Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер - Страница 39

— Это так раздражает тебя? — спросила она. — Тебе не дает покоя желание наложить на меня свое клеймо вместо печати Тинстара? — она улыбнулась: еле заметное движение красивых губ. — Глупец. И трижды глупец, если думаешь, что успел занять его место.

— Ты еще все узнаешь, — я подсадил ее в седло без дальнейших комментариев, почувствовав, как непокорно напряглось ее тело. Я сумел задеть ее — но и она ведь часто задевала меня своими насмешками. Я кивнул Роуэну:

— Пошли за Заредом — теперь же.

Пришедший Заред почтительно поклонился. Его рыжие с проседью волосы были по-солдатски коротко подстрижены. Я так и не перенял этот обычай — в Кэйлдон было проще отрастить волосы и перехватывать их алой повязкой наемника. Каковым наемником я тогда и был.

— Проследи за тем, чтобы перенесли лагерь, — сказал я ему. — Я вовсе не хочу принимать здесь Беллэмовых ребят — можешь быть уверен, его доченька расскажет ему, где она жила.

Я не смотрел на Электру — в этом не было необходимости, я чувствовал ее напряженное внимание:

— Когда с этим делом будет покончено, я сам найду армию.

— Слушаюсь, господин мой Мухаар, — он снова поклонился — торжественно, с достоинством верного слуги — и отправился выполнять приказание.

Лахлэн взобрался в седло следом за мной, его конь был рядом с моим, Роуэн ехал рядом с Электрой. Таким образом, Электра оказалась под надежной охраной с двух сторон. Глупо было бы допустить, чтобы она выскользнула из наших рук именно сейчас, когда так близко освобождение моей сестры.

Электра оглядела нас:

— Тебя не будет сопровождать армия?

— А она мне нужна? — улыбнулся я, перевел взгляд на Лахлэна и увидел его жест — вперед, на запад, к Мухааре и Турмилайн, моей сестре.

Солнце пекло голову, мы остановили наших коней на вершине холма и ждали.

Наши силуэты четко вырисовывались на фоне голубого неба — впервые за несколько месяцев войны мы могли позволить себе такую роскошь, и для меня это было великим удовольствием. Я хотел, чтобы еще до обмена заложницами Турмилайн увидела меня и удостоверилась, что это действительно мы, а не очередная недобрая шутка Беллэма.

Перед нами от подножья холма расстилалась равнина. Весна давно окончилась, стояла почти середина лета. Солнце немилосердно жгло траву, превращая ее из зеленой в янтарную, охряную, желтую, а пыль, поднятая копытами пятидесяти лошадей, висела в воздухе, словно клубы дыма. Сквозь пыльное облако я видел солдат, носящих цвета Солинды, сверкание оружия и кольчуг. Отряд воинов сжал кольцо вокруг одной-единственной женщины: так рука сжимается на рукояти меча.

Я не мог как следует разглядеть Турмилайн. Лишь время от времени среди клубящейся пыли можно было увидеть серого в яблоках коня и тонкую прямую фигурку в седле. Торри была в темно-синем платье, даже без дорожного плаща, способного защитить ее от пыли, голова ее была непокрыта, и темно-золотые волосы развевались по ветру, ниспадали почти до крупа ее серого коня.

Я услышал, как тихо вздохнул Лахлэн — услышал и собственный вздох, почти беззвучный, в котором не было нотки, слышавшейся в его вздохе. Я на мгновение обернулся к нему — он пожирал глазами приближающийся отряд, взгляд его искал женщину — в это мгновение для него она перестала быть принцессой и моей сестрой, она была просто — женщиной.

И тогда я понял, что Лахлэн не замышляет ни предательства, ни подлости.

Последние сомнения развеялись. Я был уверен в этом теперь: предать меня означало подвергнуть опасности мою сестру, а на это он никогда бы не пошел.

Достаточно было увидеть его лицо в то мгновение, когда он смотрел на нее. Вот и ответ.

Если уж ничего не будет связывать его со мной,) он будет верен мне, как брату моей сестры. Он дал) мне в руки оружие против себя — оружие, которым я мог воспользоваться при первой же необходимости.

Отряд солиндцев остановился у подножья холма. Солнце сверкало на их доспехах и на бляшках, украшавших уздечки коней, солнце словно бы высвечивало их намерения. Пятьдесят человек, намеренных схватить врага Беллэма. А у их врага — только двое, составляющие всю охрану пленницы.

