Волчье Логово - Геммел Дэвид - Страница 11
- Предыдущая
- 11/65
- Следующая
Дойдя до леса, он стал ходить от ствола к стволу, оглядывая ветки, и наконец остановился под развесистым вязом, ровный толстый сук которого простирался над землей чуть выше его головы.
— Подпрыгни и ухватись за эту ветку, а потом медленно подтягивайся, пока не коснешься ее подбородком. Так! А теперь, по-прежнему медленно, опускайся, пока не выпрямятся руки. Понятно?
— Что тут непонятного, — огрызнулась она. — Невелика хитрость.
— Ну так действуй.
— Сколько раз мне это проделать?
— Сколько сможешь. Хочу посмотреть, надолго ли тебя хватит.
Она ухватилась за ветку и медленно подтянулась.
— Ну как? — спросил он.
— Хорошо, — ответила она, опускаясь.
— Еще раз!
После третьего раза ее бицепсы болезненно натянулись, после пятого их стало жечь. После седьмого руки ее задрожали, пальцы разжались, и она соскочила вниз.
— Жалкое зрелище, — сказал Ангел. — Но это только начало. Завтра подтянешься сразу семь раз, а если сможешь — восемь. Потом пробежишься, а когда вернешься, подтянешься еще семь раз. Через три дня нужно будет дойти до двенадцати.
— А ты сколько можешь?
— Раз сто, не меньше. Пошли!
— Что это еще за “пошли”? Я тебе не собака.
Но он уже шагал прочь, и она последовала за ним через поляну.
— Подожди здесь, — приказал он и, взяв из Поленницы два больших чурбака, принес их к Мириэль и расставил футах в двадцати друг от друга. — Теперь бегай от одного к другому.
— На двадцать-то футов? Зачем?
Взмахнув рукой, он закатил ей пощечину.
— Без глупых вопросов! Делай, как я говорю.
— Ах ты, сукин сын! — вспылила она. — Попробуй тронь еще — убью!
Он засмеялся и потряс головой.
— Не получится. Но если будешь меня слушаться, то, может, и убьешь когда-нибудь. Ну, марш бегом.
Все еще кипя от гнева, она повиновалась.
— Теперь беги к другому, коснись его правой рукой, повернись, добеги до первого и коснись его левой. Я не слишком быстро говорю?
Проглотив сердитый ответ, Мириэль побежала. Расстояние между поленьями она покрывала всего за несколько прыжков, и ей пришлось укоротить шаг. Чувствуя себя неловкой и скованной, она хлопнула ладонью по дереву и побежала обратно.
— Я вижу, ты поняла мою мысль. Теперь повтори это двадцать раз, но чуть быстрее.
Так он гонял ее еще три часа, заставляя бегать, прыгать и фехтовать, без конца отрабатывая удары. Она ни разу не пожаловалась, но и не разговаривала с ним. Она угрюмо выполняла все его указания, пока он не объявил перерыв. Мириэль на дрожащих ногах побрела к дому. Бег был ей не в новинку, и она привыкла к боли в икрах и жжению в легких.
Ей даже нравились эти ощущения, сопровождаемые чувством свободы, быстроты и силы. Но теперь ее тело болело в непривычных местах. Бедра и талию ломило, руки налились свинцом, спина ныла.
Мириэль всегда придавала силе и ловкости первостепенное значение и была крепко уверена в себе. Ангел подорвал ее веру — сперва своей легкой победой в лесу, потом этими изнурительными упражнениями, обличавшими каждую ее слабость. Когда Нездешний предлагал бывшему гладиатору деньги, она как раз проснулась и слышала, что ответил Ангел. Мириэль казалось, что она его раскусила: он будет подвергать ее унижениям до тех пор, пока она не откажется от его уроков, а потом потребует с отца все деньги сполна. Дакейрас же, как человек гордый и честный, безропотно уплатит ему десять тысяч.
«Ну нет. Ангел, так просто ты не отделаешься, — пообещала она про себя. — Придется тебе отработать все до гроша, мерзкий ты урод!»
Ангел остался доволен первым днем занятий. Мириэль превзошла его ожидания — надо думать, пощечина сыграла тут немалую роль. Впрочем, причина не имеет значения — главное то, что девушка проявила себя бойцом. Тут есть над чем поработать, было бы время.
Нездешний ушел из дома, как только рассвело.
