Дарю тебе сердце - Райан Нэн - Страница 57
- Предыдущая
- 57/71
- Следующая
Кэтлин попыталась вырвать у него кнут, но силы были слишком неравными. Вдруг рука майора выпустила кнут, повинуясь неведомой силе.
– Майор, похоже, у вас большие проблемы со слухом, да и со зрением заодно, – произнес у нее над ухом низкий голос Доусона Блейкли. – Леди ясно сказала, что не нуждается больше в вашей помощи. К тому же, как вы могли заметить, она носит траур. Кто вы такой?
– Майор Дональд Брукс, оккупационная армия Соединенных Штатов.
Кэтлин с радостью передала кнут в надежные руки Доусона. Чуть качнувшись назад, она невольно уперлась в его твердый торс и сразу почувствовала себя в безопасности. Доусон шагнул ближе к майору, одновременно взяв Кэтлин за локоть и мягко придвинув к себе.
– Вот что, майор Брукс, меня зовут Доусон Блейкли, постарайтесь хорошенько запомнить то, что я сейчас скажу. – Темные глаза Доусона угрожающе прищурились. – Хотя, вероятно, в Натчезе найдутся некоторые истосковавшиеся в одиночестве дамы, на которых ваша внешность произведет большое впечатление и которые с радостью примут от вас приглашение, к примеру, на обед, эта леди – не из их числа. Она не желает якшаться с врагами, и если вы еще когда-нибудь случайно ее увидите, я бы посоветовал вам даже не заводить с ней разговор. Я ясно выразился?
Майор тоже прищурился.
– Не понимаю, какое вам дело, если только эта дама не ваша родственница. А насчет того, чтобы «якшаться с врагами», как вы изволили выразиться, мистер Блейкли, советую вам привыкать к новому положению вещей. Мы пришли, и мы здесь останемся. Я не намерен допускать, чтобы мне мешали какие-то устаревшие правила и обычаи, за которые вы, южане, так отчаянно цепляетесь.
Полные губы Доусона сжались в жесткую складку. Он схватил майора за воротник и угрожающе произнес:
– В последний раз повторяю, майор, я запрещаю вам даже разговаривать с этой леди. Можете считать это очередным «старомодным правилом», если хотите.
Доусон круто развернулся, взял Кэтлин за руку и повел ее к зданию. По дороге он наклонился к ней и спросил:
– Ты в порядке, дорогая?
– Со мной все хорошо, Доусон. Прошу тебя, пообещай, что забудешь об этом инциденте. У меня и без того хватает волнений, чтобы переживать о том, что ты снова рискуешь из-за меня жизнью.
Кэтлин старалась держаться бодро, но ее била дрожь, и она была втайне рада, что Доусон помог ей подняться по лестнице на второй этаж, где располагался кабинет Кроуфорда.
Доусон улыбнулся:
– Не волнуйся, я вполне способен о себе позаботиться. Сейчас я принесу тебе стакан воды, а когда ты соберешься возвращаться домой, я тебя провожу.
– В этом нет необходимости, я могу сама добраться. Ты и так сделал достаточно.
– Тем не менее, когда вы с Кроуфордом закончите беседу, я буду ждать тебя возле коляски. – Доусон распахнул перед ней дверь кабинета поверенного.
Примерно через час, когда Кэтлин вышла на улицу, Доусон, верный своему слову, поджидал ее, поставив ногу на подножку коляски. Увидев Кэтлин, Доусон улыбнулся и поспешил к ней навстречу. Не обращая внимания на ее слабые протесты, он приподнял Кэтлин и усадил на сиденье. Солдаты Союза, без дела слоняющиеся по тротуарам, с любопытством поглядывали на красивую светловолосую даму в траурном платье и крупного смуглого брюнета рядом с ней.
– Как видишь, все на тебя пялятся. Боюсь, ты иногда не сознаешь, насколько ты прелестна. Эти мужчины грубы, слишком много пьют, и им не хватает женского общества, они с радостью воспользуются случаем…
– Доусон, когда ты прекратишь обращаться со мной как с ребенком?
– Прости. Наверное, у меня слишком развит собственнический инстинкт, но одна мысль, что эти янки будут к тебе приставать, приводит меня в бешенство. Все-таки я бы предпочел, чтобы ты не ездила в город одна, это опасно.
Кэтлин вздохнула и посмотрела на свои сложенные на коленях руки.
