Невроз и личностный рост. Борьба за самоосуществление - Хорни Карен - Страница 5

У личности смиренного типа, пишет Хорни, «множество ее агрессивных устремлений глубоко вытеснено». Агрессия вытесняется, потому что агрессивные чувства или действия пришли бы в жестокое столкновение с необходимостью быть добрым и подвергли бы огромной опасности всю стратегию достижения любви, справедливости, защиты и одобрения. Тем самым стратегия ведет к усилению враждебности, так как «смирение и доброта искушают наступать им на ноги», а «зависимость от других способствует исключительной уязвимости». Ярость, клокочущая в глубине души таких людей, угрожает их представлению о себе, их жизненной философии, их сделке с судьбой; ее необходимо вытеснить, замаскировать или же оправдать – чтобы избежать растущей ненависти к себе и враждебности к другим.

Цели, черты характера и ценности тех, в ком взяла верх экспансивная тенденция, прямо противоположны всему вышеперечисленному у «смиренных и уступчивых». Не любовь привлекает их, а господство. Им отвратительна беспомощность, они стыдятся страдания и нуждаются в успехе, престижном положении, признании. Как мы уже видели, решения, названные соглашательством, агрессией и уходом в «Наших внутренних конфликтах», в «Неврозе и личностном росте», становятся смирением, захватом и отчуждением («уходом в отставку»). Поскольку она подразделяет решение об экспансии на нарциссическое, перфекционистское (необходимость совершенства) и решение о мести, перед нами пять основных решений вместо трех. Она не касалась нарциссизма и перфекционизма в «Наших внутренних конфликтах», поэтому «агрессивное решение» можно считать эквивалентом «решения о мести», описанного в «Неврозе и личностном росте».

Нарциссичные люди стремятся к господству над жизнью, «любуясь собой и очаровывая других». Часто они вырастают из одаренных детей-любимцев, которыми сверх меры восхищались. Став взрослыми, они считают мир своей кормилицей, а себя – баловнями судьбы. Они без тени сомнения верят в свои таланты и полагают, что никто против них не устоит. Их неуверенность проявляется в беспрестанных рассказах о своих подвигах или замечательных качествах и в потребности получать бесконечные подтверждения своей самооценки в виде восхищения и поклонения. Их сделка такова, что если только они будут держаться за свои мечты и преувеличенные требования к себе, жизнь обязательно даст им все, чего только они ни пожелают. Если же этого не происходит, у них может наступить психологический коллапс, потому что они плохо подготовлены для встречи с реальностью.

Нормы того, кто стремится к абсолютному совершенству, чрезвычайно высоки, как в области нравственности, так и в области интеллекта. На всех остальных он смотрит с высоты этих норм. Он необычайно горд своей «правильностью» и его цель – «безупречность» во всех отношениях. По таким нормам очень трудно жить, поэтому он стремится уравнять знание о нравственных ценностях и их воплощение в жизнь. Так он пытается обмануть себя и поэтому часто настаивает, чтобы другие жили в соответствии с его нормами, и презирает их за то, что они этого не делают, тем самым вынося вовне (экстернализуя) свое самоосуждение. Навязывание другим своих норм ведет к тому, что поклонник совершенства восхищается немногими избранными, а к большинству человечества относится критически и высокомерно. Сделка его носит «юридический» оттенок: за его честность, справедливость и верность долгу ему присуждается «справедливое отношение всех людей и жизни в целом. Это убеждение в нерушимой справедливости жизни дает ему ощущение власти над жизнью». Высотой своих норм он подчиняет судьбу. Его собственная неудача или ошибка угрожает сделке и поэтому переполняет его чувством беспомощности или ненависти к себе.

