Реаниматор - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 64

• Предыдущая
• 64/77
• Следующая

– Говори, что у тебя там случилось, – буркнул в трубку, усаживаясь в кресло и беря с подставки набитую табаком трубку. – Неужто кинул тебя адвокатишка этот?!

– Не-а, – отозвался уже изрядно захмелевший бывший бандит Леня Треф. – Бабульки я принял, все как положено! Восемь сотен, как с куста! Правда, не налом, а чеком, но бумага светлая. Я уже дал команду Яшке как можно скорее превратить чек в живые грины. Через три часа кейс с бабками будет у меня. Здесь другая лажа нарисовалась, Степаныч…

Принявший лишку Леонид Александрович, забегая вперед, сбиваясь и путаясь, все-таки сумел в деталях обрисовать авторитету сложившуюся ситуацию и поинтересовался его мнением насчет возможности дальнейших эксцессов.

– Да уж, знал бы прикуп – не работал. Жил бы в Сочи – там тепло, – нахмурив брови, пробормотал Тихий. – Кто ж знал, что на обороте должна быть какая-то царапина… С лица-то все вообще ништяк катило! И деревяшка старая, и краска в трещинах. Когда эксперт эти копии увидел, у него аж очки на лоб полезли.

– Да болт с ней, с копией! – не выдержал, сорвался на истеричный рык Флоренский. – С финансовой точки зрения все вообще великолепно! Хотя копия эта мне до одного места… Хочешь, тебе отдам, на память? Меня сейчас больше этот Гийом волнует, в рот ему ноги! От спеца, который растворяется в воздухе, когда его пасут пять амбалов, можно ожидать любой подлянки!

– Не исключено, – прикуривая, согласился Тихий. – А ты, я смотрю, вместе со своим взводом боксерским, не отходя от кассы, в штаны наделал? Не рановато ли, Леня?!

– Как сказать… Этот Жак, несомненно, профи. Только и я не желторотый пацан! Достать меня в одиночку ему вряд ли по зубам. Да и вряд ли он, после убийства старика, станет надолго задерживаться в России. Знать бы, какие ему Боярофф оставил инструкции на случай кидалова с нашей стороны. Я вполне допускаю мысль, что он просто дал Гийому возможность слинять. Чтобы не попасть под раздачу. Ведь не исчезни он, пришлось бы закапывать вместе с мухомором…

– Так чего ты тогда очком играешь, не пойму, – хмыкнул Тихий, выпуская струю дыма. – Лавы принял, концы в воду спустил, радуйся. Ну, если совсем уже мандраж достал, свали куда-нибудь на пару недель. Погрей пузо под пальмами, глотни текилы со льдом!.. А я тем временем окажу тебе бесплатную услугу. Напрягу одного человечка из погранслужбы, он пробьет по компьютеру, покидал ли некий Жак Гийом за истекшее время пределы России или нет. Если да – какой может быть геморрой? Этот бывший коп теперь без работы остался, ему о другом думать надо, Леня…

– Ну-у, – промычал в задумчивости босс «Полярной звезды», – вообще-то можно и отдохнуть. Какой смысл ему летать туда-сюда, я так думаю! Если выяснится, что смылся обратно в Париж, туда ему и дорога. Пусть живет, – заметно воодушевившись, великодушно разрешил Треф. – В натуре, смотаюсь, пожалуй, отдохну. На Кипр. Полгода уже, почитай, из Питера носа не высовывал. Осточертело все, веришь, Степаныч?!

– Вот и езжай, Леня, – успокоил подельника старый уголовник, мысленно усмехнувшись трусости бывшего братка, на которого работает целая служба безопасности, который раскатывает в бронированном «мерсе» и все равно испуганно тычется по углам при первой же абстрактной угрозе со стороны какого-то сбежавшего лягушатника. Раньше, помнится, Леня Треф таким ссыкуном не был. – Сотовый у тебя, я знаю, на всемирном роуминге. Как только мне скажут, что это чмо прошло паспортный контроль и поднялось в небо, я сразу дам тебе знать. Ну, бывай, дорогой.

– Умеешь ты успокоить, Степаныч! – уже совсем бойко хихикнул Флоренский. – До встречи!

