Кладоискатель и золото шаманов - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/77
- Следующая
Впрочем, комары почти перестали меня доставать. То ли я им приелся, то ли успел незаметно мутировать и стал несъедобен, но кровососы утихомирились. Вчера и сегодня их было не заметно. Может быть, сказывался темп работы – кубометров грунта я вывернул столько, что вполне мог претендовать на стахановский рекорд. Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, а я один заменил, наверное, целый взвод. Труд, однако, впустую не пропал: я отыскал всех восьмерых указанных Посником идолов, а девятым был жертвенник, под которым он ухитрился зарыть сбережения. Камень, конечно, великоват, ворочать его мог лишь человек атлетического сложения. Коренные же новгородцы преимущественно низкорослы. Еще одно свидетельство в пользу того, что Онкиф был родом из приезжих. Должно быть, потомок жрецов, сопровождавших истуканы.
Ну и здоров же он был! Я замучился толкать ломом толстенную круглую плиту. Мужичина ты, простофиля! Навалил сверху жертвенник и решил, что надежно спрятал. Но от настоящего раскопщика не спрячешь! Он достанет везде. И никакие моленья первобытным богам не спасут, чему свидетельство тысячи разграбленных могильников, начиная от скифских курганов и заканчивая египетскими пирамидами. Раскопщик всюду пролезет. Там, где он побывал, археологу делать нечего. Речь идет, разумеется, о профессиональном кладоискателе, а не о Томе Сойере с лопатой.
Пыхтя и отдуваясь, я ворочал глыбу как трактор, пока не сдвинул в сторону. Теперь осталось взять в руки шанцевый инструмент и завладеть сокровищем, но я почувствовал, что надо сделать перерыв. Близился вечер, а я порядочно устал. Торопиться было некуда, и перед тем, как превратиться в обладателя трех с половиной пудов серебра, следовало поужинать.
Костер разжег прямо в раскопе. Сложил дрова на жертвеннике и запалил огонь. Это экзотично и символично. Новое поколение выбирает Мамону! Находя в попирании языческого пантеона определенное удовольствие, я уселся на ближайшего к очагу истукана, который когда-то был великим властителем душ, и следил за дровами, а когда они прогорели, разложил над угольями прутики с хот-договскими сосисками. Вот так-то, господа Велес, Сварог и Сварожич, клал я на вас… сосиску! Упершись сапогами в жертвенный камень, я переворачивал прутки. Аппетитный сок падал в жар и с шипением возносился к небу облачком ароматного пара. Новые времена сошли на языческую землю, и новые курения возносит современник во славу собственного чрева!
Насытившись, я вернул земле влагу и взялся за лопату. Черенок, отполированный моими мозолями до благородного темного блеска, привычно лег в ладонь. Я ткнул штык в утрамбованную столетиями землю, дослал его ногой и вывернул первую порцию грунта.
Копал я долго, несколько раз натыкался на корни, но радость была преждевременной. И только углубившись на метр, я приказал себе остановиться.
Что за дела? Я покинул яму, принес «Джемини» и провел им над раскопом. Прибор испускал протяжный резкий сигнал – клад был здесь. Но тогда я вообще ничего не понимаю! Я снова встал на лопату, посмеиваясь про себя. Малость не дорыл, а паники… Сейчас еще копну, ну вот-вот должен быть. На этой идее стоит поисковая лихорадка. Рыть можно долго, сутки напролет, до полного истощения организма, главное, при этом верить, что заветное сокровище только того и ждет, как попасть тебе в руки.
Штык звякнул по металлу. Я судорожно вздохнул и торопливо заработал заступом. Вот он – клад! Сейчас мне откроется котел, полный старинных монет!
Но дальше, сколько я ни копал, была только земля. Лопата однообразно уходила в податливый грунт, и мне на минуту показалось, что я спятил. Да, скрежет был, но не исключено, что я наткнулся на камушек. Настоящее издевательство! Я приостановил работу, с натугой выпрямился и отметил, что зарылся выше пояса.
День был на исходе. Даже не день скорее, а вечер в самом разгаре. Я так раздухарился, что не заметил, как упали сумерки. Над лесом повисла тишина, не слышно было даже звона комаров. Птицы и те молчали. Природа отходила ко сну.
Я выбрался из раскопа, извозившись в рыхлой земле, откинул (чтоб не фонила) лопату и потянул свой любимый прибор. Когда он завизжал, я грязно выругался. Несомненно, в земле скрывался металлический предмет, причем вблизи от поверхности. Это-то и раздражало. Для чистоты эксперимента я нарезал по площадке спираль, вслушиваясь, как ослабевает в наушниках сигнал. Лишь однажды звук «прыгнул» – когда я прошел рядом с лопатой. Значит, детектор исправен. Но почему тогда врет основной замер?
