Королевский подарок - Гарвуд Джулия - Страница 52

• Предыдущая
• 52/73
• Следующая

– Объясни, – велел Ройс.

Она не обратила внимания на его сухой тон.

– Если бы я не была так нужна Джастину и Ульрику, у меня вообще бы не было причин оставаться здесь, – заявила она. – Уж тебе я точно не нужна.

Николя жаждала услышать, что это не так. Но Ройс молчал.

– Ты так и не объяснила, почему у тебя сегодня нет никаких дел, – напомнил он.

Она пожала плечами:

– Я думала, что буду заниматься хозяйством в своем доме, но ты взял это на себя. Вчера утром ты раздал поручения, полагаю, ты и дальше будешь делать все сам.

– Это было вызвано необычным обстоятельством, – ответил он. – Ты проспала, помнишь?

Она помнила. Николя уставилась в пол. Всю предыдущую ночь муж занимался с ней любовью. Это она тоже помнила.

– Я очень устала, поэтому и проспала, – ответила она.

Щеки ее покрылись нежным румянцем. Он не представлял, о чем она думает, но напомнил себе, что терпение – одна из его главных добродетелей.

– Дело не в этом, – произнес он. – В твое отсутствие решения принимаю я.

– Такие, как, например, передвинуть стол на середину? – Когда Ройс согласно кивнул, она продолжила:

– А когда я распорядилась по-своему, ты высказал неудовольствие.

– Да.

– Ройс, я не понимаю, чего ты хочешь от меня. – Она покачала головой. – Я всячески пытаюсь наладить с тобой отношения, но ты все время сбиваешь меня с толку противоречивыми просьбами. Скажи, ты хочешь или нет, чтобы я занималась хозяйством?

– Да, я хочу этого.

– Тогда…

– Но не хочу, чтобы ты вмешивалась в мои действия и отменяла мои распоряжения. Понятно?

– Ты хочешь сказать, что рассердился, потому что я отменила твои распоряжения? – спросила она. – Ты собрал слуг только затем… – она замолчала, когда он кивнул.

– Ты сделала это намеренно, Николя?

– Что? – спросила она, прекрасно понимая, о чем он спрашивает.

– Отменила мои распоряжения, – отозвался Ройс. – Я жду ответа, – напомнил он, когда она так и не ответила ему.

Плечи у Николя поникли. Этого человека не проведешь.

– Да, я сделала это нарочно, – призналась она.

– Зачем?

– Потому что это мой дом и мои слуги, – отозвалась она. – Я не хочу, чтобы ты вмешивался в хозяйственные дела. – Николя пересекла комнату, остановилась и обернулась к нему. – Я ведь не вмешиваюсь в твои дела, думаю, и ты не должен вмешиваться в мои.

Он шагнул по направлению к ней.

– Женщина, ты все ставишь с ног на голову. Это не твой дом и не твои слуги. И то, и другое теперь принадлежит мне. И еще, – добавил он прежде, чем она успела возразить, – никогда не разговаривай со мной таким тоном.

Ройс произнес эти слова очень тихо, но Николя показалось, что голос его гремит. Даже Ульрик почувствовал это. Он перестал сосать шнурок и широко раскрытыми глазами испуганно уставился на Ройса.

В это мгновение в зал вошла Элис. У Николя мелькнуло, что Господь уберег ее от внезапного гнева мужа, но она ошиблась. Ройс жестом подозвал горничную, передал ей Ульрика и приказал отнести его наверх.

Он дождался, пока Элис вышла и обратился к жене. Взгляд его был ужасен.

– Сядь, – властно приказал он. Николя сложила руки на груди. В этот раз она не уступит. Этот человек должен понять, что она не одна из слуг. Она его жена, и обращаться с ней он должен соответственно. Она не решилась посмотреть ему в глаза, но, по крайней мере, голос у нее не дрожал, когда она сказала ему:

– Если ты хочешь, чтобы я села, попроси по-хорошему. Я не твой воин. Я – твоя жена! Ты ведь понимаешь разницу?!

Интересно, слышали ли ее воины, занимавшиеся военной подготовкой внизу, под окнами, ведь она закончила свои слова, почти крича.

«Да, ей необходимо научиться управлять собой», – подумал Ройс. Но в целом он был доволен женой. Она боится, это заметно, но твердо стоит на своем и не отступает.

Но и он не собирался отступать, разумеется. – Садись, – повторил он.

