Навеки твой - Хокинс Карен - Страница 7

Взор миссис Тредуэлл прояснился.

– Тогда все в порядке. Мы с мистером Тредуэллом не могли бы закрыть дверь перед кем бы то ни было, особенно в такую погоду, но никогда не помогаем беглецам.

– Разве беглецы пользуются этой дорогой? – спросила Венеция, нахмурив брови.

– Само собой, детка! Вы, конечно, слышали о Гретна-Грин? Все беглецы направляются туда по северной дороге.

– Я, конечно, слышала о Гретна-Грин, но ведь это не…

Венеция бросила взгляд на заснеженную дорогу. Покидая Лондон, они двигались в верном направлении. Но потом погода стала портиться, а Рейвенскрофт вызывал все больше подозрений. Венеция забыла о необходимости почаще выглядывать в окно и не заметила, что едут они вовсе не по той дороге, которая ведет к дому бабушки. Вполне возможно, что они свернули на северную дорогу. Незачем…

Тут в голове у нее словно что-то щелкнуло, и все встало, на свои места. Они вовсе не едут к бабушке. Они свернули на северную дорогу и едут в Гретна-Грин. Она похищена – и надо же кем? Рейвенскрофтом!

У Венеции задрожали колени. Хорошо, что за спиной у нее находилась скамья, и когда колени у Венеции подогнулись, она быстро села.

Брови у миссис Тредуэлл взлетели вверх едва не до самых волос.

– Мисс! Что с вами?

Венеция открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Гулкие удары сердца отдавались у нее в ушах. Она ощутила внезапный приступ тошноты.

– Вы побледнели, мисс! Что с вами?

Венеция с трудом проговорила:

– Не могу понять… У меня вдруг закружилась голова.

Супруга хозяина гостиницы сочувственно причмокнула языком.

– На вас лица нет, мисс… – Миссис Тредуэлл запнулась. – Извините, я не расслышала ваше имя.

Венеция улыбнулась. Гнев вернул ей силы.

– Это я должна просить извинения. Мне следовало представиться. Я мисс… Уэст, – сообщила она с секундной запинкой. – Мне все еще холодно. Могу я попросить еще чашку чая?

– Ох, Боже мой! Я сию минуту сбегаю и поставлю чайник. Ваш брат тоже захочет выпить горячего чая, когда приедет сюда.

Венеция хотела только одного – надрать Рейвенскрофту его большие, по-дурацки оттопыренные уши, но она пробормотала вежливое согласие, и хозяйка удалилась из комнаты. Как только за ней закрылась дверь, Венеция вскочила на ноги и заметалась по комнате. Черт побери, что задумал Рейвенскрофт? Она не желает выходить замуж, и ему вряд ли удастся ее к этому принудить. Где угодно найдется куча людей, которые поспешат на помощь кричащей женщине, а она закричит, да еще как!

Даже Рейвенскрофт не может быть настолько глуп. Венецию охватила ярость. Едва со двора донесся шум, она кинулась к окну и увидела какой-то рахитичный экипаж. На переднем сиденье, закутанный так, что казался вдвое толще своего объема, восседал мистер Тредуэлл, рядом с ним колыхался Рейвенскрофт. Конюх, держа в руках поводья сильно хромающей упряжной лошади, занимал заднее сиденье, на котором лежал и багаж.

При виде Рейвенскрофта Венеция сжала кулаки. Она выбежала было в прихожую, чтобы отворить входную дверь, но миссис Тредуэлл ее опередила.

Хозяйка открыла дверь как раз в ту минуту, когда ее муж помогал Рейвенскрофту выбраться из повозки. Ноги у Рейвенскрофта подогнулись, едва он ступил на землю, но мистер Тредуэлл успел подхватить его. Будь на его месте Венеция, она бы и пальцем не шевельнула, чтобы помочь недотепе.

– Неси молодого человека сюда, – распорядилась миссис Тредуэлл, но ее муж поставил Рейвенскрофта на ноги и, поддерживая, ввел в прихожую.

Миссис Тредуэлл поспешила захлопнуть дверь, в которую врывался холодный воздух.

– Господи, молодой человек совсем замерз! – воскликнула она и придвинула поближе к камину кресло. – А что у него с головой? Боже, какая ужасная рана!

Рейвенскрофт побелел, но зубы у него так стучали, что говорить он не мог.

– Пожалуйста, не упоминайте больше о его ране, – прошептала Венеция на ухо миссис Тредуэлл. – Он уже свалился в обморок один раз по этому поводу.

– Ох, так вот он из каких, да? – также шепотом ответила хозяйка.

