Возвращение седьмого авианосца - Альбано Питер - Страница 28
- Предыдущая
- 28/70
- Следующая
Прибыл контр-адмирал Арчер, он отдувался, пыхтел и был явно встревожен.
— Я поймал сообщение на аварийной частоте Харбора, — со свистом выдохнул он, когда кэптен Роудс помог ему сесть на стул. — Команда парома подумала, что началась третья мировая…
— Нет! — рявкнул Фудзита. — Из-за некоторых никогда не кончится вторая мировая. — И он бросил испепеляющий взгляд на Коноэ.
Летчик еще больше вытянулся.
— Это полностью моя вина, и я за нее отвечаю, — проговорил он сквозь разбитые губы.
— Ха! Настало время поговорить о чьей-то вине, — съязвил Арчер.
— Сэр, — вдруг попросил Мотадзуки, — можно я доложу?
— Давай, летчик.
Запинаясь, рядовой описал невероятную череду событий, которая привела к стычке.
— Достаточно, — остановил его Арчер. — Но кто начал драку?
— Неважно, сэр, — встрял Коноэ. — Я был единственным офицером — отвечать мне.
— Молчать! — скомандовал Фудзита. — Продолжайте, пилот Мотадзуки.
— Американцы напали первыми! Это агрессоры! Мы только защищались!
— Черт побери! — взорвался Арчер. — И это говоришь ты, после Перл-Харбора. Я был энсином на…
Марк Аллен вскочил на ноги, сжав кулаки, его лицо побагровело.
— О Боже, Тэйлор! И ты туда же. Вы все продолжаете жить прошлой войной! — Он рассек рукой воздух. — Эти люди истекали кровью в Средиземном, уничтожая арабских психов, спасая наши задницы и своего главного союзника от неизбежного поражения. Разве никто этого не помнит? Разве кого-нибудь это волнует? Разве кто-нибудь оценил понесенные жертвы? Мы потеряли шестьдесят три летчика, семьдесят два авиаспециалиста, сорок два артиллериста и продолжаем подсчитывать погибших после попадания двух торпед.
Брент видел, как глаза Фудзиты хитро бегали с Аллена на Арчера и обратно. Он был убежден, что перепалка доставляет старику удовольствие. Собравшиеся в каюте пристально смотрели, как Арчер хотел резко возразить, но агрессивность уступила место согласию.
— Разумеется, мы ценим. И мы знаем, что ваши люди гибли за нас. — Он постучал по столу пухлыми костяшками пальцев. — Но не забывайте, теперь вы «яблочко» на мишени, которую поразил «Йонага» в прошлом году. Обиды нет — есть ненависть.
— Вы слышали доклад летчика Мотадзуки. Наши люди не виноваты.
— На чьем флоте ты служишь, Марк? Ты продолжаешь говорить о себе во множественном числе.
— Он член моего штаба, — открыто сказал Фудзита. — Я убежден, что он лучше всех в мире понимает военную значимость авианосца.
— Прошу прощения, адмирал. Мы говорим не о незаменимости вашего авианосца, а о нарушении общественного порядка.
Аллен подался вперед, опершись кулаками о стол.
— Случайное происшествие, Тэйлор. Черт возьми, ты уже знаешь Американский легион. Большинство его членов никогда не воевали, и они стараются скрыть это своими лужеными глотками.
Арчер вздохнул.
— Ты прав, но КОМТИФЛ проведет полное расследование. — Он повернулся к Роудсу. — У тебя с собой?
— Да, сэр, — ответил кэптен, указывая на магнитофон и блокнот.
Ярость улеглась, и Марк Аллен опустился на стул.
— Мы не можем разрешить допрос, и вы это знаете. Согласно международным законам, мы должны будем покинуть порт менее чем через шестьдесят часов.
Дальше продолжил Фудзита:
— Несомненно, мои люди виноваты независимо от поведения этих так называемых американских легионеров. — Он посмотрел на летчиков. — Все, кто участвовал в инциденте, будут заслушаны на суде офицерской чести, где буду председательствовать я. — И непосредственно контр-адмиралу: — Дисциплина на «Йонаге» в моей компетенции, вы можете задавать любые вопросы, какие пожелаете, но своих людей я к вам не отправлю, они не будут подчиняться вашим распоряжениям и наложенным вами взысканиям. Это я сделаю сам и сделаю тогда, когда сочту нужным.
— Нужным?
— Да, контр-адмирал. После того, как «Йонага» будет отремонтирован, и только после того, как мы уничтожим последнего араба, угрожающего микадо.