– Придурок, – опуская трубку на аппарат, презрительно процедил Тихий, закрыл большим пальцем руки верхнее отверстие в трубке, выждал, пока набивка потухнет от отсутствия кислорода, бросил трубку на подставку и направился на третий этаж виллы, в детскую…

Чуть погодя авторитет свяжется со служащим в аэропорту Пулково знакомым офицером ФПС России, который сутки спустя в очередной раз ткнет пальцем в клавишу подключенного к центральной базе данных компьютера, что-то довольно промурлыкает себе под нос, наберет номер Олега Степановича Белова и сообщит, что гражданин Французской Республики Жак-Ив Гийом час с небольшим назад прошел паспортный контроль в столичном аэропорту Шереметьево-2 и в настоящий момент уже находится в воздухе, пролетая на высоте пять тысяч метров где-то над подмосковными картофельными полями.

Десять лет назад лейтенант парижской криминальной полиции, сыщик Жак-Ив Гийом заслуженно считался среди коллег лучшим в столице специалистом по скрытному наружному наблюдению, инструктором высочайшей квалификации. А подготовленные им на спецкурсах, натасканные и обученные всем хитростям наружки полицейские филеры из числа сержантов могли часами «водить» по городу вверенный им объект, не рискуя при этом быть обнаруженными. Они умели быть невидимыми и в многолюдной толпе, и в пустынном переулке. И это здорово помогало им в службе. Не сосчитать преступлений, раскрытых исключительно благодаря умелому действию курсантов Гийома, днем и ночью, и в снег, и в дождь, и в жару выслеживавших преступников…

А потом все в одночасье рухнуло, когда произошел этот злополучный эпизод с пропажей из квартиры убитого турка бриллиантового ожерелья, впоследствии найденного в тайнике, устроенном в вентиляционной шахте квартиры лейтенанта Гийома. Кроме ожерелья там обнаружилась крупная сумма денег, равная двухгодичному жалованью полицейского лейтенанта, объяснить происхождение которой ошарашенный офицер так и не смог. По одной простой причине – он впервые видел этот тайник. Одним словом, его тогда круто подставили, разумеется не без помощи продажных коллег. Гийом догадывался о причине. За три месяца до рокового инцидента не без его активного участия был посажен за решетку на двадцать пять лет за связи с одним из столичных крестных отцов заместитель прокурора Парижа. Это была существенная потеря для мафии. Боссы преступного мира такое не прощают. Гийом отдавал себе отчет, что все могло закончиться для него гораздо трагичнее. Но поступить иначе просто не мог.

Таких, как он, упрямых служак, в далекой от Парижа России называют «менты в законе». И таких ментов уважают, по-своему, конечно, даже матерые уголовники…

С учетом всех прошлых заслуг лейтенанта перед полицейским управлением скандальному инциденту не стали давать ход. Известного сыщика просто уволили, лишив звания и трех наград, полученных за время безупречной службы…

А буквально через неделю в жизни безработного полицейского появился известный в прошлом на всю Францию адвокат Дидье Боярофф. Парализованный, прикованный к инвалидной коляске фанатичный коллекционер сделал ему более чем неожиданное предложение, и Жак-Ив, перед которым закрылись все ведущие к карьере двери, просто не смог от него отказаться…

С тех пор минул не один год и получивший, не без помощи старика, необходимую для прикрытия лицензию частного детектива Гийом еще ни разу не пожалел о сделанном им, бывшим слугой закона, криминальном выборе.

…Сегодня все в жизни бывшего лейтенанта рухнуло во второй раз. Похитившие старинную доску русские бандиты оказались слишком жадными для того, чтобы просто отдать ее заказчику, хоть и за миллион долларов. Братки решили кинуть старика, в обмен на чек всучив ему подделку. Причем обставили все таким хитрым образом, что виноватыми оказались священники, якобы умышленно выставившие в храме вместо оригинала копию Тихвинской Пресвятой Богородицы. Это была откровенная ложь. Русские бандиты были уверены, что здесь, у себя дома, им, вооруженным и имеющим подавляющее преимущество над заезжим коллекционером и его помощником, все сойдет с рук…

Благодаря вставленному в ухо, замаскированному кусочком ваты радиоустройству, Гийом слышал весь разговор своего патрона с питерским мафиозным боссом низшего разряда, владельцем казино Леонидом Флоренским. И еще до того, как обманутый старик нажал кнопку тревоги и в нагрудном кармане пиджака Гийома беззвучно завибрировал пейджер, детектив с щемящей пустотой в груди осознал: патрона, а вместе с ним и его самого все-таки подставили! А это значит, что теперь его, Гийома, жизнь не стоит и ломаного гроша. Боярофф ни за что не угомонится, а значит, братки Трефа его тихо уберут. А до кучи – и безоружного гонца…

• Предыдущая
• 64/77
• Следующая