Дети Ананси - Гейман Нил - Страница 53

• Предыдущая
• 53/74
• Следующая

Толстый Чарли положил на стол пять мятых стодолларовых купюр.

Дейзи начинала понимать копов, которых обычно видишь только по телевизору: крутые, закаленные и стопроцентно готовые пойти против системы. Такие копы интересуются, считаешь ли ты себя везунчиком или хочешь ли ты устроить им праздник, и в особенности такие, которые говорят: «Я слишком стар для этого дерьма». Дейзи было двадцать шесть, и ей хотелось сказать окружающим, что она слишком стара для этого дерьма. Она вполне сознавала, как нелепо это звучит, – спасибо, что подсказали.

В данный момент она стояла в кабинете суперинтенданта Камбервелла и говорила:

– Да, сэр. На Сан Андреасе.

– Ездил туда в отпуск пару лет назад. С бывшей миссис Камбервелл. Очень приятное место. Ромовый торт.

– Очень похоже, сэр. На пленке из Гатвика заснят определенно он. Путешествовал под фамилией Бронстейн. Роджер Бронстейн вылетел в Майами, где пересел на самолет до Сан Андреаса.

– Вы уверены, что это он?

– Совершенно.

– М-да, выходит, что мы в полной заднице, верно? – отозвался Камбервелл. – Ведь у нас с ними нет договора об экстрадиции.

– Но должно же быть что-то, что мы могли бы сделать.

– Ну… Можем заморозить его оставшиеся счета и наложить арест на его имущество. Разумеется, так мы и поступим, хотя пользы от этого как от козла молока, потому что у него уйма наличности в таких местах, до которых мы не можем дотянуться, даже отследить не сумеем.

– Но он же совершил у-бий-ство, – последнее слово Дейзи размеренно произнесла по слогам.

Суперинтендант поднял на нее взгляд, словно не был уверен, что именно перед собой видит.

– У нас тут не игра в салочки на детской площадке. Если они будут держаться правил, он окажется у нас. Ели он вернется, мы его арестуем. – Он сплющил пластилинового человечка в пластилиновый ком и начал разминать в плоскую лепешку большим и указательным пальцами. – В старые времена, – продолжал он, – преступники могли потребовать убежища в церкви. Пока ты оставался там, закон не смел тебя тронуть. Даже если ты убил человека. Разумеется, это ограничивало свободу передвижений. М-да.

Камбервелл поглядел на Дейзи так, будто ожидал, что после такой тирады она уйдет. А она сказала:

– Он убил Мэв Ливингстон. Он годами обворовывал своих клиентов.

– И?..

– Нам следует отдать его под суд.

– Пусть это не мешает вам спать.

«Я слишком стара для этого дерьма», – подумала Дейзи. Рот она держала на замке, но в голове все крутились и крутились эти слова.

– Пусть это не мешает вам спать, – повторил он, потом сложил пластилиновую лепешку в кубик и безжалостно раздавил пальцами. – Сам я сплю как младенец. Представьте себе, что вы просто патрульная, а Грэхем Хорикс – просто машина, припарковавшаяся на двойной желтой полосе, но отъехавшая до того, как вы сумели выписать штраф. Да?

– Конечно, – сказала Дейзи. – Разумеется. Прошу прощения.

– Будет вам, – улыбнулся суперинтендант.

Она вернулась за свой стол, вошла во внутренний сайт управления полиции и несколько часов изучала варианты дальнейших действий. А потом поехала домой. Кэрол сидела перед телевизором и, поедая разогретое в микроволновке куриное жаркое, смотрела сериал «Улица Коронации».

– Мне нужно отдохнуть, – сказала Дейзи. – Я еду в отпуск.

– Свой отпуск ты уже отгуляла, – логично возразила Кэрол.

– Какая жалость, – отозвалась Дейзи. – Я слишком стара для этого дерьма.

– Ух ты! И куда ты поедешь?

– Ловить одного негодяя, – ответила Дейзи.

Самолет «Кариб-эйр» Толстому Чарли понравился. Да, конечно, международная авиакомпания, но по ощущению – как местный автобус. Стюардесса назвала его «милый» и предложила садиться, куда понравится.

Он растянулся поперек трех кресел и заснул.

