Маленькая балерина - Смецкая Ольга - Страница 20

– Кстати, – вспомнила я о причине, побудившей меня выбраться в такую жару из дома, – здесь поблизости есть какой-нибудь магазин?

Спустя десять минут я пересчитывала наличность в кошельке. Получившийся результат меня расстроил.

– Бедность – это состояние души! – громко сказала я, запихивая деньги обратно. – А у меня просто временные финансовые трудности.

Самая опасная ложь – это та, которой мы сами себя убаюкиваем…

Я быстро переоделась.

На мою удачу оказалось, что Нора как раз собиралась на небольшой шопинг. Неподалеку построили крупный торговый центр, и именно туда мы покатили на новенькой Нориной «Вольво».

Нора решила заглянуть в книжный, дабы обзавестись чем-нибудь, связанным с изобразительным искусством Италии времен Средневековья. А я устремилась в супермаркет. Пока бродила по торговому залу, меня не покидало ощущение, что я выбралась на волю после длительного заключения.

Я быстренько расправилась с половиной содержимого кошелька, и, нагруженная пакетами, отправилась на второй этаж комплекса – в кафе, где мы с Норой договорились встретиться.

Нора устроилась за угловым столиком рядом с окном, выходящим на оживленное шоссе. Она листала журнал и болтала по мобильному. Заметив меня, захлопнула крышку телефона и помахала рукой. На столике, помимо раскрытого журнала, стояла чашка кофе и тарелка с пирожными. В пепельнице дымилась «Ява».

– Быстро вы, – заметила я, рухнув на стул.

– Да в магазине смотреть не на что. Кроме детективов и любовных романов, ничего и нет. А пирожные – объедение. Свежие, в меру сладкие.

Подбежал официант, бледный, угловатый подросток. Я заказала капучино и яблочный пирог.

Пока я ждала мой кофе, у Норы снова затренькал мобильный. Она извинилась и отошла в сторону.

От нечего делать я взяла в руки журнал. «Теленеделя» – значилось на обложке.

Тут подоспел официант с подносом. Капучино оказался превосходным. Удивительно для такого захолустья. Я раскрыла журнал на той странице, что читала Нора. И чуть не подавилась яблочным пирогом, который, кстати, тоже был очень вкусным.

«Полгода совместной жизни известный продюсер Игорь Драч отметил тем, что презентовал своей обожаемой жене Фиалке поместье в Подмосковье».

Под заметкой была опубликована фотография – Драч с Фиалкой и мы с Шороховым в ночном клубе по случаю дня рождения Драча. Фотография была старая, трехмесячной давности. Я тогда и не помышляла о разводе.

Под снимком было написано: «Игорь Драч с супругой Фиалкой и другом Кириллом Шороховым».

Обо мне – ни слова. Мне стало даже обидно. Как в том анекдоте: «Доктор, меня все игнорируют». «Следующий, пожалуйста», – отвечает доктор».

Может, это и к лучшему, шепнул мне здравый смысл. Репортер светской хроники щелкнул камерой в тот момент, когда я отвернулась. Так что узнать меня сложно, хотя при желании…

– Простите, деловой звонок, – пояснила Нора, убирая телефон в сумку.

Я поспешно закрыла журнал. Но, очевидно, Нора успела заметить, что привлекло мое внимание.

– Что, про поместье читаете? – усмехнулась она.

– А? – переспросила я и залилась краской. Совсем не умею скрывать свои чувства. – Ну да…

– Я в шоке! Целое поместье! – мечтательно проговорила Нора и закурила. – Какой милый этот Драч, настоящий мужчина. А я и не знала, что они с Шороховым друзья. А вы? – Норины глаза блестели от любопытства.

– А? – глупо повторила я и закашлялась. То ли на нервной почве, то ли от ядовитого дыма Нориной «Явы». Я вцепилась в «Теленеделю», как в спасательный круг. – Я тоже не знала…

– Дайте-ка на секунду… – Нора вырвала журнал из моих рук и перелистала его. Наконец нашла нужную страницу и ткнула мне под нос мое собственное изображение: – Видите девицу? Что-то про нее ничего не написали. Интересно, кто она?

– Понятия не имею, – пробормотала я и спряталась за яблочным пирогом. Главное – не поворачиваться в профиль, чтобы не совпасть с ракурсом на снимке.