Выключив «Джемини», я направился к машине. Хорошая мысля приходит опосля. Этим давно следовало заняться, в самом начале работы. Стандартная процедура по обнаружению в земле твердых объектов, которую я всегда проводил, а нынче с появлением хитрого прибора упустил из виду. Прощупывание – лучший друг следопыта!
«Нива» стояла на опушке, отделенная от поляны густой полосой ельника. Я не боялся оставлять ее без присмотра – кому придет в голову забрести в эдакую глухомань? Да и не у всякого хватит смелости вскрывать чужую машину практически под носом у хозяина. Во всяком случае, пока мои предположения оправдывались.
Достав из багажника тонкий метровый стержень из каленой стали на деревянной ручке, я метнулся к раскопу и стал протыкать дно канавы. Вскоре конец щупа ткнулся во что-то твердое. Я вытащил проволочину и смерил ширину темной полосы. Зонд углубился сантиметров на тридцать, немного не дорыл. Длина штыка лопаты – тридцать сантиметров. Самую малость не достал! «Фишер» не врет. Я схватил лопату и принялся яростно копать. Уже совсем стемнело, но мне было наплевать. Вот я тебя сейчас! Грунт летел наверх и скатывался с крутого отвала. Однако сколько я ни кидал, ничего жесткого под лопату не попадалось. Наконец, основательно умывшись потом, я оперся о черенок и выпрямился. Края ямы теперь доходили до груди. Я упорно чего-то не догоняю. Есть зондаж – тридцать сантиметров, а я углубился на все пятьдесят.
Я сгонял в палатку за фонарем и снова принялся тыкать щупом землю. Есть! Я вытащил зонд и замерил глубину проникновения – локоть. Я вбил проволочину еще несколько раз, по кругу, тщательно замеряя глубину. Она оставалась прежней. Мой локоть до кулака – сантиметров тридцать пять. Примерно столько же было в прошлый раз. Ладно, мы и это стерпим! Я схватил лопату и принялся ковырять почву. Мокрая рубашка липла к коже. Остервенение прошло, уступив место холодной ярости. Я выкидывал землю наверх, в фиолетовую ночную мглу. Желтый круг света от фонаря падал на края канавы. Вот прошла выборка уже на два штыка, а объекта поисков как не было, так и нет.
Я сухо рассмеялся сквозь стиснутые зубы. Вот и со мной такое приключилось. Доводилось слышать о заговоренных кладах, которые не даются в руки постороннему, но вот, похоже, самому пришлось с этим столкнуться.
Существует несколько различных способов заговорить или заклясть спрятанное сокровище и очень мало – обойти ворожбу. Я всегда считал эту магию образчиком народного фольклора и даже теперь, встретившись с ее проявлением, рассматривал как досадную, но и не более того, помеху. Какое мне дело до того, что Онкиф Посник собирался передать сбережения исключительно в руки прямых потомков?! Вообще-то, на клад можно наложить так называемый «зарок», чтобы никто, кроме хозяина, его не нашел. В принципе отыскать сокровище можно любому, кто сумеет выполнить «зарок», но он может означать что угодно, своеобразный магический пароль, который в жизни не разгадаешь.
Положа руку на сердце, я не сомневаюсь в существовании потусторонних сил. Покопав как следует на местах боев и в старых домах, об этом начинаешь приобретать кое-какие представления, но, когда сталкиваешься вплотную, материалистическое мышление по инерции берет верх.
Я снова включился в работу. Земля полетела в отвал, как по конвейеру. Какие там два солдата, к черту! Когда под лопатой забелел песок, я окончательно выбился из сил и остановился, тяжело, с надрывом дыша. Поганая жизнь! Я поглядел вверх, на черное звездное небо, и мне показалось, что я стою в колодце. Во зарылся, так и надорваться недолго. Определенно, надо спать, а завтра посмотрим. Я поставил фонарь на край раскопа, выкинул лопату и сам выбрался на поверхность. В небе светила полная луна. Я вырубил фонарь и осмотрел площадку. Ночное светило только начинало восходить, и, хотя блестело как начищенная серебряная монета, половина поляны оставалась во мраке. На светлой части громоздились мрачными глыбами истуканы, а там, куда ели отбрасывали густую тень, находилась моя палатка.
- Предыдущая
- 17/77
- Следующая
