, чтобы пробраться туда, нам нужно было бы прорубать себе путь топором. А тапир с его толстой, жесткой кожей без труда проскочил в самую чащу.

Мы все же сумели выкурить его оттуда — подожгли сухую траву вокруг зарослей. Трава была сухой лишь местами, но она ярко вспыхнула, затрещала, окутываясь клубами густого дыма. Тапир несколько раз фыркнул и выскочил из кустов — крупный самец с массивной щетинистой шеей и высоко поднятой лошадиной головой. В тот момент, когда он пересекал тропку, я быстро выстрелил. Тапир споткнулся и упал. Но он тут же поднялся, бросился к узкой речушке, и низко нависшие ветви скрыли его от нас.

Мы слышали, как он шлепает где-то поблизости, и поспешили зa ним прямо по воде. Речка была неглубокая, но идти по ее илистому дну, засыпанному прелыми листьями, было тяжело. При каждом шаге мои сапоги увязали в черной липкой массе. Отыскав удобное место, я выбрался из воды, Чарли последовал за мной, и мы шли по высокому берегу до тех пор, пока стена густого кустарника не преградила нам путь. Сквозь деревья виднелись мшистые скалы, поднимающиеся над зарослями на несколько футов.

Казалось, что нет смысла следовать за тапиром через такую чащу. Однако вода в речке была окрашена его кровью, и теперь животное совсем затихло. Я был твердо уверен, что пуля попала ему в голову, и полагал, что тапир уже мертв и лежит где-нибудь неподалеку. Мы прорубали себе путь, обходя самые густые заросли, пока не выбрались к скалам. Вскоре, несмотря на сильный шум, который мы производили, я услышал всплеск. Он, казалось, доносился прямо из-за этих каменных глыб.

— У нас будет много свежего мяса! — закричал Чарли. — Мы все-таки взяли его, хозяин!

Здесь, вокруг скал, лес был не таким густым. Солнце пробивалось сквозь, листву, и его отсветы полосами ложились на воду. Карабкаясь по стелющимся корням деревьев, мы пробрались через узкую щель между массивными глыбами, и тут Чарли вскрикнул, а я поспешил подползти к нему. Тапир лежал, распластавшись, на отлогом каменистом уступе, ведущем к небольшой илистой заводи. Темная кровь сочилась у него из раны за ухом. Он был мертв. Мухи ползали по его остекленевшим глазам и тучей вились около раны.

Послышался плеск воды. Это через заводь пробирался пятнистый олень. Вода едва доходила до его впалого живота, и по тому, как медленно он передвигался, я понял, что какая-то сила тянула его назад, — возможно, у него была сломана нога. Его широко раскрытые глаза налились кровью и застыли от боли и ужаса, а кругом в воде носились сверкающие серебряные стрелы. Пирайя! Я слышал, как щелкают их дьявольские зубы, рвущие тело беспомощного животного. Каждая капля крови, падавшая в воду, усиливала ярость хищников.

Однако олень не сдавался. Он отчаянно боролся, стараясь выбраться из воды, и шел прямо на меня. Я уже собирался выстрелить ему в голову, чтобы прекратить его страдания, но он вдруг поскользнулся и скрылся под водой. Вода закипела и забурлила, когда хищники стали крутиться и прыгать вокруг своей жертвы. Грязь и кровь смешались в этом водовороте. Но пока я посылал бессмысленные проклятия, олень собрал последние силы и вновь показался над водой. По его израненной голове струилась кровь, глаза остекленели, и сквозь свисающие полоски кожи и мяса виднелась кость.

Я выстрелил, олень упал, и совершенно обезумевшие рыбы превратили воду в кровавую пену. Они носились во все стороны, отчаянно терзая труп. Чарли не мог примириться с потерей такого количества вкусного мяса. Он прикрепил веревку к рукоятке своего мачете и метнул его так, что лезвие глубоко вошло в тушу как раз под лопаткой. Чарли вытащил на берег то, что осталось от оленя, и вместе с ним десятка два рыб, мертвой хваткой вцепившихся в труп.

