Список жертв - Гарвуд Джулия - Страница 35
- Предыдущая
- 35/86
- Следующая
Фраза Дейборо о необходимости собрать вещи вызвала у Бьюкенена нечто вроде угрызений совести. Дело в том, что детектив Бьюкенен, всегда собранный и аккуратный, когда дело касалось расследований, в обычной жизни был ужасно неорганизованным человеком. Должно быть, это врожденный дефект, в который раз привел свое основное оправдание Алек. Даже в детстве его комната всегда выглядела так, словно там только что пронесся ураган. С возрастом он научился справляться с вещами, которые никак не желали соблюдать порядок. Раз в неделю Алек вызывал команду уборщиков, и они приводили его жилище в нормальный вид. С одной из женщин существовала дополнительная договоренность: она покупала все необходимое и следила за тем, чтобы холодильник Алека всегда был полон его любимых продуктов. Стоили подобные услуги недешево, но зато он был избавлен от раздражающих мелочей быта.
Тут Алеку пришло в голову, что милая дама, которая стирает его рубашки и покупает ему зубную пасту, вряд ли сможет отправиться с ним в академию. Да, эти семнадцать недель действительно станут для него серьезным испытанием.
И все же, все же он чувствовал, что принял правильное решение. Пришло время перемен. О да, он будет скучать по Чикаго. Более того, что бы там ни пел Дейборо, Алек прекрасно понимал, что никто не гарантирует ему распределение именно в Бостон. Пусть так, он все равно с радостью примет предстоящие перемены.
Бьюкенен решил, что зайдет в отдел кадров и подаст заявление об уходе до того, как встретится с лейтенантом Льюисом. Менеджер по персоналу — милая женщина в очках с толстенными стеклами — сидела на месте, как, должно быть, все двадцать лет своей службы. Едва опознав Алека, она печально улыбнулась и покачала головой:
— Нет-нет.
— Что «нет»?
— Вы не можете просить о переводе. То есть просить вы, конечно, можете, но из этого все равно ничего не выйдет, так как лейтенант Льюис недвусмысленно дал понять, что желает видеть вас только в своем отделе. Мне жаль, Алек. Все знают, какой он гад, а теперь еще и зуб против вас имеет… но что делать: он старший офицер. А у его жены обширные связи, так что нам не удастся от него избавиться. Ну, если он совершит какую-нибудь совсем уж ужасную глупость, тогда может быть…
— Что поделать. — Алек ободряюще улыбнулся и сказал: — Тогда давайте избавим этот отдел от меня. Хочу подать заявление об уходе. Какие бумаги я должен заполнить?
— Ой, как жаль, что вы уходите… — Глаза дамы за толстыми стеклами очков наполнились слезами. Она извлекла из ящика стола пачку салфеток и торопливо вынула одну. Промокнула глаза. — Это как в той песне Билли Джоэла, помните? О том, что только хорошие парни умирают молодыми.
— Эй, вы что? — Алек вытаращил глаза. Это уж явно перебор. — Я не собираюсь пока умирать!
— Но вы нас покидаете! — Всхлипывая, она достала необходимые документы.
Уволиться оказалось не так-то просто. Сначала ему пришлось заполнять кучу бумаг, а потом состоялся долгий разговор с начальником отдела, который пытался уговорить его остаться. Процедура увольнения, которая, по расчетам Алека, должна была занять пару минут, растянулась больше чем на час.
К тому времени как Бьюкенен добрался до отдела, лейтенант Льюис уже пребывал в состоянии бешенства. Алек видел, что он разговаривает по телефону, но как только лейтенант заметил Бьюкенена, он швырнул трубку и замахал рукой, показывая, что желает видеть своего подчиненного немедленно.
Алек направился к кабинету, и тут в кармане зазвонил мобильный. Вряд ли это дежурный — Алек проходил мимо его стола, поэтому решил ответить на звонок.
Это был Гил, который каким-то совершенно неведомым способом уже все узнал.
— Скажи, что это неправда! — воскликнул он, услышав голос бывшего напарника.
— Как тебе это удается? — с искренним изумлением спросил тот.
— У меня есть источники. Значит, это правда? Ты увольняешься?
— Точно. И сейчас я собираюсь сообщить эту приятную новость лейтенанту Льюису. Перезвоню тебе позже.
