Драгоценные жемчужины китайского цигун - Синъин Ши - Страница 33

Наставник Уцзу,[7] который был моим первым учителем, часто говорил: «Всеохватность и ничего священного! Вот оно, только это!» Тот, кто сумеет достичь такого этапа постижения, обратиться внутрь себя и будет следовать такому созерцанию, и уже ничто не сможет обеспокоить его.

Все наставники именно с такой осторожностью рассматривали такие вопросы и поэтому никогда не сталкивались с трудностями, разбивая вдребезги для своих учеников все эти «лакированные шкатулки». Но все же Бодхидхарма должен считаться исключительным [среди всех наставников], поскольку говорится, что «когда воистину понята хотя бы одна фраза, можно понять смысл десяти тысяч других фраз, и это дает рождение всем вещам и явлениям во всех трех мирах». Вот как писал старый наставник:[8]

«Пускай ваше тело распадется на куски, кости обратятся в пыль – всего этого не хватит, чтобы расплатиться по вашим долгам! Однако лишь одна фраза, что воистину постигнута, будет значить больше, чем бесконечное количество речей, который лишь затемняют смысл».

Чтобы помочь правителю, Бодхидхарма всего лишь одним своим действием убрал оболочку, которая лишь закрывала истинный смысл. В действительности же можно говорить, что это было полное прозрение. Но разум правителя оказался слишком ограничен. Вот почему, пребывая в двойственности между объектом и субъектом, он спросил: «Так кто же тот, кто стоит перед моими очами?»

Сострадание и милость Бодхидхармы были безграничны, и поэтому он ответил: «Я не знаю».

Пребывая в растерянности, правитель сумел лишь понять это в рамках своего разума, так и не уловив главного.

Так что же означал этот ответ Бодхидхармы? Если бы было возможно достичь этого уровня, то разделение между деянием и недеянием, между бытием и небытием больше бы не имело никакого смысла.

В гатхе наставника [Чжоу]дуаня говорится:

«Обычно достаточно лишь одной стрелы, чтобы сбить орла.

Но если ты выпускаешь еще одну стрелу, считай, что это – Акт бескорыстия.

[Бодхидхарма] поспешил вернуться в горы Шаошишань,[9] чтобы продолжить там свое созерцание.

Прошу Вас, правитель царства Лян, не говорите, что Вы отправили посланника,

Чтобы призвать его к себе!»

А затем [Чжоудуань] прибавил:

«В этом случае что бы означало желание видеть его вернувшимся в столицу [царства Лян]?»

Правитель так ничего и не понял. А Бодхидхарма покинул приделы царства [Лян]. Этот хитрец выбрал такое позорное решение! Он пересек реку и углубился в царство Вэй.

В то время в царстве Вэй правил Сяоминди. Он принадлежал к тоба – народу, который сначала жил на севере Поднебесной и который затем дал нашему государству название Чжунго – «Срединное царство».[10] Когда Бодхидхарма явился перед ним, правитель Сяоминди не счел нужным принять его. Затем, не теряя времени, Первый патриарх прямо направился в монастырь Шаолиньсы, где провел, сидя в медитации лицом к стене, девять лет и где к нему [в качестве ученика пришел будущий] Второй патриарх. За это [Бодхидхарму] стали называть: «Брамин, созерцающий стену».

Несколько позже правитель царства Лян У-ди призвал к себе Чжигуна и начал его расспрашивать о [смысле своей встречи с] Бодхидхармой. Чжигун спросил:

– Ваше величество, кем был этот человек?

– Я не знаю, – ответил правитель.

А теперь вы ответьте на вопрос: «Смысл этого ответа таков же, как и смысл ответа Бодхидхармы?»

По внешней форме эти два ответа невозможно различить, но сколь велика в действительности разница между ними! Многие люди совершают немалую ошибку, говоря, что ответ Бодхидхармы был для него лишь способом продемонстрировать его понимание чань, в то время как ответ правителя выражал лишь его личный взгляд и был обусловлен прежде всего иллюзией истинного знания. Нет, все это не имело ничего общего с тем, о чем [говорил Бодхидхарма]!

