Американские боги - Гейман Нил - Страница 35
- Предыдущая
- 35/140
- Следующая
Машину он припарковал возле черной фуры. Интересно, подумал он, а это не та же ли самая, что обогнала нас на шоссе. Он запер машину и немного постоял возле нее, выдыхая в воздух облачка пара.
Он представил себе, как сейчас в ресторане Среда рассаживает гостей вокруг большого стола, стараясь каждого устроить поудобнее. Н-да, подумал Тень, что если я и правда вез сегодня на переднем сиденье богиню Кали, и потом подумал – а кто же в это время ехал на заднем...
– Эй, земляк, огоньку не найдется? – раздался смутно знакомый голос, и Тень обернулся, чтобы сказать нет и извиниться, но дуло пистолета уже ударило его под левый глаз, и он потерял равновесие. Перед тем как упасть, он вытянул перед собой руку, чтобы приземлиться помягче. Кто-то уже успел сунуть ему в рот какую-то мягкую дрянь, чтобы он не вздумал шуметь, и затолкал поглубже в глотку: спокойными уверенными движениями, будто мясник потрошит курицу.
Тень попытался закричать, чтобы предупредить Среду, чтобы предупредить их всех, но изо рта у него донеслось разве что сдавленное мычание.
– Птички в клетке, – сказал все тот же смутно знакомый голос. – Все на местах? – Ответ пришел по рации, искаженный помехами до полной неразличимости. – Вперед, ребята, и чтобы ни одна тварь у меня не ушла.
– А с этим громилой что делать? – спросил другой голос.
– Упаковать и на хрен его отсюда, – ответил первый.
На голову Тени накинули нечто вроде мешка, запястья и щиколотки замотали клейкой лентой, забросили его в кузов фуры и увезли прочь.
В крохотной каморке, где его заперли, окон не было. Был пластмассовый стул, легкий складной стол и ведро с крышкой, которое служило Тени вместо туалета. Еще на полу был кусок желтой пенки футов шесть в длину и сиротское одеяло с коричневым пятном в центре, засохшим так давно, что теперь уже невозможно было разобрать, кровь это, дерьмо или какая-то съедобная субстанция. Тени это было без разницы – он особо и не приглядывался. Потолок был довольно высокий, и на нем – голая электрическая лампочка, забранная железной решеткой, а вот выключателя в комнате Тень отыскать не смог. Свет горел всегда. И ручки на внутренней стороне двери тоже не предполагалось.
Он хотел есть.
После того как агенты затолкали его в комнату, срезали со щиколоток и запястий скотч и оставили в покое, первое, что сделал Тень – внимательнейшим образом прошелся по всей комнате. Выстукал стены. Звук был металлический, глухой. Под самым потолком – зарешеченное вентиляционное отверстие. Дверь заперта намертво.
Из-под левого глаза у него медленно сочилась кровь. Голова болела.
Пол ничем не был застелен. Он простучал его. Тот же самый металл, что и на стенах.
Он снял с ведра крышку, отлил и вернул крышку на место. Судя по часам, с момента налета на ресторан прошло часа четыре, не больше.
Бумажника при нем не было, а вот монеты они трогать не стали.
Он сел на стул, к карточному столику, покрытому зеленым, сплошь в подпалинах от сигарет сукном. Сначала Тень поупражнялся в «проталкивании» монет через стол. Потом отобрал два четвертака и отработал «бессмысленную передачу».
Один четвертак он спрятал в ладони правой руки, а другой взял в левую, открыто зажав его между указательным и большим пальцами. Потом сделал вид, что забирает четвертак из левой, притом, что на самом деле монетка скатилась в кулак той же руки, а сам раскрыл правую ладонь и показал четвертак, который лежал там с самого начала.
Манипуляции с монетами были хороши уже тем, что позволяли больше ни о чем не думать: или, вернее, выполнять их должным образом было практически невозможно, если ты при этом расстроен или зол, так что иллюзионистская техника сама по себе, даже сейчас, когда демонстрировать ее было некому, кроме самого себя – ибо для того, чтобы изобразить простейшее движение, передачу монетки из одной руки в другую, нужно было, во-первых, овладеть достаточно сложными навыками, а во-вторых, полностью сосредоточиться на процессе, – успокаивала и очищала мозги от страха и смятения.
