Год крысы. Видунья - Громыко Ольга Николаевна - Страница 55
- Предыдущая
- 55/77
- Следующая
– И не только в горло, – безжалостно прокомментировал Альк.
Рыска поспешно зажала рот ладонью и захрюкала уже в нее. Сдавленно посоветовала:
– А ты перед сном подвяжи челюсть платком, чтобы не разевалась.
Крыс зевнул, облизнулся:
– Да-да, и задницу тоже шишкой заткни.
– Да ну вас к Сашию! – Вор сердито повернулся к ним спиной. Рыска виновато, но все еще трясясь от смеха, погладила друга по плечу. Жар сердито им дернул.
Альк тем временем решил, что достаточно выспался днем, и принялся изучать полянку. По-крысиному: сделает короткую вылазку, и обратно. Туда почти на животе ползет, жадно принюхиваясь, а назад стремглав мчится, будто гонится за ним кто. Друзья каждый раз вздрагивали, хотя крысиный топоток был едва слышен.
Наконец Альк угомонился, но покоя все равно не наступило: крыс пристроился к одной из веток лежака и принялся грызть ее с алчностью бобра. Звук был тихий, но исключительно противный. К тому же Рыска с детства его ненавидела.
– Что ты делаешь?! – не выдержала она.
– Зубы стачиваю.
– Зачем?
– Пища слишком мягкая. Растут быстрее, чем стираются.
– Так жрал бы зерно, – буркнул Жар. – Вон еще полторбы для коров осталось.
– Я лучше поточу.
– А с утра никак? – жалобно спросила Рыска.
Крыс не ответил, но хруст прекратился. Чем Альку так насолили сосняки, до сих пор оставалось загадкой. Сам-то он, похоже, ничуть не боялся и не таился. Может, действительно – издевается? Хочет проучить их за ослушание?
Успокоенная этой мыслью, Рыска закрыла глаза, но не прошло и пяти щепок, как в ухо льдинкой ткнулся крысиный нос.
– Что?! – вскинулась девушка, растревожив и Жара.
– Я пить хочу.
– Так вон баклага, на вьюке лежит, – не сразу сообразила Рыска.
– Если я ее прокушу – ты не станешь возмущаться?
– О Божиня… – Девушка вылезла из-под покрывала, дотянулась до баклажки и, вытащив пробку, налила немножко воды в ладонь. – На.
Крыс не двинулся с места.
– Руку сначала помой.
Возмущенная Рыска выплеснула воду на Алька, но тот успел увернуться.
– Значит, не больно-то тебя жажда мучает!
– Не настолько, чтобы пить из лужи.
– Так ведь не из лужи!
– Ты лучину назад в носу ковырялась. И Саший знает где еще, пока я спал.
– Засунь его в баклагу целиком, – зло посоветовал Жар. – И чистой воды нахлебается, и спесь смоет!
Но девушке так хотелось спать, что проще было уступить вздорной твари. Альк неспешно, со вкусом напился из пущенной на землю струйки. Как Рыска ни старалась делать ее потоньше, в баклаге осталось меньше трети. Жар, отчаявшись вразумить подругу, отвернулся от этого безобразия и натянул покрывало по самые уши.
– Хлеба дать? – на всякий случай спросила девушка, втыкая пробку на место.
– Захочу – попрошу. – Крыс тщательно вытер лапками мокрые усы и мордочку. Стоило Рыске улечься, как он вспрыгнул ей на живот и по-хозяйски устроился во впадине лона, будто Хольга ее специально для него сотворила.
«Как же ты мне надоел!» – тоскливо подумала девушка. Богиня свидетель, если б Альк вот прямо сейчас превратился в человека и оставил их в покое, Рыска б сама ему приплатила!
Девушка представила, как, повинуясь взмаху волшебного пучка колосьев (или чем там настоящие чаровники машут), крыса поднимается на дыбки и начинает расти. Лапки превращаются в руки-ноги, морда – в лицо, хвост… мм… пропадает, а шерсть на голове вытягивается в черные, а лучше с рыжиной или вовсе медовые локоны. Рыска видала такие у некоторых горожан – красотища! Особенно если чистые и по-благородному уложенные лесенкой. В общем, становится перед девушкой писаный молодец и (кто знает, вдруг дурной Альков нрав – тоже результат злого колдовства?) начинает велеречиво благодарить ее за избавление от чар…
Последняя часть мечтаний была такой сладостной, что девушка повторяла ее снова и снова, на разные лады. То Альк падал перед ней на колени и просил прощения за свое недостойное поведение. То Рыска гордо отказывалась от горы золота, и Альк, потрясенный ее бескорыстием, предлагал уже руку и сердце, а она снова отказывалась…
Мысли у девушки начали путаться, четким осталось только желание: вот бы вместо крысы…
…в кончиках пальцев знакомо защипало, и Рыска машинально их сжала.
