Драгоценные жемчужины китайского цигун - Синъин Ши - Страница 32

ПЕРВЫЙ ПРИМЕР

Поучения наставника (Юаньу)

Если вы заметите дым, что поднимается над горами, то вы тотчас поймете, что где-то разгорается огонь. Если вы увидите рога, что торчат из-за стены, то поймете, что там скрывается буйвол. Если обнаружите угол, то значит, что где-то рядом есть еще три таких же угла. Лишь один взгляд, мельком брошенный на какую-нибудь вещь, позволит вам оценить ее вес. Именно этот способ характерен для чаньских монахов, чтобы сличить копию с оригиналом.

Тот, кому удается непосредственно выражать то, что происходит в мире, скорее может быть захвачен волнами ярости, нежели пребывать в абсолютном покое. Но даже в этих изменениях он остается полным правителем самого себя.

Отвечайте немедленно!

В этот самый момент кто среди вас может выразить своими деяниями столь высокую истину жизни?

А теперь посмотрим, в какие дебри заводит нас наставник

Сюэдоу.

Исходный пример (наставника Сюэдоу)

Правитель У-ди из царства Лян спросил Великого наставника Бодхидхарму:

Вот уж хитрец, который говорит абсурдные речи! «В чем заключается высший смысл Священной истины?» Вот уж колышек для привязки ослов!

Бодхидхарма ответил: «Всеохватность и ничего священного».

Я думаю, что в этом ответе было что-то важное. Плоть испарилась ближе к Корее. Что ж тут неясного?

Правитель продолжил вопрошать: «Но кто же стоит перед моими очами?»

Он раздосадован, но все же пытается найти хотя бы немного света. Это, конечно, не более чем поиски на ощупъ того, что он обнаружит таким, каково оно естъ.

Бодхидхарма ответил: «Я не знаю».

Вот так! Если бы он к этому чего-нибудь добавил, то это ни к чему бы не привело. Правитель не понял ответа.

Какая жалостъ! Ведъ какая-то сутъ в этом все же была.

После этой беседы Бодхидхарма пересек реку [Янцзы], отправившись странствовать по царству Вэй.

Для того, кто осторожен, как лисица, какой позор! Сначала он странствовал с запада на восток, а вот теперъ он отправился с востока на запад.

Через некоторое время правитель рассказал о своей встрече [своему духовному наставнику] Чжигуну и спросил его о смысле разговора.

Бедный старик не забыл старых долгов. Тот, кто непосредственно не участвовал в диалоге, сумеет значителъно яснее понятъ его.

Чжигун сказал: «Ваше Величество, известно ли, кто был этот человек?»

Самого Чжигуна следовало бы тоже изгнатъ из царства. А еще нужно было бы ему дать тридцать ударов палкой. Но пустъ уж лучше придет сам Бодхидхарма лично!

Правитель ответил: «Я не знаю».

Замечательно! Правитель У-ди все же извлек для себя пользу из гунъаня Бодхидхармы.[3]

Чжигун сказал: «Он был одним из воплощений (аватар) бодисаттвы Аваликотешвары [кит. Гуанъинь], а явился он, чтобы передать Вам печать сердца Будды».

В этих словах звучит ирония. Рука и предплечье не могут быть выгнуты наружу.

Полный раскаяния, правитель У-ди приказал отправить специального посланника на его поиски.

Конечно же, он оказался неспособным уловить хоть что-нибудь! Все это было абсурдом, равно как и то, что он говорил раннее.

Чжигун сказал: «Путь Ваше Величество даже и не помышляет о том, чтобы направить посланника в попытке уговорить его вернуться!»

Когда в семье кто-нибудь умирает, друзья обряжаются в траур. Безотлагательно следовало бы изгнать обоих из переделов царства.

Несмотря на это, все в царстве немедля были брошены на его поиски, но он отказался вернуться в пределы царства Лян.

