Приключения Морса и Крюшона - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/34
• Следующая

– Морс, ты настоящий чародей! – произнес Крюшон, душа в объятьях худенького ослика. – Я никогда не забуду того, что ты сделал! Без тебя я наверняка бы пропал!

– Иа… – прохрипел, вырываясь из крепких тисков, длинноухий чародей и волшебник. – Иа – иа…

Морс положил на землю серебряную плетку и показал Крюшону на нее копытом.

– Иа – иа, – повторил он, – иа!

– Ну да, Морсик, ну да! – хлопнул себя по лбу ладошкой толстенький гнэльф. – Сейчас я, конечно, тебя расколдую!

Он схватил волшебную плеточку и от всей души хлестнул приятеля по тощему заду. Ослик нервно переступил с копыта на копыто и… превратился в долговязового верблюда с двумя горбами. «Ого, – испугался Крюшон, – я, кажется, перестарался!». – И он снова хлестнул несчастного дружка серебристым кнутиком, но уже не так сильно, как в первый раз. Верблюд вздрогнул, мотнул головой и… принял образ лохматого пегого пса.

– Что-то у меня не получается… – прошептал Крюшон, косясь на свое творение, виляющее перед ним куцым хвостом. – Точнее, получается, но не то, что нужно…

– Гав! – гавкнул вдруг требовательно песик и ударил лапой по волшебной плетке. – Гав – гав!

– Ну, если ты так просишь… Я готов рискнуть еще раз…

Третья попытка расколдовывать Морса оказалась более удачной. После третьего удара плеткой добродушный пегий пес исчез, а на его месте появился сияющий белозубой улыбкой дружок Крюшона. Правда, он был почему-то совершенно босой, однако такая досадная мелочь уже не могла испортить радостного настроения мальчишек – гнэльфов.

– Ну вот, – сказал Морс, обнимая Крюшона, – я говорил тебе не опускай руки! Как видишь, все получилось, и мы с тобой расколдованы! Нам здорово сегодня повезло, приятель!

– Да, можно сказать и так, – вздохнул Крюшон и бросил надоевшую плетку на спящих штейнтойфелей. – Куча превращений, гонки по горам и долинам с ездоком на спине – в какой еще день может выпасть такое везение…

И он, кинув прощальный взгляд на похрапывающих во сне чертенят, медленно побрёл по пологому склону вниз. Куда именно – этого Крюшон и сам пока не знал.

В тот день Кекс проснулся в плохом настроении. Всю ночь ему снился цирк, битком набитый зрителями, которые без устали кричали одно и то же: – «Кекс, сколько будет дважды два? Кекс, раздели восемь на четыре! Эй ты, рыжий пес, прибавь к трем единицу!»… Почему-то эти двуногие умники заставляли его решать дурацкие примеры и задачки для малышей, хотя он мог бы справиться и с вопросами посложнее. «Еще немного, и я поглупею, – подумал Кекс, открывая глаза и лениво потягиваясь, – служба в цирке у господина Озверелли явно не для меня. Но куда я пойду без университетского диплома? На какую работу устроюсь без этих бумажек с печатями и неразборчивыми подписями? Разве что, в сторожа?».

Так и не найдя ответов на свои вопросы, он нехотя погрыз косточку, которую спрятал еще со вчерашнего вечера под свою подстилку, и отправился на утреннюю прогулку. Но не успел пробежать и с пол-квартала, как повстречал преподавателя математики местной школы господина Фюнфа.

– Добрый день, коллега! – окликнул Кекса наставник юношества. – Простите, что останавливаю вас прямо на улице, но у меня к вам есть очень серьезное дело…

Кекс ответил на приветствие вежливого гнэльфа и поспешил его успокоить:

– Не волнуйтесь, господин Фюнф, я все-равно не смог бы вас принять подобающим образом в своей собачей конуре. Она довольно тесновата для двоих!

И он весело завилял хвостом, приглашая учителя математики хотя бы слегка улыбнуться. Но Фюнфу было не до веселья. Заикаясь от смущения, он проговорил:

– Видите ли, коллега, в чем дело… У меня случилась беда: все плохие отметки исчезли из школьного журнала! Абсолютно все! Но я же хорошо помню, что наставил их не менее двух десятков! Куда же они делись?

– Действительно, куда? – удивился Кекс.

– Вот это я и хотел бы узнать! И очень прошу вас мне в этом помочь, дорогой коллега.

– Но я не работаю в полиции! Я – артист!

