Охотники за мизераблями - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/32
• Следующая

– Хватайте фонарик! Бежим! – скомандовала Маришка, свалившая с ног одной подножкой сразу двоих громил.

Я подобрал с земли фонарик, включил его и помчался от хижины с разозленными скелетами прочь в глубину острова. Маришка и Уморушка кинулись за мною следом. Грохот упавших собратьев заставил других скелетов обернуться на шум. Догадавшись, что с их друзьями что-то случилось, они встали с насиженных мест и, гремя костями, двинулись к хижине.

– Сейчас разберутся что к чему и за нами погонятся! – выговорила на бегу догадливая Уморушка. – Только им нас не догнать: нам удирать не в новинку!

– Не удирать, а ретироваться, – поправил я лесовичку, – удирают трусы, а умные ретируются.

– Вот не знала! – искренне удивилась Уморушка. И тут же деловито предложила: – Давайте поднажмем, братцы. Поверьте мне: от разъяренных скелетов лучше всего во все лопатки ретироваться. А догонят – беды не оберемся!

И мы, согласившись с Уморушкой и ее опасениями, приударили во все лопатки. И минут через десять мы были уже далеко-далеко от нашего костра, разрушенной хижины и шестерых обозленных скелетов.

Я проснулся от того, что почувствовал на себе внимательный взгляд чьих-то любопытных глаз. Я приподнял голову и увидел за кустиками неподалеку от нашего нового бивуака пару маленьких вытаращенных глазенок, увлеченно изучающих меня и спящих девочек.

«Аборигены… – подумал я, медленно поднимаясь на ноги и боясь резкими движениями перепугать неизвестного гостя. – Тоже не подарок, однако лучше скелетов…»

«Абориген», догадавшись, что его засекли, робко высунул из-за кустика голову, и я с радостным изумлением признал в нем обезьянку.

– Фить-фить-фить… – ласково посвистел я хвостатому островитянину, пытаясь этим посвистыванием пригласить его подойти к нам поближе и одновременно стараясь успокоить его и выразить ему свои миролюбивые намерения.

– Чиччаки! – воскликнула в ответ обезьяна, слегка уязвленная моим фамильярным «фить-фить». – Чиччаки чип!

«Подойди ко мне сам! – тут же перевел я услышанное из обезьяньих уст. – Подойди ко мне сам и не вздумай драться!»

– Чин чуча чин, – дружелюбно проговорил я, приближаясь к новому знакомому по его просьбе. – Чичи чуп чичча! (Я не стану с тобой драться, я только хочу с тобой познакомиться!)

– Чуу!! – выдохнул пораженный островитянин, когда услышал родную речь из моих уст. – Чуу!!

– Да-да, – подтвердил я, поравнявшись с застывшей в столбняке обезьяной, – я понимаю ваш язык, и мои юные спутницы (тут я показал рукою на спящих Маришку и Уморушку) его тоже хорошо понимают.

– Чуу… Чуччаки чиппа!.. – уже спокойнее проговорил хвостатый незнакомец. (Вы понимаете наш язык… Чудеса!..)

Я решил представиться и протянул обалдевшему хозяину острова правую руку:

– Гвоздиков Иван Иванович. Мы попали сюда случайно, нас прибило течением.

Островитянин внимательно посмотрел на мою протянутую руку и вдруг, догадавшись, быстро показал мне свои пустые ладошки.

– Я Чуччо, – представился он, – камней у меня нет. – Чуччо опустил передние конечности и после некоторого мучительного раздумья сказал с сомнением в голосе: – А прибить течением нельзя. Прибить можно деревом, камнем или большим орехом.

– Но я не обманываю! Нас вынесло к вашему острову коварное море!

– Таких больших и тяжелых? – снова недоверчиво ухмыльнулся Чуччо.

– Можешь не верить мне, но это так, – сказал я обиженно и, желая прекратить глупый спор, спросил обезьяну: – А где твои друзья, Чуччо? Ты ведь здесь не один живешь?

– А зачем они тебе? – тут же поинтересовался хвостатый туземец, и в его глазах мелькнула искорка недоверия и подозрительности.

Я поспешил успокоить обезьяну:

– Мы хотели бы познакомиться с вами, подружиться… Маришка и Уморушка любят хорошую компанию.

– Мы сами к вам придем, – ответил Чуччо слегка успокоившись. И крикнув что-то похожее на «Чао!», он быстро исчез в кустах.