Чжигун все же заслужил тридцать ударов палкой. Разве вы не замечаете великий свет, что бьет прямо из-под ваших пяток?![4]

Комментарий (наставника Юаньу)

Еще находясь в Индии, Бодхидхарма понял, что государство наше не способно [самостоятельно] следовать учению Махаяны, а поэтому он решил пересечь море, чтобы непосредственно передать нам печать сердца Будды, что означает пробудить сердца тех, кто заблудился на шести путях бытия.

Суть его учения можно выразить следующими словами: не опираться на письмена; непосредственно указывать на изначальную природу человека; взирать на свою изначальную природу, чтобы стать Буддой.

Тот, кто достигнет такого видения, сумеет постичь состояние абсолютного освобождения, поскольку достижение освобождения от цепей слов означает возможность постичь высшую истину, которая коренится в твоей изначальной природе.

Бодхидхарма после встречи с правителем У-ди и встречи со Вторым патриархом [Хуэйкэ] достиг абсолютного внутреннего покоя, созерцал свою внутреннюю природу, жил в свободе от ложных мудрствований и загрязненности смыслами и, разрубив одним ударом все путы иллюзорного бытия, познал окончательное освобождение.

Как ему удалось более не метаться [в поисках выбора] между «да» и «нет», между успехом и неудачей?

И если все то, о чем он рассказывал, действительно хорошо, сколько людей найдется среди вас, кто сумел бы достичь понимания этого?

А ведь еще до [встречи с Бодхидхармой] правитель У-ди принимал участие в передаче Одежд Правителя (кашая, т. е. учения Будды– А. М.) и был искушен в изучении «Праджняпарамитасутры», названной «Источником света».

И в самом деле сила, что вырывается из этого текста, такова, что ей приписывают возможность побудить Небо пролить на наш мир дождь из цветов и обратить грязь в чистое золото.

Не будем забывать, что правитель [У-ди] глубоко проник в учение Дао и способствовал распространению буддизма. Он способствовал возведению монастырей и проводил посвящение в монахи,[5] сам придерживался основных буддийских предписаний с таким рвением, что его прозвали «Правитель, что своим сердцем подобен сердцу Будды».

Когда правитель У-ди первый раз встретил Бодхидхарму, он спросил его: «Какие заслуги, какие добродетели накопил я, строя монастыри и посвящая монахов?» Бодхидхарма ответил ему: «Нет в этом ни заслуг, ни добродетелей!» Таким образом, он отказался выплеснуть грязную воду на голову правителя. Однако если вы сумеете выдержать испытание этим ответом, то сможете вступить в личный разговор с Бодхидхармой.

К тому же скажите мне на милость, почему успехи в строительстве монастырей и посвящение монахов не должны считаться заслугами?! Да как следует рассматривать это реплику Первого патриарха, сбивающую с мысли?

Следуя за наставниками Дхармы Люъюе, Фу Даши[6] и будучи прямым последователем Чжаомина, правитель У-ди придерживался мысли о том, что существуют две истины: абсолютная или высшая (чжэнь ди) и относительная или мирская истина (су ди). И в самом деле: сутры учат нас, что абсолютная высветляет небытие (отсутствие), в то время как относительная истина выявляет только бренный мир. Однако двойственность абсолютной и относительной истины сама по себе иллюзорна, и именно поэтому следует постичь «высший смысл священной истины». Но здесь же речь шла о неких достижениях в изучении текстов, которые следовало бы рассматривать как самую глубочайшую тайну.

Именно по поводу этого высочайшего учения правитель У-ди и спросил Бодхидхарму: «В чем заключен высший смысл священной истины?» На что Первый патриарх и ответил: «Всеохватность и ничего священного!» В этом мире вряд ли найдется монах, который смог бы выйти за переделы этого ответа.

Бодхидхарма же разрубил все это одним решительным ударом.

Среди наших современников нередко встречаются те, разум которых замутнен сумбурными мыслями и устоявшимися взглядами, и они неправильно понимают значение этого ответа, повторяя, в свою очередь: «Всеохватность и ничего священного!». К несчастью, все это не имеет ничего общего с ответом Бодхидхармы.