Глядя, как бьются эти хищники, и как они щелкают своими страшными, огромными для их небольшого тела челюстями, я понял, почему у многих встреченных мной старателей не хватало пальцев на руках и ногах. Чарли отшвырнул этих пучеглазых рыб обратно в воду, а тех, что туда не долетели, я изрубил ножом. На Курупунге Перри рассказывал мне об одном своем приятеле, который однажды утром, ловя рыбу, выпил больше, чем надо. Он уснул, рука у него свесилась в воду, и пирайи вмиг обглодали ее до костей. Ужасная боль вывела его из оцепенения, и он увидел свою искалеченную руку. Это его так потрясло, что он стал заикой на всю жизнь.

Моя догадка оказалась верной: у оленя действительно была сломана нога. И не только сломана, но и крепко зажата капканом, какие обычно ставят индейцы. Вероятно, кровь, капавшая из головы тапира, привлекла в это место рыб, и олень был захвачен врасплох как раз в середине водоема. Чарли отрезал от его туши заднюю часть, потом заднюю часть тапира, и мы ушли с этого злосчастного ручья. Но не успел он еще скрыться из виду, как Чарли вдруг остановил меня, предостерегающе подняв руку. Мы стояли на краю чащи, и я увидел перед собой движущийся живой ковер. Черный блестящий поток переливался через поваленные деревья, листья, наросты на стволах, спускаясь в понижения и переваливая через груды камней или обтекая их с двух сторон.

Муравьи! Миллионы и миллионы муравьев. Шум от их движения был похож на громкое шуршание сухих листьев… Я наблюдал, как они приближались к мелкому ручейку, преградившему им путь. Передние остановились, в панике заметались во все стороны, но напиравшая сзади армада столкнула их в воду. Тысячи муравьев барахтались в воде, а остальные продолжали двигаться прямо по их телам, безжалостно прокладывая себе путь по этому «мосту» из трупов…

Да, муравьи были подлинными владыками джунглей. Они двигались к своей неведомой цели, неведомой по крайней мере для меня, и никакие преграды не могли остановить этого движения. Они пожирали все на своем пути, оставляя за собой широкую полосу голой земли. Там, где они прошли, не было видно ни одного ореха, ни одной ягоды, только пустая шелуха. Кое-где лежали небольшие кучки перьев, обглоданные останки птиц, змей и яичная скорлупа. Все, что попадалось им на пути, было обречено на смерть…

Это были не те маленькие муравьи, какие досаждают нам в Англии во время пикников, забираясь в одежду и пищу, а настоящие гиганты длиной больше двух дюймов. Они отличались замечательной дисциплиной. Это была не просто орда опустошителей. Это шла организованная армия с разведчиками во главе колонны и по флангам. Авангард и арьергард составляли муравьи-солдаты с особенно мощными челюстями, а между ними шли муравьи-рабочие, и каждый из них тащил муравьиное яичко, кусочек листа или еще что-нибудь.

В Бразилии такое нашествие муравьев называется марабунта (а в Британской Гвиане так называют особенно злую разновидность ос). Это страшное слово всегда вызывает ужас у рабочих плантаций и сборщиков балаты, потому что марабунта несет с собой горе, разрушение, болезни и нередко гибель. Мне приходилось читать зловещие рассказы о марабунта, этом невероятном живом потоке, нередко достигающем нескольких миль в ширину и многих миль в длину. В Африке тоже можно встретить это необъяснимое чудо. Даже слон обращается в паническое бегство перед неутомимым потоком, несущим смерть всему живому…

Колонна, которая двигалась перед нами, была сравнительно небольшой, шириной всего в несколько ярдов, и, вероятно, представляла собой лишь один отряд из многочисленных сил, находившихся где-то на юге. Я надеялся, что нам повезет и мы не столкнемся с ними. Я невольно отпрянул от этой муравьиной орды, зацепился за какую-то свисающую лиану и шлепнулся прямо на пучок острых колючек, торчащих из трещины валяющейся на земле замшелой ветки. Проклиная все лианы на свете и эту в особенности, я быстро поднялся на ноги, и весь мой интерес к муравьям сразу же пропал. Из чащи стремительно выпорхнул кассик, сверкнув своими черно-малиновыми перышками, и улетел, щебеча насмешливые ругательства. Где-то совсем рядом громко пискнуло от страха какое-то существо, заколыхались ветки. Это через заросли торопливо пробиралось какое-то животное.

• Предыдущая
• 24/46
• Следующая