На вершине холма было жарко. Воздух был неподвижен, тишину нарушало только звяканье конской упряжи да назойливое жужжание какого-то насекомого. Пыль набивалась в рот и в ноздри, пыль с горько-соленым привкусом выжженных солнцем полей. Осенью земля здесь снова ненадолго расцветет, омытая дождем, под мягкими лучами солнца. Зимой покрывало снега окутает весь мир. Весной я буду Королем.

Если не раньше.

Сквозь первый ряд солдат я мог разглядеть сокровище, которое они столь ревностно охраняли. Турмилайн, принцесса Хомейнская, женщина, на которой Беллэм грозил жениться — и не смог, потому что я захватил его дочь заложницей.

Принцесса — выкупом за принцессу.

Она сидела на коне прямо и неподвижно, руки ее сжимали поводья.

Приглядевшись, я выяснил, что даже за кордоном такой стражи она не совсем свободна. С каждой стороны от нее находилось по всаднику, а ее коня держал на веревке солдат, находившийся впереди. Они не отдали бы ее так легко, даже если бы я устроил здесь сражение.

Я слышал дыхание Лахлэна — прерывистое, клокочущее в горле. Роуэн тоже взглянул на него. В глазах Роуэна было любопытство, в глазах Электры понимание. Она должна была хорошо знать, что чувствует сейчас Лахлэн — мужчина, любящий женщину и глядящий на нее со страстью.

— Ну? — наконец сказал я, — Мы так и будем молча стоять друг перед другом до заката, или займемся делом?

Лахлэн перенес свое внимание на меня:

— Я должен сопровождать Электру вниз и привезти назад Торри.

— Так давай же, действуй.

Он потер лоб, сдвинув серебряный обруч:

— Больше ничего?

— Я что, должен предположить, что ты хочешь предупредить меня о какой-то подлости? — я улыбнулся. — Делай, что нужно. Я хочу получить назад мою сестру.

Его лицо стало напряженным. Он бросил короткий взгляд на Электру. Как и Торри, она неподвижно застыла в седле, почти не шевеля поводья, но я заметил, что ее пальцы напряглись, а сама она чуть сдвинулась вперед на седле. Она собиралась бежать сейчас, пока Турмилайн все еще была под стражей.

Потянувшись к ней, я перехватил ее запястье и крепко сжал его:

— Нет, — спокойно промолвил я. — Ты забываешь, что у меня есть лук.

Ее взгляд скользнул по луку Чэйсули и полному колчану стрел:

— Нескольких солдат ты успеешь убить до того, как тебя схватят, — холодно заметила она, — но не всех.

— Конечно, — согласился я, — но кто тебе сказал, что я буду стрелять в солдат?

Она поняла мои слова. Щеки ее заалели гневным румянцем, ледяные серые глаза потемнели от отчаянья — но только на мгновение. Она улыбнулась:

— Что ж, тогда убей меня, и Тинстар решит твою судьбу.

— Я не сомневаюсь, что он и без того собирается сделать это, — спокойно заверил ее я. — Думаю, моя сестра заслуживает того, чтобы умереть за нее, но вот стоишь ли этого ты?

— Да — если речь идет о твоей смерти, — отпарировала Электра, не глядя на меня: она смотрела на отряд, который послал за ней ее отец.

Я рассмеялся и разжал руку:

— Ну же, иди, Электра. Расскажи своему отцу — и своему колдуну — все, что захочешь. Но помни — ты все-таки будешь моей женой.

На ее лице отразилось отвращение:

— Меня ты не получишь, принц-самозванец. Тинстар позаботится об этом.

— Господин мой, — с тревогой заметил Роуэн, — их пятьдесят, а нас только трое.

— Верно, — я кивнул Лахлэну. — Забери ее и привези назад мою сестру.

Лахлэн протянул руку, чтобы схватить поводья коня Электры, но она не позволила ему этого. Она заставила своего коня отстраниться и пустила его шагом вниз с горы. Лахлэн почти мгновенно поравнялся с ней, я остался смотреть, как они приближаются к отряду и взялся за лук так, чтобы командир отряда видел это.

Я вовсе не собирался пускать его в ход. Я не думал, что это понадобится.

Солиндские солдаты мгновенно окружили Электру, скрыв от меня цель. Если, конечно, не считать целью командира и его людей. Но тут Электра была права: я не смог бы убить их всех. Даже вместе с Роуэном.