Одна Ж в Большом городе - Голубицкая Жанна - Страница 44

Я сдуру вякнула, что Всевышний един и что как его называют в разных культурах – совсем неважно, ведь главное – вера, чем окончательно разозлила батюшку.

– Бог один – Иисус Христос! – возопил он и затряс бородой. – Вот приезжала ко мне тут такая же дурочка. Из ваших, из мирских знаменитостей, имени называть не буду. Жила с каким-то чеченским авторитетом, и он ей, дескать, креститься запрещал. Я говорил ей: не слушай, крестись, спасешься! Не, ни в какую. Пред иконой упала, на храм пожертвовала, и – прощайте! А потом узнаю от людей, что после какого-то концерта она так напилась, что чечен этот ее чуть не убил. Вроде даже нос сломал. Вот и вся любовь. Воистину люби только Господа нашего, женщина!

Если честно, мне не понравилось такое настойчивое обращение в свою веру – выглядело почти как угроза. Что ж, пить мне, видно, воду огненную до самой геенны.

Мусульманская мечеть

Московская Соборная мечеть находится прямо между станцией метро «Проспект Мира» и СК «Олимпийский». Ее стройные минареты и расписной купол, резко контрастирующие с московской архитектурой, не заметить невозможно. Приблизившись к воротам, ведущим в обширный двор здания, я наткнулась на кавалькады черных помпезных лимузинов с дипломатическими номерами, на одном из которых приметила даже посольский флажок. Верно, сам посол какой-нибудь азиатской страны пожаловал. Из машин чинно выходили подтянутые темноволосые мужчины и шествовали в мечеть. «Наверняка нефтяные магнаты!» – подумала я отчего-то с волнением. И тут же себя одернула: а вдруг меня-то сейчас как раз и не пустят?! «Извините, тут сегодня торжество какое-то?» – обратилась я к худенькому юноше, направляющемуся к воротам с папкой под мышкой. Юноша тут же остановился, почтительно развернулся ко мне лицом и ответил: «Да нет, обычный вечерний намаз, верующие съезжаются». И, видимо, верно расценив мой нерешительный вид, мягко добавил: «Пойдемте, я вас провожу в отсек для женщин. Я бы и сам вам все объяснил, но очень тороплюсь в медресе (медресе – исламская школа, где воспитывают будущих священнослужителей; работает в том числе и при московской Соборной мечети. – Прим. авт.)». И, одобрительно кивнув в ответ на мои тщательно убранные под платок волосы, только: «Это хорошо, это правильно».

В помещение мечети входят только с покрытой головой и вдобавок снимают обувь у входа – обязательное условие для обоих полов. Внутри все устлано мягкими коврами. В большом полукруглом зале внизу молятся мужчины, а образованный над ним амфитеатр второго этажа – отсек для женщин. Едва поднявшись туда, я подивилась, насколько грамотно устроена мечеть! Совершение намаза предполагает постоянно опущенную голову, и коленопреклоненные мужчины не имеют ни малейшей возможности рассматривать находящихся вверху дам. Зато дамам, замерев с очами долу, очень удобно, не нарушая приличий, глазеть на кавалеров внизу. Ведь парапет балкона состоит из маленьких колонн – чтобы женщины могли видеть муллу, находящегося внизу. Оглядевшись, я приняла необходимую позу: стоя на коленях, головой уткнувшись в пол, руки перед собой. И сразу поза напомнила мне асану «Собака мордой вниз» из айенгара-йоги, да простит меня Аллах! Первым делом я вдоволь налюбовалась на «нефтемагнатов» с первого этажа, а потом уж стала потихоньку разглядывать товарок по молитве. Тут были и женщины, целиком укутанные черными покрывалами, и молодые девочки в платках, джинсах и удлиненных куртках, едва прикрывающих попу. «Это, видно, стиль мини по-мусульмански!» – догадалась я.

Меня заинтересовала вдруг троица девушек в углу: я заметила, что они далеко не всегда находятся в позе «голова в пол». В только им одним известном ритме они периодически поднимаются на колени с прижатыми к груди руками, а затем вообще вскакивают на ноги и складывают перед собой ладони лодочкой. Постояв так какие-то мгновения, они снова валятся ниц, и через какое-то время все начинается сызнова. После нескольких подобных упражнений наступает что-то типа перерыва: девицы просто садятся рядышком, поджав ноги под себя, и оживленно треплются друг с другом. Позже я, конечно, увидела, что время от времени отдыхают и все остальные. Просто у девчонок периоды «перекура» явно превышали время моления. А болтовней в мечети никому молиться не помешаешь: мулла читает Коран до того громко, что и себя-то с трудом услышишь.