— То есть они останутся безнаказанными!
— Тэйлор!
Фудзита жестом руки попросил Аллена помолчать.
— Вы оспариваете мои права, контр-адмирал?
— Э-э… — залопотал Арчер, идя на попятную. — Разумеется, нет. Я бы просто хотел доложить КОМТИФЛу, что вы приняли соответствующие меры…
— Я приму соответствующие меры, — ответил с издевкой Фудзита.
— Адмирал, — внезапно произнес Коноэ необычно пронзительным голосом. — Разрешите мне спасти свою честь. Моя карма под угрозой. — Его мрачные глаза нашли Брента Росса, и он тщательно выговорил: — Уже второй раз, адмирал.
— Я уже говорил, лейтенант. Вам будет предоставлена такая возможность. Если этого не сделают арабы, сделаю я. — Скрюченные, похожие на сухие корни, пальцы раздраженно забарабанили по столу. — Все свободны!
…Бренту нравилось ощущение, которое давал постукивавший по правому бедру кобурой пистолет «Оцу». Японцы называли это смертоносное автоматическое оружие калибра 6,5 миллиметра «Крошка Намбу». Энсин снова щеголял в синей морской форме с одной золотой нашивкой на рукаве, удобной квадратной фуражке. На адмирале Аллене, шедшем впереди него по сходням по направлению к доку, тоже был роскошный голубой мундир, а полковник Бернштейн остался в своей повседневной желтовато-коричневой форме израильской армии, хотя сегодня он выглядел с иголочки. Оба старших офицера тоже были вооружены «Оцу». За Брентом торопливо, словно заключенный к воротам тюрьмы, за которыми его ждала свобода, вышагивала Кэтрин. Их сопровождали четыре матроса-охранника в голубых форменках, брюках цвета хаки и бескозырках с иероглифами. Каждый из них нес на плече автоматическую с укороченным стволом винтовку «Арисака-99» и был подпоясан ремнем с полудюжиной запасных магазинов для патронов калибра 7,7 миллиметра.
Сойдя со сходен, группа как один остановилась, обернулась и молча посмотрела на выползшего из воды «бегемота». «Йонага» внушал благоговейный трепет. Восемьдесят четыре тысячи тонн стали были высоко подняты и просушены. Военное назначение корабля не вызывало никаких сомнений: борт, обшитый косым бронелистом над выпирающим блистером. Судно потрясало. Глядя на сотни футов вверх, на вершины мачт, где в неустанном движении вращались параболические антенны, Брент испытал то же самое чувство почтения, которое завладело им, когда он, будучи ребенком, впервые увидел Национальный парк Гранд-Тетон или стоял на Таймс-Сквер. Размеры. Ошеломляющие размеры. Дымовая труба «Йонаги» превышала величину многоэтажного дома, а полетная палуба, зонтом простиравшаяся над окружающим пространством, удерживалась лесом стрингеров, которые Брент никогда не видел с мостика; хорошо различались дула пушек, нацеленных в небо.
— Фудзита. Это Фудзита, — сказала Кэтрин. — Эта штука и есть Фудзита.
Группа, впереди и сзади которой по двое шли матросы, развернулась, направилась к корме и оказалась у торпедных пробоин. Прошло всего лишь два часа, как кишащая масса рабочих установила леса, а сейчас со всех сторон на Брента накатывались гулкие звуки ударов металла о металл, визг высокооборотных дрелей и автоматные очереди пневматического инструмента. Уже и кран подавал необъятной величины стальной лист к месту повреждения, где на настиле дюжина сварщиков разложила свои аппараты.
По внутреннему побуждению группа остановилась и замерла, с печалью разглядывая две огромные раны.
— Боже, — пробормотал сам себе Брент. — Каждая пробоина почти тридцать на двадцать.
Торпеды угодили точно ниже броневого пояса, вскрыв були, словно консервные банки, вмяв почерневшие с изогнутыми краями листы внутрь к обуглившейся «начинке» корабля. Черная отвратительная вода вперемешку с топливом вылилась наружу, как гной из вскрытой раны, залив покрытие дока и растекшись по дренажным каналам.
— Мощные! Очень мощные боеголовки! — проговорил Бернштейн.
— Кумулятивные… с кумулятивной боевой частью для лучшей пробивной способности, — добавил Аллен.
— Я лейтенант Кайзер, — раздался неожиданный голос позади группы.
- Предыдущая
- 28/70
- Следующая
