Нынче все наоборот - Томин Юрий Геннадьевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/25
• Следующая

— Как это я тебя не люблю! — возмутилась Галка. — Я тебя больше всех люблю. Это совсем другое. Я сказала, что уроки не люблю, а не тебя вовсе.

— Это одно и то же, — грустно сказала мама и ушла в свою комнату расстраиваться и думать о том, что произошло с ее дочерью и как это исправить.

Юрка стоял перед закрытой дверью и прислушивался к тому, что делается в квартире. Там было тихо. Это ему не нравилось. Это означало, что мама и соседка не обсуждали, как обычно, на кухне свои заботы, а сидели молча по своим комнатам. Так было всегда, когда они ссорились. А из-за чего они поссорились в этот раз — совершенно ясно. Пылесос-то был совсем новенький.

Юрка стоял, не решаясь позвонить, и думал, что сказать в свое оправдание. Он думал об этом всю дорогу, вплоть до последней ступеньки, но вот и последняя ступенька осталась позади, а в голове его по-прежнему было пусто, как в космосе.

Как жаль, что нельзя вернуть вчерашний день и прожить его заново!

Сквозь лестничное окно был виден пустой двор и ворота дома. Машинально, ни на что уже не надеясь, Юрка загадал: если войдет мужчина — все обойдется, если женщина... О том, что будет, если войдет женщина, Юрка не хотел даже думать, он ждал мужчину.

Долго ждать не пришлось. Вошли две женщины.

«Две — не считается, я загадывал на одного человека», — быстро сообразил Юрка и снова уставился в окно.

Вошла девочка.

«Дети — не в счет, я загадывал на взрослого», — вывернулся Юрка и на этот раз.

Вбежал мальчик.

«А почему дети не в счет? Мальчик ведь не женщина, значит, он мужчина», — подумал Юрка, но пока он раздумывал, вошла еще одна женщина.

«Нужно считать из трех, — решил Юрка. — Счет: один — один. Теперь важно, кто войдет третьим».

Третьей опять оказалась женщина. Только она не вошла. Она вышла из двери, перед которой стоял Юрка.

Вертя в руках ключ от почтового ящика, соседка уставилась на остолбеневшего Юрку с таким видом, будто хотела воскликнуть: «Батюшки, кто к нам пришел! Сколько лет, сколько зим!»

— Ну, входи, входи, — сказала соседка, сразу позабыв про газеты.

Юрка прошмыгнул мимо нее в переднюю и принялся стаскивать с себя пальто.

— И штаны заодно снимай, — сказала соседка, — чего время-то зря терять, все равно придется.

Юрка со страхом взглянул на дверь своей комнаты. Оттуда не доносилось ни звука.

— Дома, — успокоила его соседка. — Дома, дома... — Она тоже взглянула на дверь и повысила голос. — Только она от стыда теперь за дверь прячется!

При последних соседкиных словах дверь распахнулась. С порога комнаты мама смотрела на Юрку и, казалось, совершенно не замечала соседки. Юрка быстро глянул в угол под вешалкой, где обычно стояла коробка с пылесосом. Там ничего не было.

— Ну... — сказала мама металлическим голосом. — Ты куда смотришь?! Ты почему туда смотришь?!

— Правильно смотрит, — сообщила соседка. — Как раз туда и смотрит, куда надо.

По-прежнему не обращая на соседку внимания, мама солдатским шагом приблизилась к Юрке и коротким подзатыльником направила его в сторону комнаты. Проходя мимо соседки, мама сказала, глядя почему-то на электросчетчик:

— Как-нибудь без посторонних разберемся...

— А мне чтобы завтра пылесос был, — сказала соседка. — Только новый, мне чиненого не надо. Чтобы был пылесос, а потом разбирайтесь, как хотите! А не хотите — могу и в суд подать.

— Хоть в десять судов! — снова сообщила мама электросчетчику и с треском захлопнула дверь комнаты.

Юрка стоял ни жив ни мертв. Все Галкины рассуждения мгновенно вылетели у него из памяти. Он даже не думал о том, слушаться ему маму или нет. Ему было не до таких мыслей. Он ждал казни и хотел, чтобы она поскорее началась и поскорее кончилась. Но Юркина мама не торопилась. Она любила делать все по порядку.

— Ты где пропадал всю ночь? — спросила мама, хотя прекрасно знала, что Юрка не «пропадал», а ночевал у бабушки.