Ворот пошел туго. Очень туго. Сосредотачиваться на нем было неимоверно трудно – так и норовит выскользнуть, раствориться. К тому же девушка сама не понимала, что пытается сделать: лишь бы попасть во-о-он на ту, неведомо чем приглянувшуюся дорогу.
В крысиной шерсти сверкнула золотая искорка, и в тот же миг ворот вырвался у Рыски из рук и исчез. Нащупывать его заново не стоило и пытаться, девушка чувствовала себя так, словно крутила настоящий, рудничный, выложившись подчистую.
Ничего не произошло. Только сон смело, как мучную пыль с мельничного жернова, – но она тут же начала оседать обратно.
«Напугал бы меня кто-нибудь, что ли, – с досадой подумала Рыска. – Как тогда, с лисой».
– Альк, – шепотом позвала она, приподнявшись на локте, – а у тебя какого цвета волосы были?
Крыс поежился и свернулся еще плотнее.
Девушка вздохнула и тоже закрыла глаза.
– Вставай, девка.
– Ы-ы-ы… – простонала Рыска, не в силах разлепить веки. Самое подлое время для побудки – когда ты только-только заснул. Все равно что выгнать из-за праздничного стола не евшего с утра гостя, который едва успел взять в руки вилку. – Ну чего тебе еще надо?!
– Вставай.
Тон Алька оказался действеннее слов. Похоже, на этот раз крыс не выкобенивался.
– И этого разбуди.
Рыска села, толкнула друга в бок.
– Просто открути ему голову, – пробормотал вор, пытаясь свить глухой кокон из покрывала, но девушка затрясла его еще настойчивее.
– Просыпайся, здесь что-то происходит!
Встревожился не только крыс. Коровы беспокойно переступали на месте, а более пугливая Жарова сдыхоть еще и мотала головой, пытаясь стряхнуть с рогов веревку. Сосенка гнулась и потрескивала.
– Сидите на месте.
– Так она же сейчас вырвется! – Парень привстал, но было поздно: петля слетела. Милка рванулась за подружкой, но Рыска привязала ее куда добросовестнее. – А чтоб тебя приподняло да хлопнуло!
Корова отбежала недалеко, шагов на сто, и остановилась, прекрасно освещенная луной. Видно, там ей показалось еще страшнее, потому что скотина неуверенно оглянулась на людей и громко, жалобно замычала. Раз, другой, словно надеясь, что на помощь ей примчится родное стадо.
– Вот дура! – выругался Жар. – Пойду попробую ее поймать.
– Сиди! – Теперь пробрало и Рыску. Внутри как будто вибрировала толстая струна, и кто-то назойливый все поддевал и поддевал ее пальцем. Вскоре у девушка даже зубы заклацали. – Альк, что со мной такое? И вообще – что?!
– Мы вышли с перекрестка. Дальше – только прямо.
– И?
– И на этой дороге нам не понравится.
– Кончай загадками говорить! – не выдержал Жар. – Какая еще, к Сашию, дорога? Лес же кругом!
– Вот-вот, примерно к Сашию она и ведет.
Больше ничего сказать Альк не успел (да, похоже, и не собирался).
Под брюхом беглянки фонтаном брызнул песок, из которого высунулась огромная волосатая клешня, схватила корову за глотку и воткнула башкой в землю, по самые лопатки. Задние ноги отчаянно брыкали воздух, хвост извивался и хлестал, как змеиный. Земля приглушила двухголосый рев, но ее дрожь ощущалась даже сквозь хворост лежанки.
– Значит, приподняло да хлопнуло?
Ноги дрыгнули в последний раз и вытянулись, закостенели. Коровья туша осталась нелепо торчать из песка, еще немного в него погрузившись. Рыска никак не могла понять: то ли это ее колотит, то ли обведенный луной круп слегка покачивается.
– Как, говорите, та веска называлась? – Голос у Алька был возмутительно спокоен и вкрадчив. Еще бы: ему-то бояться нечего, взбежал на сосенку – и спасен. Человека же ни одно из здешних деревьев не выдержит.
- Предыдущая
- 55/77
- Следующая
