Маг-новобранец - Горбенко Людмила - Страница 16
- Предыдущая
- 16/78
- Следующая
Пока ученики переваривали полученную информацию, комендант приступил к выразительному чтению вслух правил проживания в Черной Башне, по ходу дела сбиваясь на пространные пояснения:
– Наша негласная традиция: уходя из столовой, прихватить кипяток. Советую не стесняться, а брать большую кружку, чтобы потом ко мне по лестницам лишний раз не бегать. После двенадцати не шуметь. Окурки на пол не бросать. Все домашнее разумней сразу съесть, чтобы не пропало, кх-кх… У нас мыши.
– Мыши? – охнули из заднего ряда.
– Каждый понедельник привозят для семинаров по заклинаниям по шесть дюжин, а они разбегаются, собаки. Кх… Кстати: на втором ярусе рядом со столовой дверь в магическую библиотеку. Смотрите, не перепутайте! А то некоторые новички сразу же кидаются записываться и набирать книги. Так вот – не советую! Когда пожалеете, будет поздно.
– Почему? – испуганно выдохнул Филипп.– Они опасны?
– Опасны, но совершенно не потому, что нечаянно что-нибудь наколдуешь. Просто положено возвращать книги в срок в чистом и целом виде, а это практически неосуществимо. Там такая рухлядь на полках стоит– до тумбочки донести не успеете, как все рассыплется. Кх-кх! Древности, одним словом, кх-кх… Нужные учебники вам выдадут, кх… – По мере того как комендант говорил, его голос звучал все более хрипло.
– Если встретите в коридоре необычное животное– не пугайтесь, кх, у нас несколько дней как нечисть по Башне шляется. Уродцы хоть и страшные, но совсем безобидные. Продукт колдовства одного из учеников, кх-кх-кх…
Наконец, пустив петуха, комендант решился на короткую паузу, во время которой еще раз приложился к бутылке, откашлялся и продолжил уже гораздо отчетливей:
– Напоминаю, посылки из дома теперь запрещены. Можно заказать продукты с воли по следующим расценкам за доставку: табак один фунт – один паунд, колбаса один круг – пятьдесят сентаво, фрукты одна корзина – пятьдесят сентаво.
– Грабеж! – ахнул Доби.
– Найдите, у кого дешевле,– с оптимизмом человека, продающего посреди пустыни бочку колодезной воды, предложил комендант.
– А сколько стоит доставка джина? – отчаянным голосом приговоренного к смертной казни спросил кто-то сзади.
– Джина? – удивился комендант.– Отродясь не покупали. Слава богу, стараниями пана Наместника имеем перегонный куб и всякие пробирки по последнему слову техники. И зелья, и лекарства – все свое.
Часы наверху отбили четверть.
– Ох! Уже начало первого! – опомнился старичок и начал буквально выстреливать фразами: – Прямо сегодня обязательно пошлите родителям письма! Мол, живы, здоровы и вам того же желаем! Спасибо Декану и пану Наместнику, ура… Имейте в виду: в целях безопасности корреспонденция просматривается паном Деканом лично, так что никаких «папа, пришли мне порох»… Письма оставляйте здесь, у камина, их забирают ежедневно после обеда. Не забудьте вложить в пакет почтовую ворону, а то ответа не дождетесь… Воронятня на седьмом ярусе, прямо над вами! Все!
Махнув на прощание рукой, комендант неожиданно шустро для своего возраста поскакал по лестнице вниз. Звук булькающей жидкости в бутылках, примотанных к его поясу, постепенно удалялся, пока не стал окончательно неразличимым.
Стало так тихо, что жужжание мухи, попавшейся в паутину, свисающую с потолка, казалось почти оглушительным.
Хендрик задумчиво обошел комнату, провел пальцем по пыльному боку умывального кувшина и бросил свою сумку на свободную кровать, стоящую у самого окна. Филипп с застывшим лицом поплелся следом и сел рядом с его вещами.
– Воронятня! – с ужасом повторил он.– Сэр Хендрик, вы слышали – воронятня! Кругом чеснок и нарисованные скелеты! Вместо чая кипяток! В мебели мыши! И нам еще минимум полгода придется спать в этой комнате? С посторонними людьми?!
– Да, со свидетелями перебор,– грустно подтвердил Хендрик, исподтишка изучая троицу еще не знакомых молодых людей. Несмотря на то что их карета прибыла в Башню всего лишь на пару часов раньше, они держались по отношению к новичкам подчеркнуто пренебрежительно.