– Неужели эта мышь с Шороховым пришла? Никакая, – резюмировала Нора, свернула журнал в трубку и засунула в сумку.

Другая на моем месте оскорбилась бы, а я вздохнула с облегчением.

Нора неожиданно откинулась на спинку стула, сплела руки на груди и прищурилась, глядя прямо на меня.

– Что такое? – занервничала я.

– Несомненное сходство! – пробормотала Нора себе под нос. – Волосы только перекрасить. Как я раньше не замечала?

– Господи, да о чем вы!

– Монахов тут обронил, что вы ему напоминаете Врублевскую в молодости. И ведь он, черт подери, прав!

– Не знаю, никогда не думала на эту тему.

– В вас чувствуется какая-то надломленность, какое-то душевное метание. Ида была такая же.

Я прошла на кухню, выгрузила продукты из пакетов и поместила их в холодильник. Открыла бутылку минералки, налила воды в стакан и только хотела выпить, как вдруг раздался странный скрежет. Источник звука находился где-то в районе репетиционной комнаты. Мне почему-то пришла в голову мысль, что именно с таким скрипом открываются врата в потусторонний мир.

– Рая! – крикнула я. – Это вы там шумите? Стряхнув с себя секундное оцепенение, я поставила бутылку на стол и вышла из кухни.

В репетиционной никого не было. Яркий солнечный свет заливал комнату. В помещении было очень душно. Пахло пылью и еще чем-то неуловимым. Сыростью, что ли? Я поспешно распахнула окно, обернулась и с удивлением увидела, что дверца шкафа открыта, а балетные туфли грудой свалены на полу. Наверно, это они упали и заскрежетали. Или мне просто послышалось?

Я быстро собрала с пола балетные туфли, сунула их обратно и захлопнула дверцу. Натянула форму и принялась тренироваться.

Наблюдая за своим отражением в зеркалах, я с радостью отмечала выворотность стоп, вытянутость ног в коленях, округлость руки, то есть все то, чего годами добиваются преподаватели хореографических училищ от своих учеников. Движения не были больше набором трудностей и на глазах превращались собственно в танец. «Тело никогда не лжет», – любил повторять наш педагог-репетитор.

Спустя час, выжатая как лимон, я приняла душ, расчесала влажные волосы и облачилась в джелобу – длинное платье из легкой ткани, расшитое бисером и стеклярусом, национальную одежду народов Северной Африки. Прошлым летом мы с Кириллом отдыхали в Марокко, и именно там, на Медине – шумном местном рынке, я приобрела эту незаменимую в жару вещь.

Я босиком вышла на крыльцо и опустилась на нижнюю ступеньку. Рой пчел кружил над белоснежными гроздьями сирени. Где-то я читала, что для того, чтобы произвести полкило меда, одной пчеле необходимо десять миллионов раз слетать от улья к цветку и обратно.

Я запрокинула голову, подставив лицо солнцу, и закрыла глаза.

«Шурка, ты обезумела! – воскликнула бы Фиалка. – Загар без защитного крема ведет к преждевременному старению кожи!»

«Александра! – возмутилась бы мама. – Прямые солнечные лучи – кратчайший путь к меланомам и кожным новообразованиям!»

Неожиданно раздалось знакомое хрюканье, и в поле зрения появился бульдог Пафнутий. Он деловито двигался в мою сторону, таща в зубах Славикову соломенную шляпу.

– Привет, дружок, – произнесла я, приставив ладонь к глазам, наподобие козырька.

Пафнутий подошел, уложил шляпу мне на колени и с чувством выполненного долга уселся рядом.

– Молодец, Паф, – поощрила я пса, погладила по шишковатому лбу и взяла шляпу в руки. На полях пестрели мелкие алые пятна. Краска, что ли? Может быть, Славик что-то красил и брызги попали на шляпу? Или это…

Несмотря на жару, мне вдруг стало холодно… Я в ужасе отбросила шляпу. Пафнутий метнулся за ней, приняв мой поступок за приглашение к игре, и притащил свою добычу обратно.

– Где ты это взял, собакин? – дрогнувшим голосом спросила я бульдога.

В ответ он хрипло тявкнул и радостно замахал обрубком хвоста.