Свадьба - Гарвуд Джулия - Страница 41
- Предыдущая
- 41/84
- Следующая
– Пожалуй, да.
– И зал такой же величины, как у Алека? Но если он поменьше, это не беда. Тебе не нужен такой большой.
– Я даже не могу тебе точно сказать, какой он, не было времени обратить внимание.
– А чем украшен твой дом? Почему он получился таким привлекательным?
– Он надежно защищен.
Какое отношение защищенность дома имеет к его внешнему виду?
– Как он все же выглядит?
– Он неприступный.
Нет, подумала она, ничего ей от мужа не добиться. Надо Увидеть его жилище собственными глазами.
Коннор решил, что сказал жене все, что ей надо знать. Да, конечно, дом его неприступен, но в нем еще полно работы, особенно со стенами. Он собирался укрепить их деревянные основания камнем, как предложил брат, и заняться северным крылом.
Чем дальше они ехали, тем больше воодушевлялась Бренна, настроение ее поднималось, и улыбка не сходила с ее лица.
Настроение же Коннора становилось все мрачнее, по мере того как взору открывались руины отцовского дома.
– Кто здесь жил? – прошептала она, глядя на обуглившиеся остатки прежнего строения.
– Мой отец.
– Он умер здесь? – Да.
– Ты жил с ним? – Да.
По его холодному тону Бренна поняла, что Коннор не хочет никаких расспросов о прошлом. Но ей не терпелось выяснить о муже все, чтобы понять, как он стал таким человеком – суровым, настороженным, с жестким, непреклонным характером. Придется подождать, сказала себе Бренна, и не приставать к нему, иначе он никогда не раскроет ей свое сердце. Надо сначала завоевать его доверие.
Бренна не могла оторвать глаз от руин. Она еще долго оборачивалась на них по дороге к замку.
Раньше ей приходилось видеть результаты пожара, но здесь ей чудилось что-то иное, смущавшее ее сердце. Через некоторое время Бренна поняла, что именно – сожженный дом фермера, о котором она вспомнила, быстро затянулся сорной травой. Эти руины не заросли. С трех сторон их окружал лес, но ни одно ползучее растение не дотянулось до опустошенного места. Очевидно, его заботливо сохраняли в таком виде, и в этом ей почудилось нечто жуткое.
Почему Коннор не приказал все срыть? Или он хотел, чтобы эти черные развалины служили ему и его людям постоянным напоминанием о прошлом?
Нужно набраться терпения, и она получит ответы на свои вопросы.
Бренна выпрямилась, снова обернулась, засунула свою руку в свободную руку Коннора, прислонилась к нему спиной и помолилась за упокой души его отца. А потом – за упокой души его дорогой матери.
Через минуту перед ней предстал ее новый дом.
И Бренна стала горячо молиться за спасение своей души. Закрыв глаза, она пыталась убедить себя, что еще не видела дома вообще. Но когда, собрав все силы, взглянула еще раз, чудовищное сооружение стояло на том же месте, нависая с вершины холма, как рассерженная горгулья.
Она, должно быть, прогневила Бога, если он подобрал ей столь отвратительное место. Наверное, она гораздо больше причиняла горя отцу с матерью, чем понимала, и, прося прощения за проступки, так и не сумела умилостивить Господа.
«Держись! – велела она себе. – В конце концов, не Бог отвечает за эту крепость, а Коннор».
Борясь с отчаянием, Бренна предприняла попытку отыскать в своем новом доме хоть что-то хорошее. Она несколько раз прошлась по нему пристальным взглядом и, слава Богу, нашла причину, чтобы вздохнуть с некоторым облегчением.
Строение гигантское. «Но это ведь неплохо, правда?» – спросила она себя. Оно скорее большое, чем хорошее, вопреки словам Коннора. Она предположила, что в высоту крепость насчитывает три, а то и четыре этажа, хотя точно сказать было трудно, поскольку окон, по которым это можно было бы определить, она не нашла.
Итак, оно большое.
И высокое.
Наконец Бренна разглядела окна. Она едва не расплакалась от радости – ей нисколько не хотелось жить в гробнице. Окна есть. Уже хорошо! Но они были затянуты отвратительными коричневыми тряпками, которые по цвету походили на засохшую грязь. Бренна никак не могла взять в толк – как можно было повесить на окна такую материю? Она снимет ее, как только доберется до окон. И они сразу станут другими!
