Навеки твой - Хокинс Карен - Страница 29

– Как вы смеете так говорить? Я не сделала ничего предосудительного, всего лишь спешила на помощь маме, а потом решила помочь мисс Платт. – Она смело встретила его взгляд. – Впрочем, хватит. Я не обязана объяснять вам свои поступки. Вы, Грегор, самый настырный, высокомерный, самовлюбленный тип из всех, кого я знаю.

Глаза у Грегора сделались необычайно яркими и блестящими.

– Зато я не отношусь к числу тех назойливых особей, которые пытаются руководить жизнью окружающих и воображают, будто их мнение гораздо важнее суждений заинтересованных личностей. А вы, моя дорогая, несколько заблуждаетесь, полагая, что вы самая умная на свете.

– Ни слова больше! – процедила Венеция сквозь зубы.

– Если хотите вернуться в Лондон с незапятнанной репутацией, прекратите попытки решить проблемы мисс Платт.

Слишком разъяренная, чтобы выговорить в ответ хоть слово, Венеция сунула руки в карманы мантильи и вздрогнула от резкого порыва холодного ветра, от которого с деревьев с мягким шорохом посыпались на землю комья снега.

Грегор снова запустил пятерню себе в волосы, со злостью глядя на Венецию.

– Вся эта история с самого начала была не более чем вздором и чепухой. А теперь, как всегда, когда вы пытаетесь кому-то помочь, все пошло вкривь и вкось.

Неподдельная горечь в словах Грегора задела Венецию за живое. Не хотел ли он сказать, что именно с ней связаны вздор и чепуха?

– Если вы хотите вернуться домой и по-прежнему радоваться жизни, ведите себя так, как я велю.

– Я не принадлежу к числу ваших слуг, так что нечего мною командовать! – взвилась Венеция.

– Нет, вы не принадлежите к числу моих слуг. Они гораздо покладистей.

– Более того, я не одна из ваших… ваших… божьих коровок, – сорвалось с губ Венеции неизвестно каким образом подвернувшееся словечко, – которые с ума сходят от вас и готовы на все, лишь бы добиться вашего внимания. Мне безразлично, что вы думаете о моих интригах, как вы это называете. Я взрослая женщина и вполне отвечаю за свои поступки, так что держите у себя в кармане и ваше мнение, и ваши невыносимые манеры.

Губы Грегора превратились в тонкую полоску.

В эту минуту раздался отдаленный раскат грома. Венеция взглянула на небо и увидела, что по нему быстро движутся темные тучи, которые вот-вот закроют солнце.

– Черт возьми, Грегор! Сдержите ваш темперамент! Я предпочла бы покинуть эту гостиницу до наступления будущего года!

Губы Грегора побелели. Сверкнула молния, и снова грянул гром.

Венеция содрогнулась и прижала руку к сердцу.

– Прекратите!

– Вы же знаете, управлять грозой, когда она уже началась, я не в силах, – огрызнулся Грегор.

– Хорошо бы вам постараться и найти такую возможность! – Венеция снова взглянула на небо и поплотнее закуталась в мантилью. – Попробуйте овладеть собой, может, все обойдется.

– Я вполне в состоянии овладеть собой, если вы перестанете меня провоцировать. Я хочу, чтобы вы обещали мне прекратить вмешательство в дела других постояльцев.

– У меня нет никаких обязательств перед вами. Я делаю то, что считаю нужным, хотите вы того или нет!

Снова сверкнула молния и последовал удар грома, от которого содрогнулась земля. Небо потемнело, на землю стали падать небольшие снежные хлопья.

– Видите, что вы натворили! Мы никогда не уедем отсюда.

Грегор наклонился, едва не коснувшись носом ее носа.

– Я проделал чертовски долгий путь во время снежной бури, чтобы спасти вашу драгоценную шкурку. Так по крайней мере постарайтесь избежать новой опасности!

Кожа Венеции слегка порозовела, губы дрогнули и стали влажными. Почти болезненная ясность чувств охватила Грегора, и в крови у него вспыхнул огонь жарче гнева.