– Ужас! Как же мы сможем тут жить? – простонал Филипп, прислоняясь виском к деревянной лесенке и моментально загоняя себе в лоб занозу.
– Вопрос задан неправильно,– тихо пробормотал себе под нос Хендрик, расстегивая куртку и извлекая из сумки помятую мантию сына трактирщика. После ночлегов на сеновалах, под кустами и вообще черт знает где, лично ему крепкая деревянная кровать казалась не таким уж неудобным ложем. Пусть и в компании других бедолаг. Беспокоило другое – если их охраняют усерднее, чем бриллиантовую корону, как отсюда убежать?
– Успокойся, Филя,– сказал он, защелкивая серебряные застежки на мантии.– И перестань дрожать, кровать трясется. Займись чем-нибудь, остынь. Вещи разбери, что ли?
Пока слуга трясущимися руками перекладывал содержимое их сумок в тумбочки, в коллективе назрел первый конфликт. Доби, перенервничав после вступительного слова пана коменданта, не стерпел того, что все лучшие, по его мнению, кровати уже разобраны. Самой подходящей жертвой ему показался субтильный косоглазый Фузимир, и вспыльчивый толстяк набросился на него с кулаками.
Троица прибывших ранее заметно оживилась, приникнув к ограждению своих кроватей.
Во время короткой потасовки, в результате которой правый глаз Фузимира украсился синяком, выяснилось неожиданное обстоятельство: у беззащитного слабака нашелся защитник – единоутробный брат Казимир. И если на правах близкого родственника Казимир мог себе позволить отпустить брату оплеуху, то разрешать подобные вольности чужому человеку он никак не собирался.
Туповатый Доби не успел даже удивиться тому факту, что в Башню забрали сразу двоих родных братьев. Из его глаз полетели искры, а большая часть светильников вдруг разом погасла. В полутьме послышались звуки сочных плюх, громко взвизгнул пострадавший Фузимир, и кто-то пробежал по щеке Доби, пыхтя как перекормленный боров.
Доби попытался отползти на коленях, но его настигли, прижали к полу, и жесткие руки вцепились толстяку в волосы. Придавленный Доби судорожно задергался, но добился только того, что нечаянно подставил собственную голову под чей-то костлявый зад.
Затрещала кровать. Доби дернулся изо всех сил. Это стоило ему нескольких прядей волос, дополнительной оплеухи и случайных царапин, но он все же обрел желанную свободу.
Круша на пути мебель, толстяк подхватил кого-то, показавшегося ему на ощупь Казимиром, и принялся долбить с размаху о стену. Он остановился только тогда, когда комната озарилась ярким светом факела. Над ним стоял Хендрик.
– Остановись, задира! Хватит уже! – укоризненно сказал он.– И отпусти моего слугу. Он ни в чем не виноват.
– Мне неинтересно слушать глупости от богатеньких сынков в шелковых мантиях! – возбужденно начал Доби и осекся.– Э?
Только сейчас он увидел, что целый и невредимый Казимир стоит рядышком и многообещающе ухмыляется. Жертвой же толстяка оказался совершенно безобидный рыжий Филипп – исцарапанный, помятый, но так и не выпустивший из рук свое имущество– папку на веревочных тесемках.
– А на ощупь как Казимир,– смущенно пробормотал Доби, моментально утрачивая боевой задор, возвращая свою случайную жертву в вертикальное положение и отряхивая дрожащими руками. На самого Казимира, приближающегося к нему с неотвратимостью разъяренного быка, он старался не смотреть. Как и на его подбитого косоглазого братца, застывшего в углу немым упреком.
Неизвестно, чем бы закончился поединок, но в кульминационный момент тесемки на папке в руках все еще трясущегося Филиппа разошлись, и на пол спикировала стайка рисунков. Натолкнувшись взглядом на верхний лист, Казимир резко затормозил.
– Что это? – выдавил он из себя тоном человека, узревшего пред собой не то божественное откровение, не то неописуемую жуть.
– Мама… – грустно пояснил Филипп, рассматривая свою куртку, которая в результате нападения Доби распалась на составные части: рукава отдельно, пуговицы на полу, правая пола висит на нитке.
- Предыдущая
- 16/78
- Следующая