Нет, пожалуй, не станут. И цветы вряд ли помогут. Чтобы это сооружение превратить в дом, без чуда не обойтись.
Ей вдруг стало стыдно перед собой. Зачем она сосредоточивается на внешнем виде дома? Она должна как можно быстрее к нему привыкнуть. Лучше всего сразу начать называть его своим домом.
– Бренна, что-то не так?
– А почему ты спрашиваешь?
– Ты так тяжело дышишь, как будто задыхаешься.
Она сказала первое, что пришло в голову. И слава Богу, это не была ложь.
– При виде твоего дома у меня перехватило дыхание. Может, стоит добавить пару комплиментов, чтобы Коннор понял, как она ценит его усилия? Он, без сомнения, гордился своей крепостью, а хорошая жена должна разделять чувства мужа.
– Он очень большой.
Ему нечего было на это ответить.
– Никогда в жизни не видела ничего подобного. И притом он очень высокий, да?
Ему и на это нечего было возразить.
– Так ты уже закончил свою крепость?
– Ты имеешь в виду заднюю часть?
Нет, она вовсе и не думала о ней. Она интересовалась фасадом.
– Да. – ответила она, не придумав ничего другого. – Твой бастион впечатляет.
– Возможно.
– По крайней мере он футов пятнадцати высотой, не меньше? И довольно странно, что дерево наверху уже потемнело.
Его рука, лежавшая на талии Бренны, напряглась. Он прижал ее к своей груди и склонился к уху.
– Бренна!
– Да, Коннор?
– Все будет хорошо.
Ей понадобилась целая минута, чтобы взять себя в руки и хотя бы кивнуть в знак согласия. Мысленно она помолилась, прося у Господа сил и терпения, и поклялась справиться со всем, что ей выпадет. Она и раньше никогда не избегала трудностей, но это испытание грозило стать слишком серьезным. Все равно, вздохнула Бренна, нельзя предаваться унынию. На свете нет ничего невозможного, и, если хочешь чего-то достичь, упорно трудись руками и головой, а уж разумом Бог ее не обидел. Вперед, Бренна!
Решимость вернулась к Бренне, и на душе у нее сразу стало легче. И когда они проехали через подъемный мост, она посмотрела на крепость иначе – с новым интересом. Она улыбнулась встречавшим их людям, но снова не увидела ни одной улыбки в ответ. Нет, никто не отворачивался от нее, не хмурился. Может, они и вправду еще не знали, чего ждать от новоявленной госпожи? Что ж, придется трудом завоевать их уважение.
– Ты занял полгоры, да?
– Это не гора. Это холм, жена моя.
– Да что ты, в одном нижнем дворе хватит места на тридцать домов. И еще для тридцати останется. Твои солдаты тренируются здесь же, во дворе, или за стенами?
– Когда как, – ответил он, направляясь к верхнему дворику. Бренне хотелось увидеть все сразу.
На полпути они остановились. Коннор спешился первым и помог жене слезть с коня, одновременно отвечая на вопросы, которые выкрикивали ему люди.
Едва он опустил жену на землю, как толпа окружила его. Держа поводья за спиной, он стал преодолевать последний подъем, уверенный, что Бренна идет за ним, а когда кто-то взял поводья У него из рук, он решил, что Куинлен или Оуэн захотели отвести скакуна в конюшню. Только эти двое осмеливались подойти к такому темпераментному жеребцу.
И женщины, и мужчины пробивались вперед, чтобы поговорить с лаэрдом. Бренна отошла, опасаясь, как бы ее не затолкали. Жеребцу тоже не понравилась толчея, и он протестующе поднялся на дыбы. Она ухватила поводья, пока он не Успел никого изувечить, и заставила животное опуститься на все четыре ноги. Рассерженный конь чуть не оторвал ее от земли, но братья хорошо натренировали Бренну. Она не испугалась, только крепче натянула поводья и дернула так сильно, что жеребец опустил голову. После недолгой борьбы конь сдался на милость хозяйке.
Она похлопала его по лоснящейся шее, давая понять, что ценит хорошее поведение, и направилась с ним к конюшне.
- Предыдущая
- 41/84
- Следующая