— Я был у бабушки.

— Чего ж тебе дома не спится? У бабушки для тебя постель что, медом намазана?

Юрка промолчал, хотя мог бы возразить, что спать на постели, вымазанной медом, не такое уж удовольствие.

— Говори! — приказала мама, и Юрка получил второй подзатыльник.

— Не намазана.

— А зачем ты туда пошел, если не намазана?

Юрка промолчал. Он ждал, когда дело дойдет до главного.

— А что мать с работы пришла усталая и с ума сходит, где ее сын, тебе дела нет?

— Есть, — сказал Юрка, пытаясь хоть чем-нибудь угодить матери, но сделал только еще хуже.

— Врешь, обормот, — сказала мама. — Тебе до матери дела нет, пусть она хоть лопнет! — И третий подзатыльник заставил Юрку покачнуться, потому что, когда мама начинала жалеть себя, рука ее становилась тяжелее.

— Почему ты пошел к бабушке? Отвечай, когда спрашивают!

— Я боялся.

— Чего ты боялся?

— Боялся, что попадет.

— Ага, значит, ты знаешь, что заслужил. Мне только интересно — за что?

— Ты сама знаешь.

— Отвечай, когда спрашивают!

— За пылесос...

— А что ты сделал с пылесосом?

— Ты сама знаешь... — пробубнил Юрка, уклоняясь от четвертого подзатыльника.

— Чей это пылесос, наш?

— Не наш.

— А ты видел когда-нибудь, чтобы я брала чужие вещи?

— Не видел.

— А ты сам как думаешь, можно брать чужие вещи?

— Нельзя.

— А почему ты взял?

Юрка вздохнул. Что толку отвечать на эти вопросы? Отвечай, не отвечай, все равно ничего хорошего не получится. Разве можно объяснить, как интересно засасывать мух пылесосом? Ведь муха страшно хитрая. И глаза у нее устроены так, что могут смотреть во все стороны одновременно. Муха видит конечно, как подбирается к ней блестящий наконечник шланга, но воображает, что еще успеет удрать. Она потирает лапки и, быть может, смеется неслышным мушиным смехом. И как раз в этот момент ее начинает засасывать. Она пытается взлететь, но уже не может. Мощный поток воздуха уволакивает ее в гудящее брюхо пылесоса, и только тогда она понимает, что смешного-то было мало.

Но разве можно объяснить все это матери?

— Я тебя спрашиваю: для чего ты брал пылесос?

— Я хотел в комнате убрать. Очень грязно было, — сказал Юрка, стараясь снять с себя хотя бы часть вины.

Но когда имеешь дело с родителями, ничего нельзя угадать заранее. Хочешь сделать лучше — получается хуже.

— Значит, вот как! — возмутилась мама. — Он еще недоволен! Он, видите ли, в грязи живет, обормот несчастный. Мать его, видите ли, в грязи заставляет жить. Мать у него неряха! Мать по семь часов в парикмахерской у кресла выстаивает, потом как дура по магазинам бегает, и за это еще ее неряхой зовут!

Юрка понял, что совершил ошибку. Он хотел исправиться и сказал:

— Не было грязно. Было чисто. Я хотел еще чище сделать.

Но он ничего не исправил. Мысли мамы уже приняли новое направление. Она взяла Юрку за шиворот и придавила его книзу, будто хотела ткнуть носом в пол.

— Здесь тебе грязно? Смотри! Здесь тебе грязно, я спрашиваю?

— Не-е-ет...

Мама подтолкнула Юрку к буфету, послюнила палец, провела им по дверце, поднесла палец к самому Юркиному носу.

— Может быть, тебе здесь грязно?

— Не здесь.

— А где?

— Нигде.

— Тогда зачем ты пылесос брал?

— Не знаю, — сказал Юрка, покорно принимая пятый подзатыльник.

— А сколько пылесос стоит, ты знаешь?

— Я не нарочно, — сказал Юрка. — Честное слово.

— Ты знаешь, что он сорок рублей стоит?

Юрка больше не хотел ошибаться и потому промолчал. Но мама уже направилась по новой дороге, и заставить ее свернуть было невозможно.

— Повтори: сорок рублей!

— Сорок рублей... — послушно отозвался Юрка.

— А ты знаешь, что мне за эти деньги полмесяца работать?

— Знаю.

• Предыдущая
• 7/25
• Следующая