Потом он взялся исполнять фокус еще более бессмысленный: превращать одной рукой доллар в цент, притом, что были у него только два четвертака. По ходу фокуса каждую из двух монет следует поочередно прятать и показывать: он и начал с того, что один четвертак был на виду, а второй – нет. Он поднес пальцы ко рту, дунул на ту монетку, которую держал открыто, а сам при этом – классическим движением – переправил ее в ладонь, а большой и указательный палец при этом достали и показали вторую, спрятанную монетку. В итоге сложилось впечатление, будто он показал четвертак, поднес его ко рту, дунул на него и снова опустил – и все это время был у него в руке один и тот же четвертак.
Трюк этот он проделывал много раз подряд.
Интересно, подумал он, убьют они меня или нет – и тут же рука его дрогнула, совсем чуть-чуть, но ровно настолько, чтобы один из двух четвертаков выскользнул из пальцев и упал на покрытое подпалинами сукно карточного стола.
А потом, поскольку на фокусах он уже просто-напросто не мог сосредоточиться, Тень отложил монетки в сторону, вынул подаренный Зорей Полуночной доллар с головой Свободы, крепко сжал его в кулаке и стал ждать.
В три часа ночи, по наручным часам Тени, агенты вернулись, чтобы допросить его. Двое мужчин в темных костюмах, черных лаковых туфлях, темноволосые. Ну точно, агенты. Один был широкоплечий, с квадратной челюстью и густой шевелюрой, и по нему было видно, что в юности он играл в американский футбол за сборную школы. А еще ногти у него были обкусаны чуть не до самых корней. Второй заметно лысел: круглые очки в серебряной оправе, тщательно обработанные ногти. В общем-то никакого особого сходства, но Тень отчего-то поймал себя на мысли, что наверняка на каком-то глубинном – клеточном что ли – уровне эти два человека полностью идентичны. Они встали по обе стороны от карточного столика и уставились на него.
– Как долго вы работаете на объект, сэр? – спросил один из них.
– Я не понимаю, о чем речь, – ответил Тень.
– Обычно он представляется как Среда. Грим. Ал-Фатер. Старик. Вас видели в его обществе, сэр.
– Я работаю на него около двух суток.
– Только не нужно нам врать, сэр, – сказал тот, что в очках.
– Договорились, – кивнул Тень. – Не буду. Но двое суток остаются двумя сутками.
Тот, что с квадратной челюстью, вытянул руку и ухватил Тень за ухо. Ухо он выкрутил, сжав его при этом со всей дури. Боль была довольно ощутимая.
– Мы же просили не врать нам, сэр, – с мягким упреком в голосе сказал он. И отпустил ухо.
У каждого из агентов под пиджаком было по кобуре. Даже и думать нечего. Тень и не думал. Он представил себе, что он снова в тюрьме. Мотай свой срок, тяни время, думал Тень. Не говори им ничего, чего бы они уже не знали. Не задавай вопросов.
– Вы связались с очень дурной компанией, сэр, – сказал тот, что в очках. – И вы окажете своей стране неоценимую услугу, если начнете давать свидетельские показания, – и улыбнулся, более чем ласково. Я добрый полицейский, гласила его улыбка.
– Я понял, – сказал Тень.
– А если вы откажетесь нам помогать, сэр, – сказал тот, что с квадратной челюстью, – у вас будет возможность полюбоваться на то, до чего мы доходим, когда бываем не в духе.
Он ударил Тень в солнечное сплетение, наотмашь. Это еще не пытка, подумал Тень, согнувшись пополам, это он просто дает мне понять, для контраста: Я злой полицейский. Его вырвало.
– Мне бы очень хотелось, чтобы у вас было хорошее настроение, – сказал Тень, как только восстановил дыхание.
– Нам и нужно-то всего ничего: ваше сотрудничество, сэр.
– А могу я... – хватанул воздуха Тень, и тут же осекся: не задавай вопросов, подумал он, но было уже поздно, слова уже повисли в воздухе, – могу я поинтересоваться, с кем именно собираюсь сотрудничать?
– Ты что, хочешь, чтобы мы представились? – спросил агент с квадратной челюстью. – Да ты, парень, совсем рехнулся!
- Предыдущая
- 35/140
- Следующая