Он жаждал снова заключить Венецию в объятия, прижать к груди и целовать до потери дыхания. Сжав челюсти, он старался унять муки воображения. С такими женщинами, как Венеция, не занимаются флиртом. Их любят. Их берут в жены. Не существует ничего иного ни для нее, ни для такого мужчины, как он.

Грегор сунул руки в карманы пальто.

– Нам лучше вернуться, пока никто не обратил внимания на наше отсутствие.

Он указал на тропинку, однако Венеция не двинулась с места. Стояла и смотрела на него горящими глазами.

– Ну что ж, отлично. – Он повернулся к ней спиной, бросив через плечо: – Будьте осторожны на обратном пути, дорожка скользкая.

С этими словами Грегор ушел.

Он шатал по дорожке, подставляя лицо под холодные снежные хлопья. Сапоги его четко поскрипывали на снегу. Одному Богу ведомо, сколько снега выпадет на этот раз.

И что произошло с Венецией здесь, вдали от Лондона, если он разглядел в ней то, чего не замечал прежде!? Но что бы это ни было, Грегор надеялся, что оно уйдет также, как пришло. Для него оказалось настоящим мучением находиться так близко от Венеции в деревенской гостинице, в окружении совеем небольшого количества людей. Что-то совершенно необычное произошло между ними. Что-то непредвиденное и набирающее силу. Что бы это могло…

Поскрипывание снега за спиной вынудило Грегора остановиться и обернуться. К нему приближалась Венеция; ее темные волосы были припорошены снегом, выражение лица напряженное, словно она обдумывала, что сказать. Быть может, она хочет извиниться?

Она прошагала мимо него к началу дорожки, остановилась, заложив руки за спину, и ждала, когда он подойдет.

А, понятно. Она хочет поговорить с ним в присутствии обитателей гостиницы. Имея в виду их склонность падать друг другу в объятия, это было мудрое решение. Он направился к ней, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться о какой-нибудь скользкий камень. Слава Богу, Венеция вроде бы одумалась. Она должна извиниться за свое непокорное поведение и оставить в покое мисс Платт и Рейвенскрофта. Он, конечно, примет ее извинения, и между ними восстановится мир, а это самое…

Трах! Метко пущенный снежок ударил Грегора по голове. Он замер на месте, не в состоянии поверить в то, что случилось. Холодный комок получил полную возможность свалиться ему за воротник, и ощущение оказалось не из самых приятных.

Он заорал и бросился вдогонку, но было уже поздно. Венеция умчалась в вихре своих юбок, и, когда Грегор добежал до двора, дверь гостиницы уже захлопнулась.

Грегор стоял, насквозь продуваемый ледяным ветром. Мокрый воротник липнул к шее, а гроза со снегом все продолжалась, и удары грома смешивались с завываниями ветра.

Пропади она пропадом, Венеция Оугилви с ее бурным, неуправляемым нравом, а главное, дьявол ее побери за то, что она так чертовски привлекательна!

Грегор обратил лицо к небесам, выругался громко и пространно, а снег все валил и валил.

– Вы не согласны со мной, мисс Уэст? – громко спросила мисс Платт.

Венеция растерянно моргнула несколько раз, сообразив, что не обратила на что-то внимания, и поспешила ответить:

– М-м… да. Конечно, согласна.

Мисс Платт наклонила голову набок и с некоторым удивлением в блеклых голубых глазах задала новый вопрос:

– Что-нибудь случилось?

Венеция покраснела.

– Нет, ничего не случилось. Я просто задумалась.

О Грегоре. Со вчерашнего утра, когда он еще раз поцеловал ее… вернее, она его поцеловала, Венеция не переставала думать о нем.

Это было достаточно тяжело в течение дня, когда маленькая гостиница казалась слишком маленькой для них двоих, но уж ночью… ночью Венеция не спала ни минуты. Храп мисс Хиггинботем был гораздо меньшей проблемой, чем мысли, которые одолевали Венецию, – воспоминания о поцелуе и еще более интимных ласках, которые ей рисовало воображение. Когда под утро она наконец задремала, ее неуправляемый разум повел себя еще более фривольно. Во сне Венеция страстно и неодолимо желала Грегора, и каждое невольное движение еще сильнее разжигало это желание.