– А что сейчас безопасно? Кстати, мы не виделись с того дня, когда я последний раз была у тебя дома. Как ты себя чувствуешь? Рана зажила? – Кэтлин посмотрела ему в глаза.
Доусон нахмурился и натужно закашлял, театрально схватившись рукой за грудь.
– Раз уж ты об этом спросила, я еще не совсем поправился. Кажется, мне совершенно необходимо, чтобы кто-то меня навещал, гладил мое хрупкое, ослабевшее тело.
Кэтлин улыбнулась – впервые за несколько месяцев:
– Сию минуту оставьте ваши глупости, Доусон Блейкли!
Шли месяцы, Кэтлин начала излечиваться от депрессии, вызванной смертью Хантера. Она все чаще выходила из дома, и постепенно ее жизнь возвращалась к почти нормальному ритму. В городе ей иногда попадался майор Брукс – то она видела его выходящим из отеля или какой-нибудь таверны, то он проезжал мимо нее. Завидев его, Кэтлин тут же отворачивалась, но всякий раз чувствовала на себе взгляд его холодных серых глаз. Если же их взгляды случайно встречались – такое тоже бывало, – майор приподнимал шляпу и дерзко улыбался, откровенно игнорируя требование Доусона Блейкли.
Война продолжалась. В мае 1864 года могущественная армия Союза под командованием генерала Гранта перешла реку Джеймс, и на севере Виргинии произошло ожесточенное сражение, от которого армия генерала Ли так и не оправилась. На западе генерал Шерман медленно продвигался к Атланте.
Летом в Натчезе, как всегда, стояла влажная жара. Кэтлин и Скотт спасались от зноя в старой затененной беседке. У них часто бывали в гостях Джексоны – Бекки, Джонни и маленькая рыжеволосая Дженни. В это трудное для них обеих время молодые вдовы черпали друг у друга силы и утешение.
В Виргинии на протяжении всего лета положение не улучшалось, а к осени Питерсберг оказался в осаде, обернувшейся для защитников-южан медленной смертью от голода. Тем временем Шерман захватил Атланту. На Севере это событие вызвало бурную радость, Юг же пошатнулся от еще одного сокрушительного удара.
К середине ноября переизбранный на второй срок президент Авраам Линкольн практически держал победу в кулаке. Шерман оставил Атланту и двинулся на Саванну а затем дальше, к морю; в декабре 1864 года он захватил старый город, примерно в это же время союзный генерал Томас разгромил армию южан под Нашвиллом в штате Теннесси.
Холодным декабрьским утром 1864 года Кэтлин сидела на своем обычном месте в соборе Святой Марии. Священник в белой сутане поднялся на кафедру, лицо его выражало тревогу. Непривычно виноватым тоном он сообщил своей пастве, что, как они, вероятно, уже прочли в «Натчез курьер», по приказу правительства Соединенных Штатов он должен отслужить службу за здравие президента Линкольна.
По толпе прихожан пробежал ропот. Самые смелые не скрывали недовольства. Кэтлин тоже возмутилась нелепым приказом. Если янки думают, что могут приказывать ей, за кого молиться в своей собственной церкви, в Натчезе, то они глубоко заблуждаются! Она решительно не собиралась возносить молитвы за здравие мистера Линкольна! Она пришла помолиться за мужа, а не за какого-то президента северян, которому нет дела до Конфедерации и до страданий южан.
Отказываясь повиноваться приказу, Кэтлин поднялась с королевским достоинством, взяла за руку Скотта и, высоко держа голову, решительно двинулась к выходу из церкви.
Лина и Лана Гамильтон вместе с остальными прихожанами наблюдали за удаляющейся Кэтлин. Ни слова не говоря, сестры переглянулись, одновременно встали и тоже вышли из церкви. Снаружи Лина тронула Кэтлин за рукав.
– Дорогая, я знала, что вам хватит смелости не подчиниться этому неслыханному приказу. – Женщина посмотрела на Скотта. – Молодой человек, кажется, я вам уже говорила, что ваш дедушка был выдающимся человеком и настоящим джентльменом. Никогда не забуду, как в двадцать пятом году, когда в город приезжал генерал Лафайетт, его принимали в вашем доме.
Лана перебила сестру:
– Кэтлин, мы вам рассказывали, что в его честь был произведен ружейный салют из двадцати одного залпа?
Кэтлин взяла престарелых сестер за руки.
- Предыдущая
- 57/71
- Следующая
