Раскаленная стужа - Домнинг Дениз - Страница 36

• Предыдущая
• 36/68
• Следующая

Лорд Грэстан провел рукой по ее щеке, ожидая, что в глазах жены вспыхнут искры, которые были ему уже так хорошо знакомы. Но она отстранилась от него.

– Я очень признательна вам, мой господин, – произнесла Ровена тихим, чуть хрипловатым голосом, – но у меня есть еще некоторые дела.

Она попыталась уйти, но муж взял ее за руку.

– Сегодня уже поздно для каких-либо дел.

Ровена попыталась высвободиться, но он ее не отпускал.

– На самом деле, мой господин, – продолжала стоять на своем Ровена и потом добавила более решительно: – Я должна идти.

– Для чего нам тогда столько слуг, если вы делаете за них всю работу? Разве вы не сказали, что от всего сердца желаете Грэстану добра? И разве я – это не Грэстан? Мне нечего делать, и я с удовольствием проведу в вашем обществе свободное время.

– В моем обществе? – ее глаза сверкнули, обретая былой блеск, губы сжались в упрямую линию. – Не смешите меня!

Она запнулась, словно сама испугалась своих слов, потом закрыла лицо ладонями и долго стояла молча, поглощенная какой-то внутренней борьбой. Когда Ровена отпустила руки, печать тоски и уныния вновь легла на ее лицо.

– Как вам будет угодно, мой господин.

Желание пропало, и раздражение к нему вновь вернулось.

– Видимо, это слишком тяжелая обязанность для вас… – начал он, но его прервал стук в дверь.

– Моя госпожа, вы здесь?

Выругавшись сквозь зубы, он рывком распахнул дверь.

– В чем дело?

– Мой господин, я не ожидал найти вас здесь, – торопливо проговорил слуга. Его широкое лицо раскраснелось от спешки. – Прибыл гонец со срочным донесением для вас.

Не успел он закончить свою речь, как в комнату стремительно вошел мужчина и упал на колени перед лордом Грэстаном.

– Мой господин, – сказал он. – Я весь день провел в пути от Освальда Хирфорда, чтобы вручить этот пакет лично вам в руки. Мне приказали, чтобы вы прочитали его немедленно, а я должен дождаться ответа и ваших указаний.

Гонец вручил лорду Грэстану запечатанный пакет.

– Хорошая работа, – похвалил гонца Рэннольф. – Ступай на кухню, и пусть тебя там хорошенько накормят. Том, дай лошади этого человека двойную порцию овса в награду за скорость.

Он повернулся и снова пошел в кладовую, поближе к горящим светильникам. Вскрыв пакет, Рэннольф обнаружил в нем согласие на брак Эшби, подписанное и скрепленное печатью. Это явно не могло быть предметом особой срочности. Лорд Грэстан нахмурился и отложил бумаги. Еще была записка, написанная кое-как, по-видимому в спешке. Он прочитал ее один раз, потом другой, не в силах поверить своим глазам.

– Как они посмели?! – прорычал он, еще раз пробегая записку глазами.

– Что случилось? – спросила Ровена, подходя к нему.

– Скончался ваш отец, – сказал он, чувствуя нарастающий гнев. – Похоже, что это случилось почти месяц назад. Но ваша драгоценная матушка не сочла необходимым поставить нас в известность. Вместо этого леди Эдит сговорилась с вашей сестрой, и они отправились к епископу Хирфордскому, где заявили, что ваша мать является единственной законной наследницей состояния лорда Бенфилда.

Ровена побледнела, казалось, она сейчас лишится чувств.

– Мать поклялась, что сделает это, – прошептала она. – Поклялась, что лишит меня наследства. Нет! – воскликнула она, хватая его за руку. – Мой господин, вы не можете позволить им это сделать!

Рэннольф нахмурился. Только это ее и волнует – земли да деньги. Никакого горя по поводу смерти отца.

– Не волнуйтесь, я еще никогда не уступал того, что принадлежит мне по праву. Не собираюсь и на этот раз. Вам должно быть приятно, что письмо моего кузена позволило нам не тратиться на военный поход?

В его тоне чувствовалась насмешка. Ровена посмотрела на него потемневшими глазами.