Во сне Толстый Чарли шел под небом цвета меди, и мир был молчалив и тих. Он направлялся к птице размерами больше города, чьи глаза пылали огнем, а клюв был разинут, и Толстый Чарли вошел в этот клюв и двинулся в самую глотку.

Потом – как это случается во снах – он очутился вдруг в комнате, стены которой были покрыты мягкими перьями, из-за которых смотрели круглые, как у совы, но немигающие глаза.

Посреди комнаты, раскинув руки и ноги, лежал Паук. Приглядевшись, Толстый Чарли понял, что брат не праздно развалился, а распят, связан цепями из мелких косточек (такие можно увидеть в куриной шее). Цепи тянулись из углов комнаты и опутывали его, точно нити паутины муху.

– А, это ты, – сказал Паук.

– Я, – ответил во сне Толстый Чарли.

Костяные цепи врезались глубоко в кожу Паука, и Толстый Чарли увидел, как брат поморщился от боли.

– М-да, – сказал Толстый Чарли. – Но могло быть и хуже.

– Кажется, это еще не все, – отозвался брат. – Думаю, у нее на меня другие планы. На нас обоих. Просто я не знаю, какие.

– Они всего лишь птицы, – сказал Толстый Чарли. – Так ли уж много от них вреда?

– Про Прометея когда-нибудь слышал?

– Э-э-э…

– Был такой малый, отдал людям огонь. В наказание боги приковали его к скале. Каждый день прилетал орел и клевал ему печень.

– И печень никогда не кончалась?

– Каждый день отрастала новая: с богами такое бывает.

Они помолчали.

– Я как-нибудь все улажу, – пообещал Толстый Чарли. – Исправлю.

– Так же, как ты наладил собственную жизнь, что ли? – невесело усмехнулся Паук.

– Извини.

– Нет, это ты меня извини, – вздохнул Паук. – У тебя есть какой-нибудь план?

– План?

– Надо понимать, нет. Просто сделай, что нужно. Вытащи меня отсюда.

– Ты в аду?

– Не знаю, где я. Если это ад, то птичий. Ты должен меня отсюда вытащить.

– Как?

– Ты же папин сын, верно? Ты мой брат. Придумай что-нибудь. Просто вытащи меня отсюда.

Толстый Чарли проснулся в ознобе. Стюардесса принесла ему кофе, и он с благодарностью его выпил. Теперь он окончательно пришел в себя, и ему совсем не хотелось даже закрывать глаза, поэтому он стал читать брошюру «Кариб-эйр», из которой узнал про Сан Андреас много полезного.

Он узнал, что Сан Андреас не самый маленький из островов Карибского моря, но, составляя списки, о нем, как правило, забывают. На рубеже XVI века испанцы открыли этот необитаемый островок вулканического происхождения, где вволю плодились животные, не говоря уже о всевозможных растениях. Согласно поговорке, что ни ткни в землю Сан Андреаса, все вырастет.

Островок переходил из рук в руки: то им владели испанцы, то англичане, потом голландцы и снова англичане. После обретения в 1962 году независимости он недолгое время принадлежал майору Ф.Э.Гаррету, который сместил правительство, разорвал дипломатические отношения со всеми странами, кроме Албании и Конго, и правил железной рукой до своей смерти в результате неудачного падения с кровати несколько лет спустя. Он упал так серьезно, что сломал десяток костей, – и это несмотря на присутствие в комнате целого взвода солдат, которые засвидетельствовали, что пытались, но не смогли остановить падение майора Гаррета. Невзирая на все их старания, он умер еще до того, как его доставили в единственную на острове больницу. С тех пор островом правило дружелюбное и выборное местное правительство, которое все любили.

На островке есть целые мили песчаных пляжей и совсем крошечный тропический лесок в центре. Тут растут банановые пальмы и сахарный тростник, есть банковская система, поощряющая капиталовложения извне, и нет договоров об экстрадиции ни с одной страной, кроме, быть может, Албании и Конго.

Известен Сан Андреас главным образом своей кухней: местные жители утверждают, что начали мариновать курицу еще до ямайцев, готовить козлятину в карри до тринидадцев и жарить летучих рыб задолго до уроженцев Байи.

• Предыдущая
• 53/74
• Следующая