– Вот именно, и это еще не все.

Губы у миссис Тредуэлл дрогнули, но она лишь молча кивнула.

Все еще клацая зубами, Рейвенскрофт сгорбился у огня.

– Х-холодно, – еле выговорил он.

– Да, – стоически согласилась миссис Тредуэлл. – Никогда в жизни не видела такого холодного апреля.

Венеция заставила себя выбросить из головы чересчур живо воображаемую сцену: она сжимает пальцами обеих рук тощую шею Рейвенскрофта.

– Что с лошадьми? – спросила она у мистера Тредуэлла.

– Они натрудили ноги, особенно в нижних суставах, повыше копыт, но не более того, – ответил тот. – Мой конюх сейчас присматривает за той, которую мы сюда привели, а ваш кучер скоро приведет и двух остальных.

Рейвенскрофт вздрогнул и пробормотал:

– Какое у-у-ужасное несчастье.

– Да, – сухо бросила Венеция. – Для всех нас. – Она снова обратилась к хозяину дома: – Я знаю рецепт отличной припарки для лошадей. Найдутся у вас отруби, ячмень и овес?

– Да, разумеется! – просиял улыбкой мистер Тредуэлл. – Понадобится еще немного меда, если мы с вами имеем в виду одно и то же средство.

Венеция улыбнулась в ответ и сказала:

– Именно так. Я смешаю все это и…

– Чепуха, – решительно возразил мистер Тредуэлл. – Я сам позабочусь о лошадях. А вы останетесь здесь с пострадавшим молодым человеком.

– Это ее брат, – вставила миссис Тредуэлл.

– Отлично. Я рад, что вы оба здесь, у меня в доме, мисс…

– Уэст, – сказала Венеция, устремив на Рейвенскрофта строгий взгляд.

Рейвенскрофт растерянно заморгал.

– Но… – попытался он заговорить, однако Венеция перебила его:

– Ох, дорогой мой, представляю, как ты намучился! У тебя в голове, наверное, все перепуталось. Еще бы, ведь нас обоих вышвырнуло из кареты с такой силой! Миссис Тредуэлл, у вас есть чем полечить ему голову?

– Бедняжка! – Миссис Тредуэлл снова причмокнула языком. – Чай вот-вот будет готов. Я сейчас сделаю для вашего брата повязку, смоченную настоем ромашки, это прояснит ему мозги.

Она ласково улыбнулась Рейвенскрофту, потом взяла Венецию за руку, отвела в сторонку и зашептала:

– Я добавлю немного снотворного ему в чай. Как только он задремлет, мы обвяжем ему голову, и все пройдет.

Венеция молча кивнула, хоть и считала, что единственная беда с головой Рейвенскрофта заключается в том, что голова у него пустая.

Едва миссис Тредуэлл вышла из комнаты, как ее муж обернул поплотнее шею теплым шарфом.

– Пойду взгляну на лошадей. Ваш человек, полагаю, уже привел тех двух. – Помолчав, он посмотрел на Рейвенскрофта. – Вы сможете сами позаботиться о вашем брате?

Рейвенскрофт открыл глаза и с недоумением уставился на Венецию.

– Бра… – успел пробормотать он до того, как Венеция крепко стиснула его руку.

Тот громко охнул, а Венеция, опасаясь проницательного взгляда Тредуэлла, изобразила на лице улыбку и быстро заговорила:

– Ладно, перестань! Я понимаю, что у тебя все болит, но жаловаться вовсе ни к чему.

– Жаловаться? Но ведь…

Венеция пустила в ход ногти.

– Ай, как больно!

– Бедная твоя головушка! – Венеция встала прямо перед ним, но не ослабила хватку, готовая снова пустить в ход ногти. – Мистер Тредуэлл, позаботьтесь, пожалуйста, о лошадях. Уверена, они не станут жаловаться.

Хозяин гостиницы усмехнулся.

– Кликните Мэри, если вам что-нибудь понадобится, – посоветовал он и ушел, громко топая сапогами.

Как только дверь за хозяином гостиницы закрылась, Рейвенскрофт со злостью во взгляде уставился на Венецию:

– Вы им сказали, что мы с вами брат и сестра?

Венеция отпустила его руку.

– Да. В отличие от вас я не имею никакого желания вызвать скандал.

Рейвенскрофт потер руку и пожаловался:

– Вы меня исцарапали своими ногтями.

– Ваше счастье, что я сделала только это. Рейвенскрофт, я теперь знаю, что вы учинили. Это северная дорога, и мы направлялись вовсе не к дому моей бабушки.