Когда Чуччо рассказал своим сородичам о появлении на острове трех странных незнакомцев, две самые любопытные обезьянки тут же помчались в ту сторону, где мы сооружили новую хижину. Прискакав к нам, они принялись разглядывать нас и делиться друг с другом впечатлениями.

– У них по две руки и по две ноги! – радостно кричала одна обезьянка. – Это настоящий чучелло!

– Нет, – спорила с ней другая, – это не чучелло, это две чучеллятки и один… один… не знаю кто! У него седая шерсть на голове и хилые лапы, а у настоящего чучелло на голове жесткая черная шерсть и лапы сильные-сильные!

– Руки, ты хотела сказать, – поправила ее подруга. – Но я с тобой не согласна, он – чучелло, он умеет делать из веток норку, и у него есть запасная шкурка. Он такой же чучелло, как Великий Лу!

Услышав последнее утверждение, вторая спорщица разразилась ехидным хихиканьем и чуть было не свалилась с пальмы, на которой сидела держась за ветку только кончиком хвоста.

– Ой, уморила!.. Ой, не могу!.. – запричитала она, давясь от смеха. – Чучелло!.. Как Великий Лу!.. Этот белошерстый хилячок! – И смешливая обезьянка снова ехидно захихикала, раскачиваясь на хвосте и вися вниз головой.

– Стыдно, Чичетта! – строго выговорила подруге серьезная обезьянка. – Да, этот чучелло стар, и его шерсть бела, как мякоть неспелого банана, но он подобен Великому Лу: у него есть запасная шкура, и он умеет делать большую норку!

– А еще я умею разговаривать, – вмешался я в спор обезьянок, когда почувствовал, что обсуждение моей персоны в присутствии моих подопечных девочек принимает почти оскорбительный характер. – И я докажу Чичетте, что я настоящий чучелло, и, может быть, не уступаю в могуществе даже Великому Лу. Хотя, если честно признаться, я совершенно не знаю, кто он такой.

– Чуу!! – воскликнули обе подруги-обезьянки, когда выслушали речь загадочного пришельца. – Он, и правда, настоящий чучелло!

– И мы чучеллы, а не чучеллятки, – добавила к моим словам обиженная Уморушка, – прошу вас больше не обзываться!

– Чуу!! – еще раз выдохнули изумленные обезьянки и поскакали с ветки на ветку к своим друзьям, чтобы доложить о том, что Чуччо не соврал, и на острове действительно поселились белошерстый чучелло и две маленькие чучелятки.

Через пятнадцать минут все обезьянье семейство сидело на деревьях рядышком с нашей хижиной и наблюдало, как мы готовим себе обед.

А обед обещал быть прекрасным: Маришка и я умудрились изловить в речке, протекающей неподалеку от этого места, большую форель, и теперь, вычистив и облепив ее глиной, мы собирались запечь нашу рыбину в костре. Девочки быстро натаскали хворост, а я, достав из кармана зажигалку высек огонь и подпалил сухие ветки.

И в ту же секунду вопль изумления исторгли все тридцать обезьяньих глоток: еще бы, оказывается, добывать огонь таким способом не мог даже сам Великий Лу!

– Чучелло Чиппо!! – восторженно крикнула смешливая Чичетта, как только немного пришла в себя. – Чучелло, Высекающий Огонь!!.

– Чучелло Чиппо! – подхватили другие обезьяны мой новый титул. – Чучелло Чиппо!

Я улыбнулся, услышав эти слова, и негромко проговорил на обезьяньем языке, слегка подшучивая над самим собой:

– Высекать огонь я умею, а вот добывать очень быстро соль – пока не могу…

– Соль? – переспросила Чичетта. – Это такой белый порошок? Горький-прегорький?

И она скорчила такую уморительную рожицу, что мы с Маришкой и Уморушкой невольно расхохотались до слез.

– Да, Чичетта, это такой белый порошок, – подтвердил я, перестав наконец смеяться, – было бы неплохо посолить им нашу печеную рыбу.

Обезьянки о чем-то взволнованно пошептались, и Чичетта, получив согласие большинства, ринулась к себе домой. А вскоре, как раз когда жаркое было почти готово, вернулась обратно, держа в левой передней лапке маленький деревянный бочоночек.

• Предыдущая
• 12/32
• Следующая