Он убрал телефон и вошел в кабинет. Лейтенант опять разговаривал по телефону. Алек видел, что костяшки пальцев, сжимавшие трубку, побелели — должно быть, разговор не из приятных. Он терпеливо ждал, засунув руки в карманы и привалившись к косяку.
— Слушаюсь, сэр, — отчеканил лейтенант и повесил трубку.
— Вы хотели меня видеть? — небрежно поинтересовался Алек.
— Еще как, черт бы тебя побрал! И ты прекрасно об этом знаешь! Дежурный чуть телефон не оборвал, названивая вашему величеству. И я жду уже целый час, пока ты соизволишь явиться!
Он уставился на Алека тяжелым взглядом, но на того это не произвело ровно никакого впечатления. Он спокойно смотрел в налитые кровью глаза Льюиса. Тот сообразил, что так просто напугать подчиненного не получится, и рявкнул:
— Ты уволился!
— Да.
— И даже не посчитал нужным поставить в известность меня! Своего непосредственного начальника! — Вена на лбу лейтенанта стала лиловой и теперь пульсировала в такт его воплям. — Я должен узнавать об этом от начальника отделения! Ты что себе позволяешь?
Вена пульсировала все быстрее, а лицо лейтенанта Льюиса приобрело багровый оттенок. «А вот интересно, если его сейчас удар хватит, что тогда, — размышлял Алек. — Предполагается, что в случае остановки дыхания нужно делать искусственное дыхание. М-да, это дилемма. Дать поганцу помереть или осквернить свое естество, реанимируя этого негодяя, да еще рот в рот? Бр-р». Он раздумывал над непростой проблемой выбора, пока лейтенант отводил душу, осыпая его угрозами и проклятиями.
— Ты выставил мня дураком, — неистовствовал он. — Эммет недоволен мной.
Эммет — начальник отделения — имел все основания быть недовольным лейтенантом Льюисом, и, честно сказать, увольнение одного из лучших детективов не повысило престиж лейтенанта в глазах начальства.
— Я не знал, что вам сказать, — буркнул Алек. Черта с два он станет извиняться, что выставил этого типа придурком перед начальством. Не дождется.
До Бьюкенена вдруг дошло, что еще несколько недель он должен будет лицезреть лейтенанта, брызжущего слюной от ярости. Алека замутило. Что такое с этим человеком, удивлялся он. Ведет себя как полный урод. Лицо лейтенанта покрывал ровный загар, совершенно неизменный в любое время года, и сотрудники упражнялись в остроумии, пытаясь решить, сколько именно времени он проводит в солярии и от чего он это время отрывает. Лично Алек склонялся к предположению, что Льюис там спит. На загорелом лице лейтенанта выделялись неправдоподобно белые и ровные зубы — еще один предмет обсуждения всех досужих сплетников. Периодически в отделе вспыхивали дискуссии на тему: сколько, черт возьми, может стоить такая голливудская улыбка? С точки зрения многих, это вложение средств не приносило начальнику нужных дивидендов: белые зубы не делали его улыбку приветливой или приятной — скорее, она напоминала оскал хищника, который тщательно следит за своими орудиями труда.
— В заявлении я указал, что ухожу через три недели, — спокойно сказал Алек. — Но если вы хотите, чтобы я сдал дела сейчас, — ради Бога.
— Ты меня подставил!
— Каким же образом?
— Эммет велел мне уговорить тебя остаться. Похоже, он думает, что ты весьма ценный кадр. Лично я его мнения по этому вопросу не разделяю.
— Я принял окончательное решение.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Бьюкенен? — Льюис оперся на стол ладонями и подался вперед. — Ты не умеешь работать в команде.
«Если ты возглавляешь эту команду, да еще с целью продвижения и рекламы себя, любимого, то я точно там не игрок», — подумал Алек, но вслух повторил самым скучным голосом:
— Так мне остаться еще на три недели, или вы хотите, чтобы я ушел сейчас? Мне все равно.
— Никаких сейчас. — Лейтенант плюхнулся на стул и принялся с деловым видом перебирать документы на столе. — Ты остаешься на три недели. А пока принеси мне свои дела. Я распределю их между верными мне детективами.
Алека распирало от желания поинтересоваться, где он таких найдет, но не было смысла связываться и хамить. Льюис и так постарается максимально испортить ему жизнь, к чему обострять и без того непростую ситуацию.
- Предыдущая
- 35/86
- Следующая