– Зато вы имеете такой нюх… – тонко намекнул господин Фюнф и сам повел носом, как настоящий охотничий пес.

Кекс тяжело вздохнул и, переступив с лапы на лапу, нехотя выдавил из себя:

– Ну, хорошо… Идемте, я попробую вам помочь…

Войдя в кабинет математики, Кекс деловито поинтересовался:

– Где находилась пропажа до своего загадочного исчезновения?

– В классном журнале, разумеется…

– Вот с него мы и начнем поиски! – обрадовался Кекс. – Переворачивайте, пожалуйста, страницы, уважаемый господин Фюнф, а я буду их изучать.

Запрыгнув на стул, а с него на учительский стол, рыжий пес склонился над журналом.

– Так-с… Вырванных листов не наблюдается… Так-с… Подчисток и выведения отметок тоже не наблюдается… Очень хорошо, просто чудесно! – Кекс вдруг на секунду оторвался от интересного занятия и внимательно посмотрел на Фюнфа: – Вы писали в своем журнале именно этими чернилами? – Он показал на чернильный прибор, который красовался у него перед носом.

– Разумеется…

– Я так и думал! – радостно воскликнул Кекс и завилял хвостом. – Значит, мы идем по верному следу!

Он понюхал чернильницу и осторожно ее лизнул.

– По-моему, они обыкновенные… Ну-ка, дорогой Фюнф, напишите, пожалуйста, что-нибудь!

– Что именно?

– Что угодно. Ну, например: «НЕ ХОЧЕШЬ БЫТЬ УКУШЕННЫМ – НЕ КУСАЙСЯ САМ!».

Постояв минуты две – три перед листком со странной записью, новоиспеченный сыщик важно изрек:

– Буквы не исчезли – это и следовало доказать! Чернила – обыкновенные!

– А какие же еще?! – изумился озадаченный Фюнф. – Другими не пользуемся!

Кекс хотел было прочитать наивному педагогу небольшую лекцию о секретах тайнописи и о хитрых составах особых чернил, приготовляемых специально для подобных целей, но почему-то быстро передумал и, понюхав последнюю страницу журнала, спросил:

– Ваш кабинет запирается на ключ? А окна изнутри закрываются? Надежно и крепко?

Получив на свои вопросы утвердительные ответы, пес—ищейка с удовлетворением хмыкнул:

– Ну что ж, так я и думал… Ночью к вам сюда никто не залезал, днем – тоже…

– Но отметки пропали! – не выдержал Фюнф и подпрыгнул на месте, словно это его, а не Кекса, укусила блоха. – Я наставил их от души, десятка два или три, а они все сгинули без следа! Так не бывает, дорогой коллега, это – мистика!

Кексу стало стыдно, и он, спрыгнув со стола, забегал по кабинету, старательно вынюхивая все углы и укромные местечки. Наконец он подбежал к большому шкафу, забитому доверху учебниками и математическими таблицами, и с отчаянием сунул под него усатую морду. Под шкафом пахло пылью, мышами и пауками, но к этим ароматам примешивался чуть заметно еще один – уже знакомый Кексу – чернильный. «Кажется, здесь что-то есть…» – подумал четвероногий сыщик и вцепился зубами в толстую тетрадь.

– Мой личный дневник! – обрадовался господин Фюнф, когда увидел ее. Он выхватил из пасти рыжего пса драгоценную находку и крепко прижал ее к груди. – Спасибо, дорогой коллега, и как это я про него забыл!..

Он быстро перелистнул несколько страниц и, не скрывая своего счастья, громко воскликнул, хлопая ладонью по дневнику:

– Вот, вот эти пропавшие отметки! Они здесь, я наставил их самому себе!

– Зачем?! – удивился Кекс, и его уши встали торчком, а хвост перестал вилять.

Господин Фюнф покраснел словно вареный рак, однако признался:

– Мне было жаль детишек… Они, конечно, заслуживали плохих отметок, но портить им аттестат я не хотел… Вот я и наставил единиц и двоек самому себе – кому-то я должен был их влепить!

Старый учитель математики ткнул пальцем в жирные двойки и единицы, стройной шеренгой выстроившиеся рядом с его фамилией:

– Вот они, красавцы, все тут!

– Значит, пропажа нашлась? Ну что ж, поздравляю. – Кекс протянул счастливому господину Фюнфу правую переднюю лапу и милостиво разрешил ее пожать. – Если у вас еще что-нибудь случится непредвиденное, зовите – всегда буду рад вам помочь!

• Предыдущая
• 16/34
• Следующая