Но на этот раз голос его звучал уже не так уверенно.

Николя шумно вздохнула и села. По лицу мужа она поняла, что остаток дня они проведут в пререканиях. Он слишком упрям, не уступит. Ладно, пусть будет, как хочет он, но в последний раз. Николя села, облокотилась на стол и положила голову на руку.

– Я готова, – обреченно произнесла она.

– К чему? – удивился ее внезапной уступчивости Ройс. Он не ожидал такой покладистости.

– Слушать твои нравоучения.

– Я не читаю нравоучений.

Николя встала, но Ройс заложил руки за спину и произнес:

– Однако есть вещи, которые я хотел бы объяснить тебе еще раз, жена. Николя опять села.

– Тебе надо наконец понять, что такое «замужество».

– А сам-то ты понимаешь?

Ройс сердито посмотрел на нее, когда она перебила его.

– Да, я понимаю, – спокойно ответил он. – Я много думал над этим.

– А для меня нашлось место в твоих раздумьях?

– Конечно, – отозвался он, – ты ведь моя жена.

– Хорошо, что ты не забыл об этом. И что?

– Мой долг оберегать тебя. Ты с этим согласна?

Она кивнула.

– А теперь перейдем к твоим основным обязанностям, – продолжил Ройс.

– Слушаю. – Ей вдруг стало интересно, что он собирается сказать. Она подозревала, что услышит какую-нибудь несусветную чушь.

– Понять это несложно, Николя, – начал Ройс. – Твой долг – обеспечивать мой покой. Если ты будешь свято выполнять этот долг…

– Разве я не обеспечиваю твой покой?

Он покачал головой:

– Есть определенные правила поведения, жена, Я хотел бы, чтобы ты их усвоила, и тогда мы бы жили в согласии.

Николя принялась барабанить пальцами по столу. Пока Ройс не произнес ни слова о любви. Она пыталась не поддаваться разочарованию.

– Что это за правила? – спросила она.

Ройс искренне обрадовался такому интересу. Он долго ждал, и вот, кажется, его терпение вознаграждено – жена готова выслушать его.

– Во-первых, – начал Ройс, – никогда не повышай на меня голос. Во-вторых, неукоснительно выполняй все мои распоряжения. В-третьих, никогда не лей слез В-четвертых, прежде чем сделать что-нибудь, хорошенько подумай. В-пятых…

– Подожди, – прервала она его. – Прошу тебя, давай вернемся к третьему правилу. Ты говоришь, мне нельзя плакать?

– Да.

– Почему?

Изумленный вид Николя разозлил Ройса.

– Потому что мне это не нравится.

– А мне нравится.

Настала очередь Ройса удивляться.

– Ты серьезно?

– Очень серьезно, – подтвердила она. – Я люблю плакать. Не часто, конечно. Потом мне становится легче.

Ройс долго смотрел на Николя, пока не убедился что она не шутит. Эта женщина говорит правду. Он покачал головой. Ройс понятия не имел, как ответить на ее странное заявление, и Николя попыталась объяснить ему:

– Иногда во мне накапливается очень много досады и усталости, в голове все начинает путаться. И когда я поплачу, мне становится легче. Теперь понятно?

– Нет.

Николя набралась терпения и поклялась, что сумеет объяснить ему. Она и сама не понимала, почему этот пустяк так важен для нее.

– Тебя когда-нибудь охватывал такой гнев, что ты готов был ударить…

– Но я не плачу.

– Нет, разумеется, – согласилась она, стараясь сдержать улыбку, поскольку Ройс чуть не взвился только от одного предположения. – И все же, когда в тебе накапливается гнев, когда ты приходишь в такое бешенство, что готов ударить…

– Тогда я бью, – перебил он, замолчал и исподлобья сердито посмотрел на нее. – Но уж точно – слез я не лью, женщина.

Николя сдалась: его не переубедишь.

– Николя, обещай мне, что больше никогда не будешь плакать.

– Почему?

– Потому что мне неприятно видеть тебя несчастной.

Николя сразу полегчало.

– Так ты хочешь, чтобы я была счастлива?

Конечно, – ответил Ройс. – Наши отношения много лучше, если ты будешь счастлива.

– А как же любовь? – спросила она. – Тебе хочется чтобы я любила тебя? – Николя ждала ответа, затаив дыхание.

• Предыдущая
• 52/73
• Следующая