Но больше всего в этом девичьем трио меня удивило другое. Лишь одна из девушек принадлежала по виду к нации восточных кровей, и именно она была одета по форме, определенной мною чуть ранее как «мусульманский минимализм». Даже платок у нее был кокетливо сдвинут назад, выпуская на волю как бы нечаянно выбившийся локон. Вообще-то, я знаю, мусульманский стиль допускает некоторые вольности. Базовое правило: обнаженными частями тела женщины на людях могут оставлять только кисти рук и лицо. Платок же должен полностью скрывать волосы, ибо они и считаются главной эротической завлекалочкой для порядочного мусульманина. А уж трактовать сии догмы мусульманка может по своему усмотрению: как ей надо и как она умеет. Может укутаться черной тряпкой с головы до пят, оставив только глаза. Может и глаз даже не оставить. А может максимально обнажить и украсить то немногое, что остается снаружи. Это-то с блеском и исполнила восточная молельщица: отличный макияж, идеальный маникюр, богатые кольца на пальцах. Остальные две ее подруги замотались тряпками по принципу «только лицо», но даже этого мне хватило, чтобы абсолютно точно понять – обе они… русские!

Видно, я так выразительно уставилась на них, что очень скоро «полуобнаженная» восточная красавица сделала мне приглашающий жест рукой: подсаживайся, мол, к нам. Она же первой и повела разговор: дескать, мы заметили, что ты новенькая, хотим познакомиться, помочь. Она же объяснила, что удивившие меня «комплексы упражнений» называются в намазе ракаатами, и сколько совершить их в тот или иной день, каждый мусульманин решает сам. Но чем больше, тем выше вероятность того, что исполнится то, о чем ты просишь Аллаха. Мне очень хотелось порасспросить новых приятельниц о своем о девичьем, и я применила старый как мир прием. С прискорбным лицом я повела рассказ о том, как бедная мусульманская женщина (то есть я) страдает от несправедливых притязаний жадного и сварливого мужа-еврея, за которого по глупости и по молодости вышла замуж много лет назад. А теперь он развода не дает, да и дочь жалко. Вот, мол, и пришла – хоть Аллаху пожаловаться!.. Мои три слушательницы заметно оживились и, как в сказке, пошли по очереди излагать свои жизненные ситуации, приведшие их в мечеть.

Восточную девушку зовут Амина. Она из обеспеченной ингушской семьи, принадлежащей к московской диаспоре. Естественно, для нее планировался жених из своих, но, обучаясь в московском инязе, Амина влюбилась и сбежала из дома к русскому парню. Через полгода, убедившись, что ее избранник – полный ноль и просто безответственный козел, она предстала пред грозные очи отца. С бесповоротно испорченной в глазах диаспоры репутацией. Хвала Всевышнему, что отец ее тогда не убил (не в горах же живем, в конце концов). Но велел немедленно обратиться к религии, совершать все намазы (а их положено делать до семи в день) и умолять Аллаха, чтобы он послал ей в женихи хоть какого-нибудь захудалого ингуша. У Амины нет другого выхода, вот она и исполняет волю отца. Но в миндалевидных черных глазах ее лучатся такие жажда любви и любовь к жизни, что мне в какой-то момент показалось: она непременно снова убежит!

Двух других девушек зовут Фатима и Фарида – вот уже два года как. С самых тех пор, как обе вышли замуж за правоверных мусульман. В прошлой жизни они были неразлучными подругами Леной и Лерой, в новой – видятся только в мечети. С Аминой познакомились здесь же, с немусульманками мужья дружить не разрешают. У обеих мужья иностранцы, живущие, правда, в Москве. Ислам подружки приняли в этой же мечети. Оказывается, это очень просто: в присутствии хотя бы одного свидетеля достаточно произнести фразу «Нет бога на земле, кроме Аллаха, а Мухаммед его пророк», и готово дело – ты мусульманка. Разве что земля не разверзнется под тобою, но, как говорят, такое случается крайне редко.