Мстительными людьми движет в основном потребность в злобном торжестве. В то время как нарциссичный тип с детства купался в восхищении, а поклонник совершенства вырос под прессом жестких норм, жаждущий мести человек подвергался в детстве грубому обращению и в нем есть потребность отплатить за все нанесенные ему оскорбления. Он считает мир «ареной, где, как сказано у Дарвина, выживает наиболее приспособленный, а сильный уничтожает слабого». Единственный моральный закон, присущий природе вещей, – «право на стороне силы». В своих отношениях с другими он состязателен, безжалостен и циничен. Он не верит никому, избегает эмоциональной вовлеченности и смотрит, как бы использовать других, чтобы усилить свое чувство господства. Он относится к скромным людям, как к дурачью, но несмотря на это, его тянет к ним из-за их уступчивости и смирения.

Тип соглашателя (или смиренника) вынужден вытеснять свою враждебность ради того, чтобы могло действовать его решение, и аналогично, для мстительного человека «любое чувство жалости, или необходимость быть „хорошим“, или установка на уступку была бы несовместима с общей картиной его жизни, им выстроенной, и поколебала бы ее основы». Он хочет быть твердым, жестким и относится ко всем проявлениям чувств как к признаку слабости. Он боится опасности со стороны своих тенденций к уступчивости, потому что они сделали бы его уязвимым во враждебном мире, обратили бы его взор к ненависти к себе и угрожали бы его сделке, существенно для него необходимой. Он не рассчитывает, что мир даст ему хоть что-то – он убежден, что достигнет своих честолюбивых целей, только если останется верен своему взгляду на жизнь, как на битву, и не позволит, чтобы на него повлияла традиционная мораль или его собственная мягкость. Если рушится его решение захватить весь мир, он склонен возненавидеть себя.

Тот, чья главная стратегия – уход от людей, не гонится ни за любовью, ни за господством, а поклоняется свободе, покою и самодостаточности. Он презирает гонку за мирским успехом и питает глубокое отвращение к любым усилиям. У него есть сильная потребность в превосходстве, и обычно он смотрит на своих собратьев свысока, но реализует свое честолюбие скорее в воображении, чем в действительных достижениях. Он управляет угрожающим миром, изымая себя из-под его власти и выбрасывая других из своей внутренней жизни. Чтобы избежать зависимости от окружения, он старается подчинить себе свои внутренние порывы и довольствоваться малым. Он обычно не бранит жизнь, но покоряется ходу вещей, каков он ни есть, и принимает свою участь с иронией или стоическим достоинством. Его сделка состоит в том, что если он не будет сам ничего просить у людей, то и люди его не побеспокоят; если он не будет ни к чему стремиться, то и не потерпит неудачи; не будет ничего ожидать и не будет разочарован.

Отчуждаясь от людей, он отчуждается и от себя, и делает это, подавляя или отрицая свои чувства и внутренние конфликты. Его уход от активной жизни ставит его в позицию зрителя, которая позволяет ему быть превосходным наблюдателем, как над другими людьми, так и над собственными внутренними процессами. Но его самопонимание отделено от эмоций, он «глядит на себя отстраненно, как на произведение искусства, с неким объективным интересом».

В «Неврозе и личностном росте» Хорни описывает детские переживания, типичные для каждой из основных стратегий, выбираемых в дальнейшем. Однако опыт большинства детей не «типичен», а является неким сочетанием переживаний, и потому у взрослых имеется не «типичная» защита, а их сочетание, комбинация. Конфликты между защитами и порождают колебания, непоследовательность, ненависть к себе. Значение теории Хорни в том, что она позволяет нам понять противоречивые установки, поведение и верования человека как часть структуры его внутренних конфликтов. Рассматривая классификацию защит, проведенную Хорни, важно помнить, что она говорит о ситуации на какой-то момент, о временном срезе динамики: решения комбинируются, вступают в конфликт, ослабевают или усиливаются, сами нуждаются в защите, запуская «порочный круг», и сменяются при их провале.

В то время как межличностные затруднения порождают движение к людям, против людей и прочь от людей, а также конфликт между этими направлениями движения, внутрипсихические проблемы, сопутствующие межличностным, продуцируют свои собственные стратегии защиты. Чтобы компенсировать ощущение своей слабости, никчемности и неадекватности (несоответствия), мы создаем, с помощью воображения, «идеальный образ себя» и наделяем его неограниченной силой, властью и невероятными способностями.