Ну а вы что сумеете спонтанно ответить на вопрос Чжигуна?

Если тот, кто задал такой вопрос, получит хороший удар палкой, это наверняка избавит нас от многих трудностей. Однако правитель был вполне искренним, когда ответил естественным образом: «Я не знаю». Чжигун тотчас перехватил этот ответ и сказал: «Этот человек был одним из воплощений Авалокитешвары, который пришел, чтобы передать нам печать сердца Будды». Преисполнившись раскаяния, правитель направил специального посланника на поиски [Бодхидхармы]. Вот глупость, неужели он не смог придумать ничего лучшего?! Именно в тот момент, когда Чжигун сказал ему: «Этот человек был одним из воплощений Авалокитешвары, который пришел, чтобы передать нам печать сердца Будды», его осенило погнаться за ним: вот уж действительно, был ли смысл в таком решении?!

Рассказывают, что Чжигун исчез на тринадцатый год правления под девизом «Небесное зерцало» – Тяньцзянь (527 г.),[11] в то время как приход Бодхидхармы в Китай относят к первому году правления под девизом «Всеобщее распространение» – Путун (520 г.). Таким образом, между этими двумя людьми лежит промежуток в семь лет. Так как же они могли встречаться? Наверняка в их биографиях содержится ошибка. Однако здесь мы будем следовать традиции и более, не обсуждая этого вопроса, не станем затрагивать великих троп истории.

Но что вы ответите на это: «Был ли Бодхидхарма Авалокитешварой или им был Чжигун?» Кто из них был истинным Авалокитешварой? А если они были оба Авалокитешварами, как же могло существовать два Авалокитешвары? А почему их вообще стоит ограничивать лишь двумя, когда их в действительности могут быть мириады?!

В ту эпоху Гуантун, наставник монастырских правил (виная) династии Северная Вэй (534–556), и Бодхидручи, наставник Трипитаки, встретились с Бодхидхармой, который отказывался вступать в доктринальные споры и считал, что надо непосредственно пробуждать изначальную природу его слушателей. Но те, чей разум был слишком ограничен, не могли более терпеть проповедь Бодхидхармы и задумали его отравить. После шестой попытки избавиться от него Бодхидхарма решил, что его час пробил, поскольку он был уверен, что его последователь [Хуэйкэ] сумеет в целостности передать его учение потомкам. А поэтому он более не стал стремиться спасти себя и решил терпеливо ждать своей судьбы. В ту пору он остановился в монастыре Динлиньсы на горе Сюнэршань.[12]

Некоторое время спустя чиновник Сун Юнь, пересекая Цунлин (Луковые горы) с официальным поручением, повстречал Бодхидхарму, который возвращался в Индию, держа в руке одну сандалию.

На стеле, что была воздвигнута в память о Бодхидхарме, правитель У-ди приказал выгравировать следующее посвящение:

Увы! Верили, что видели его – но это лишь ошибка.

Верили, что встречали его – но это лишь иллюзия.

Верили, что беседовали с ним – но это лишь заблуждение.

Сколь плачевно, сколь это грустно для всех нас и для всех предыдущих поколений!

Также там говорится: «Наше сердце решительно? Но для вечности мы – всего лишь обычные люди. Наше сердце суетно? Но достаточно лишь одного мгновения, чтобы познать высшую истину».

Вы же ответьте на вопрос: «А где сейчас находится Бодхидхарма?»

Он заблудился, и вы даже этого не заметили!

Гатха (наставника Сюэдоу)

Священная истина – вот всеохватность!

Плоть продолжает свое движение к Корее. Вот так-то!

Как распознать центр мишени?

Он уже очень далек, но все же нет никакой сложности в том, чтобы распознать его. Но кто же стоит передо мной?

Он настаивает, но это и ломаного гроша не стоит. И вот – новое исчезновение.

Последовал ответ: «Я не знаю».

Тысячу раз! А затем еще три раза, и четыре. Ну что ж, хорошо.