"Я вернусь дня через четыре, через пять, — сказал он. — Используй это время с толком”. — “Положись на меня”, — сказал Ангел. Нездешний скривил губы в улыбке: “Позаботься о том, чтобы она ни на кого не кидалась первая — тогда с ней ничего не случится. В Гильдии есть закон относительно невинных жертв”.
"Морак законов не соблюдает”, — подумал Ангел, но промолчал, и Нездешний удалился в сторону севера.
За час до заката Ангел объявил, что на сегодня все, но Мириэль, к его удивлению, сказала, что пробежится немного. Что это — вызов?
— Возьми меч, — сказал он ей.
— У меня есть ножи.
— Не важно, я хочу, чтобы ты бежала с мечом, держа его в руке.
— Мне нужно размять мускулы, поэтому я и бегу. Меч будет мне мешать.
— Я знаю — и тем не менее возьми его.
Она подчинилась без дальнейших возражений. Ангел вернулся в хижину и стянул сапоги. Он тоже устал, но ни за что на свете не показал бы этого девушке. Два года, прошедшие после ухода с арены, изнежили его. Он налил себе воды и сел перед угасшим очагом.
Через месяц-другой он мог бы сделать кое-что из девочки. Придать ей проворства, научить поворачиваться быстрее. Пробежки между поленьями укрепят ее чувство равновесия, а упражнения для развития рук и плеч добавят силы ее колющим и рубящим ударам. Главная трудность, однако, лежит в ее характере. Когда она сердится, то теряет над собой власть и становится легкой добычей для опытного бойца. Когда же она спокойна, каждое движение можно предсказать заранее — итог получается одинаковый.
Ее не было около часа, а потом он услышал легкие шаги на утоптанной глине перед домом. Она вошла в пропотевшей насквозь тунике, красная, с влажными волосами, все еще держа в руке меч.
— Ты несла его так всю дорогу? — мягко осведомился Ангел.
— Ну да, как ты велел.
— Ты могла бы оставить его в лесу и подобрать, когда возвращалась.
— Вот еще! — возмутилась она.
Он поверил ей и выругался про себя.
— Ты всегда поступаешь, как тебе велят?
— Да, — простодушно ответила она.
— А почему?
Она швырнула меч на стол и подбоченилась.
— Теперь ты недоволен тем, что я тебя послушалась? Чего ты, собственно, от меня хочешь?
Он вздохнул.
— Полной отдачи — вот как сегодня. Ладно, отдыхай. Я приготовлю ужин.
— Ну что ты, — прощебетала она. — Ты устал, старик, — сиди, а я принесу тебе поесть.
— Я думал, у нас мир, — сказал он, входя за ней на кухню, где она резала окорок.
— Это было вчера. До того, как ты вздумал надуть отца.
— Я в жизни никого еще не обманывал, — потемнел он.
— Да ну? А как же тогда назвать десять тысяч золотых за несколько дней работы?
— Я не просил с него столько, он сам предложил. И раз уж ты подслушивала, как это водится у вашей сестры, то должна была слышать, что я готов был ограничиться пятьюдесятью монетами.
— Дать тебе сыру, кроме окорока?
— Да, и хлеба. Так ты слышала, что я сказал?
— Слышала, но не поверила. Ты хочешь, чтобы я отказалась от твоих услуг. Ну признайся!
— Да, хочу.
— Этим все сказано. Забирай свою еду. Когда закончишь, вымой тарелку. И будь так любезен, проведи вечер у себя в комнате. Довольно с меня твоего общества на сегодня.
— Занятия не прекращаются с заходом солнца. Днем мы работали над твоим телом, вечером будем упражнять твой ум. А к себе я уйду, когда пожелаю. Что ты будешь есть на ужин?
— То же, что и ты.
— Нет ли у вас меда?
— Нет.
— А сушеные фрукты?
— Есть, а что?
— Поешь лучше их. Я давно убедился, что на усталый желудок сладкое идет лучше. Ты будешь лучше спать и проснешься более свежей. И пей побольше воды.
— Что-нибудь еще?
— Если вспомню, скажу. Давай поедим — и за работу.
После ужина Ангел выгреб золу из очага, положил свежую растопку и высек огонь. Мириэль поела на кухне и вышла на воздух. Ангел был сердит на себя. Хорош учитель, нечего сказать. Девочка права: он хочет, чтобы она отказалась, но совсем по другой причине. Он вздохнул и присел на корточки, глядя, как разгорается огонек, вея первым робким теплом.
- Предыдущая
- 11/65
- Следующая