– Поля и фермы, – прошептала она. – Долг и горечь. Я выполнила условия нашего свадебного соглашения.

С этими словами она резко открыла дверь и вышла из кладовой. Рэннольф проводил ее горящим взглядом, потом вздохнул. Разве не он сам – как она там говорила, – купил товар, не проверив его качество. А теперь он обречен на этот фарс в виде их брака. Будь она проклята за то, что всегда пробуждает в нем зверя.

Он еще раз посмотрел на послание. Надо хорошенько поразмыслить, прежде чем отвечать Освальду. На самом деле, в глубине души он даже был рад войне – это позволило бы ему избавиться от накопившейся желчи. Лорд Грэстан задул лампу, прикрыл жаровню и вышел из комнаты. По крайней мере, теперь он знает, чем заняться.

Ровена стояла у окна и смотрела на двор невидящим взглядом. Ее отец умер. Как грустно, что он умер, а она не может ничего почувствовать по этому поводу, даже облегчения от его кончины. У нее заныло сердце. Что, если матери удастся сделать из нее нищую? Что тогда случится с леди Грэстан? Она крепко зажмурилась. Без ее богатства Рэннольф вскоре найдет какой-нибудь подходящий предлог, например, ранее неустановленную степень их родства, и она уже не будет здесь хозяйкой. С какой стати муж захочет держать ее в Грэстане? Ровена пересекла комнату и опустилась на колени перед маленьким алтарем, залитым огнем свечей. Ее губы двигались в беззвучной молитве, но этим вечером она не в силах была общаться с Богом. Неожиданно слова сложились сами собой, и женщина воскликнула:

– О, Мария, Матерь Божья! Я не хочу его терять!

Терять его! Ровена горько рассмеялась. Как она может потерять то, что никогда ей не принадлежало? Женщина стремилась привязать его к себе, чтобы удержать Грэстан. Вместо этого получилось, что он унизил ее так, что трудно себе представить даже в дурном сне. Рэннольф был воином. Он взял се штурмом, сломив все защитные барьеры, и подчинил себе, находясь все время в отдалении. Как могла она мечтать о том, чтобы всерьез строить свои отношения с человеком, который не обращает на жену никакого внимания, даже избегает се?

Неожиданно Ровена все поняла. Это началось в тот самый день, когда она прибыла в Грэстан, когда люди замка приняли ее и признали, когда сын Рэннольфа занял не последнее место в ее сердце. А то, что случилось за пологом их постели, положило этому конец. Если днем на нем была непроницаемая маска сурового властелина, то в темноте ночи, в спальне, он демонстрировал, каким нежным может быть. И после любовных ласк в его взгляде она видела тепло, предназначавшееся только ей одной.

Было легко убедить себя, что со временем он примет ее, даже полюбит, как это произошло со всем остальным Грэстаном. Но оказалось, что она обманывала себя и видела лишь то, что хотела видеть. Она служила для него всего лишь участком земли, который требовалось вспахать и сделать плодородным. Если она перестанет быть для мужа полезной, то совсем перестанет что-либо значить в его жизни. Боль в сердце становилась невыносимой.

Дверь без стука широко распахнулась. Она вскочила на ноги, прижимая к груди четки. Это был муж со своими братьями. Рэннольф мельком взглянул на нее и расположился в кресле.

– Налейте нам вина, Ровена, – сухо сказал он.

Боль саднила как заноза, засевшую в груди. Женщина налила всем вина и снова отошла к окну.

– Честно говоря, – произнес Рэннольф, потягивая вино, – я не понимаю, как они собираются воплотить в жизнь свой нелепый план. У Освальда находятся оба завещания. Не могут же они рассчитывать на то, что епископ предпочтет предсмертные слова, сказанные какому-то незначительному священнику, более убедительными, чем составленное завещание. И эта секретность! Когда мы потребуем ответа, они будут выглядеть просто жалкими трусами.

– Но, может быть, истцы не знают о завещаниях или о том, что Освальд является правой рукой епископа, – предположил Гилльям.

Рэннольф откинулся на спинку кресла и задумался.

– Что ж, тогда они играют ва-банк и проиграли после первого же броска костей. Их увертки заставят епископа прислушаться повнимательнее к тому, что они говорят.

• Предыдущая
• 36/68
• Следующая